Детектив и политика - Устинов Питер

Не желая упускать такой удобный случай, мулат с важным видом преградил Чезаре Кастелла дорогу.

— Месье, вы не имеете права так обращаться с женщиной! Я беру ее под свою защиту…

Почтенный коммерсант так никогда и не узнал, до какой степени он был близок к смерти в эту минуту. После короткого колебания Кастелла решил проигнорировать это вмешательство. У него были дела поважней. С трудом опустившись на корточки, он принялся собирать рассыпавшиеся монеты. Крупье сначала хотел возразить, но, чуть подумав, пришел к выводу, что этот тип все равно скормит свои монеты автомату.

Выбежав из казино, Чезаре Кастелла с Гуапой быстро зашагали по разбитому тротуару авеню Гарри Трумэна. Немного отдышавшись, Гуапа спросила:

— Что случилось-то?

На этот раз Кастелла не стал хорохориться. Когда они сели в машину, он сказал:

— Мы пропали!

Посреди улицы Дю Ке в качестве предупредительного знака из кучи грязи торчала большая ветка. Здесь только что произошла маленькая авария: у грузовика сломалась ось, и весь груз — бревна красного дерева — высыпался на проезжую часть.

Малько вышел из машины, углубился в аркады и осмотрелся. Где же Чезаре Кастелла? Доминиканец должен был явиться сюда еще полчаса назад. Уж не сцапали ли его макуты? Он влетел в номер к Малько в час ночи, с перекошенным лицом, заикающийся от страха. Его рассказ вызвал у Малько холодное бешенство. Видя такую реакцию, Кастелла чуть не бросился перед ним на колени и стал сбивчиво объяснять, что он просто хотел сделать ему приятный сюрприз… Вот тебе и похищение! Малько представил себе, в каком состоянии должна быть Амур Мирбале. Желая поскорее избавиться от Кастелла, он назначил ему встречу в половине одиннадцатого на углу улиц Дю Ке и Паве и обещал доставить оттуда в американское посольство.

Он зевнул. Ему пришлось провести не слишком приятную ночь. После визита Чезаре Кастелла он быстро побрился своим "ремингтоном", схватил ультраплоский пистолет, вышел, сел в машину и, поездив с полчаса по совершенно пустынным улицам Петьонвиля, вырулил на темную, незаасфальтированную дорогу, остановил машину и устроился в ней на ночлег. Это было не очень комфортабельно, но безусловно лучше, чем пробуждение в номере гостиницы под пулями тонтон-макутов Амур Мирбале. Проснувшись утром, он почувствовал сильнейшее желание поехать к Симоне. Но разум взял верх. Он поехал куда глаза глядят, петляя по улицам, удаленным от центра города. Каждый встречный гаитянин казался ему тонтон-макутом…

Так где же Кастелла? Устав от бесплодного ожидания, Малько пересек улицу, зашел в кафе "Тропикаль", заказал ром-пунш и попросил разрешения воспользоваться телефоном. Кто знает, может быть, Кастелла уже давно находится в посольстве, и ждать его здесь — значит подвергать себя бессмысленному риску.

Он набрал номер посольства Соединенных Штатов. Слава богу, в кафе не было ни одного посетителя, а хозяин по другому телефону советовался с кем-то о том, какие ставки следует делать на предстоящих петушиных боях.

В посольстве сняли трубку.

— Фрэнка Гилпатрика, пожалуйста! — попросил Малько.

Мертвенно-бледный Гилпатрик еще сильнее сжал трубку телефона.

— Да-да, он убил мать Амур Мирбале. Это просто сумасшедший, дикарь, животное!

Малько был в растерянности. Действительность превзошла худшие его ожидания. В голосе Гилпатрика звучали истерические нотки. По лицу Малько градом катился пот. Он вдруг поймал себя на том, что уже в третий раз оставляет без ответа вопрос Гилпатрика:

— Почему вы назначили ему встречу?

— Он хочет попросить убежища в вашем посольстве.

Мембрана телефонной трубки Малько едва не лопнула. Резидент ЦРУ зашелся в крике:

— Да вы с ума сошли! Никогда этому не бывать. У этого типа даже нет американского паспорта. И после того, что он сделал, ни один дипломат и на милю его не подпустит. Пусть этот подонок разбирается с макутами сам!

Он бросил трубку.

Малько невольно осмотрелся: у него было впечатление, что вся улица слышала крики Гилпатрика.

Разумеется, никакого сочувствия к Чезаре Кастелла он не испытывал. Но моральную ответственность нёс в полной мере: ведь хотя доминиканец и перестарался самым чудовищным образом, кто втравил его в это дело?

Малько положил на столик пять гурдов и вышел из кафе. С горечью осознавая свое бессилие, он все-таки решил еще немного подождать — пусть только для того, чтобы предупредить Чезаре Кастелла, что с этой минуты тот предоставлен самому себе.

Иными словами, обречен.

Чезаре Кастелла остановился на углу улиц Паве и Гамильтон Киллек. В ушах у него звенело. Ему казалось, что с тех пор, как они с Гуапой ушли из Буа-Бернар, где переночевали в заброшенной хижине, прошла целая вечность. Дойдя до центра Порт-о-Пренса и рискнув пересечь Марсово поле перед Дворцом и казармами "Франсуа Дювалье" — вотчине Жозефа Бьенэме, — он короткими перебежками от лавки к лавке двинулся по улице Паве. Спрятав свои рыжие волосы под косынкой и надев темные очки, по другой стороне улицы, чуть поодаль, шла подавленная Гуапа. Время от времени супруги обменивались тревожными взглядами. Хотя никаких признаков опасности не было и все кругом выглядело, как обычно, Кастелла не сомневался в том, что его сейчас ищут все тонтон-макуты Порт-о-Пренса и что, попадись он им в руки, Амур Мирбале прикажет заживо содрать с него кожу. Они с Гуапой решили, что, если им не удастся проникнуть в американское посольство, они попробуют пробраться на английский корабль, стоявший у причала в порту. Может быть, капитан не выдаст их макутам.

Кастелла посмотрел на голубое небо. Умирать ему совсем не хотелось. Когда он опустил голову, взгляд его упал на террасу перед зданием "Электрик компани". Ему показалось, что земля уходит у него из-под ног: на террасе с карабином в руках стоял какой-то человек в штатском и пристально смотрел на него. Поняв, что его засекли, он быстро подался назад. Кастелла оцепенел. Значит, они просто играли с ним как кошка с мышкой! Теперь он понял, каков их план: его ждут перед посольством, чтобы схватить на глазах у американцев и преподать им тем самым урок…

Нервы у него не выдержали: не предупредив Гуапу, он свернул на улицу Дю Пор. До посольства оставалось только два квартала. Резкий звук свистка хлестнул его по спине. Как безумный он помчался по аркадам, краем глаза заметив выехавший на полосу встречного движения джип с четырьмя тонтон-макутами. На другом конце улицы, у "Колумбийско-Гаитянского Народного банка", появились трое полицейских с автоматами.

Охота началась.

Гуапа растерянно стояла на тротуаре. Джипа она не видела. Поверни она назад, возможно, это спасло бы ее, пусть и ненадолго. Но, охваченная паникой, она побежала за мужем. Больше всего она боялась остаться одна.

Прохожие остановились, автомобилисты поспешно припарковали свои машины. Ни у кого не было желания оказаться на пути тонтон-макутов Амур Мирбале.

Когда Малько вышел из кафе, один из тонтон-макутов — с золотыми зубами, в белом полотняном френче и фуражке — на ходу выпрыгнул из джипа и, поигрывая длинной деревянной дубинкой, направился наперерез бегущему Чезаре Кастелла. Увидев его, доминиканец выскочил из аркад и перебежал залитую солнцем улицу. Прохожие вжались в стены. На улице двигались только убийцы и намеченная ими жертва.

Джип остановился посреди проезжей части, и из него выскочили, преградив путь Чезаре Кастелла, остальные трое: толстяк в голубом свитере и два среднего телосложения макута в костюмах цвета хаки. Помимо торчащего за поясом пистолета, каждый был вооружен дубинкой. Из-за темных очков их лица казались совершенно бесстрастными.

Чезаре Кастелла остановился и достал свой кольт, но выстрелить не успел: дубинка, брошенная толстым маку-том, попала ему в руку. Вскрикнув от боли, доминиканец уронил пистолет. Когда он наклонился, чтобы его поднять, макут с золотыми зубами хватил его дубинкой по плечу. Издалека это казалось детской игрой. Кастелла упал на колени. Подскочивший сбоку третий макут нанес ему удар в лицо. Кастелла испустил ужасный крик и, забрызгав кровью мостовую, упал на спину. Неспешно подошедший четвертый макут ударил его дубинкой между ног. От невыносимой боли Кастелла приподнялся, но потом снова упал в лужу крови. Все четверо макутов обступили свою жертву и методично начали молотить длинными деревянными дубинками по голове, животу, рукам и ногам.