Атлант расправил плечи. Часть II. Или — или - Айн Рэнд

— Какое событие, какой секрет, какой суд?

— Послушайте, мистер Риарден, не будьте ребенком! Конечно же, четыре тысячи тонн металла, которые вы отгрузили Кену Данаггеру, — легко ответил доктор Феррис.

Риарден промолчал.

— В свете изложенного всякие разговоры о принципах — не более чем пустая трата времени, — улыбаясь, продолжал доктор Феррис. — Даже если вы захотите стать мучеником, жертвой принципов, при сложившихся обстоятельствах, о которых, возможно, никто другой знать не будет, только вы и я, вы все равно больше не будете героем, создателем замечательного нового сплава, не сможете встретить врага лицом к лицу, ваши действия не произведут впечатления на публику. Вы станете обычным нарушителем закона, алчным фабрикантом, поправшим законы государства, направленные на защиту общественного достояния, героем без славы и без почитателей, не заслуживающим большего, чем половинка газетной колонки где-нибудь на пятой полосе. Готовы ли вы стать мучеником? Потому что сегодня вопрос стоит так: либо вы даете нам металл, либо отправляетесь в тюрьму на десять лет заодно со своим другом Данаггером.

Как биолога, доктора Ферриса всегда завораживала теория, согласно которой животные обладают способностью чуять чужой страх, и он пытался развить эту способность у себя. Наблюдая за Риарденом, он заключил, что этот человек далек от того, чтобы сдаться, ибо не смог уловить с его стороны ни малейшего признака страха.

— Кто ваш информатор? — спросил Риарден.

— Один из ваших друзей, мистер Риарден. Владелец медной шахты в Аризоне, сообщивший нам, что вы получили в прошлом месяце дополнительное количество меди, превышающее обычный месячный тоннаж, потребный для производства месячного объема металла, который дозволяет вам закон. Медь ведь является одним из ингредиентов вашего сплава, не так ли? Этой информации для нас оказалось достаточно. Вычислить остальное не составило труда. Вы не должны слишком уж упрекать хозяина медной шахты. Как вам известно, производители меди сейчас сильно стеснены, поэтому ему пришлось предложить что-нибудь ценное, чтобы получить у правительства преимущество, «важнейшую потребность», которая в его случае частично снимает действие некоторых директив и дает возможность перевести дух. Человек, которому он продал свою информацию, знал, для кого она может представлять наибольшую ценность, и сообщил ее мне в обмен на некоторые послабления, в которых он нуждался. Так что все необходимые доказательства, как и последующие десять лет вашей жизни, находятся в моей власти, и я предлагаю вам сделку. Уверен, что вы не откажетесь, поскольку сделки — ваша специальность. Форма может несколько отличаться от тех, что преобладали в дни вашей юности, но вы — опытный делец, вы всегда знали, как использовать преимущества в изменяющихся обстоятельствах, а обстоятельства в наши дни таковы. Поэтому вам будет нетрудно разобраться, в какой области лежат ваши интересы, и действовать соответственно.

— В годы моей юности это называлось шантажом, — спокойно ответил Риарден.

Доктор Феррис ухмыльнулся.

— Этот так, мистер Риарден. Мы вступили в значительно более реалистичный век.

«Но есть одно странное различие, — подумал Риарден, — между банальным шантажистом и доктором Феррисом. Шантажист злорадствует по поводу провинности своей жертвы и представляет угрозу для нее, а опасность чувствуют они оба. Доктор Феррис — дело другое. Его манера спокойна и естественна, он излучает чувство уверенности, в его тоне нет осуждения, скорее, намек на товарищество, основанное на пренебрежении к самому себе». Внезапное чувство, что он как будто приблизился к разгадке следующего шага на своем едва наметившемся пути, заставило Риардена податься вперед с готовностью и вниманием.

Заметив во взгляде Риардена интерес, доктор Феррис улыбнулся и мысленно поздравил себя с тем, что выбрал правильный подход. Теперь игра стала ему понятной, крапленые карты выпадали в нужном порядке. Другие люди, думал Феррис, уже давно бы все сделали, даже если не называть вещи своими именами, но этот человек хочет откровенности, а он-то надеялся встретить крутого реалиста.

— Вы человек практичный, мистер Риарден, — дружелюбно продолжил доктор Феррис. — Не понимаю, почему вы не хотите идти в ногу со временем. Почему не приспособитесь? Вы умнее большинства людей. Вы человек надежный, мы хотим, чтобы вы работали долго, и когда я услышал, что вы пытались связаться с Джимом Таггертом, я понял, что это возможно. Не возитесь с Джимом Таггертом, он никто, мелкая сошка. Вступайте в большую игру. Мы можем использовать вас, а вы — нас. Хотите, мы займемся для вас Орреном Бойлом? Он нанес вам сильный удар; хотите, мы его немного приструним? Это можно сделать. А хотите, мы построим Кена Данаггера? Я знаю, вы продали ему металл, потому что вам нужно получить от него уголь. Вот вы и рискнули тюрьмой и уплатой огромных штрафов, лишь бы не повредить Кену Данаггеру. И вы называете это хорошим бизнесом? Послушайте, работайте с нами и дайте понять мистеру Данаггеру, что если он не встанет в общую очередь, то отправится в тюрьму, поскольку у вас есть такие друзья, которых у него нет, и тогда вам больше не придется волноваться о снабжении углем. Вот как нужно сегодня вести бизнес. Спросите себя, какой путь практичнее.

И что бы о вас ни говорили, никто не сможет отрицать того, что вы — великий бизнесмен и настоящий реалист.

— Да, я такой, — согласился Риарден.

— Верно, — кивнул доктор Феррис. — Вы достигли богатства в то самое время, когда большинство людей готовились обанкротиться, вы всегда сметали все препятствия на своем пути, поддерживая свои литейные цеха в рабочем состоянии, и делали деньги, поэтому вы не захотите сейчас вести себя непрактично, не так ли? Ради чего? Какая разница, если деньги идут? Оставьте теории людям вроде Бертрама Скаддера, а идеалы — особам вроде Бальфа Юбэнка, и будьте самим собой. Спуститесь на землю. Вы не тот человек, кто позволяет сантиментам мешать своему бизнесу.

— Нет, — медленно проговорил Риарден. — Не позволю. Никаких сантиментов.

Доктор Феррис улыбнулся.

— Вы думаете, мы сомневались в этом? — сказал он, словно желая потрясти провинившегося друга своим коварством. — Мы долго ждали, чтобы получить на вас компромат. С вами, порядочными, одни проблемы и головная боль. Но мы знали, рано или поздно вы поскользнетесь, и вот, дождались именно того, что нужно.

— Вы, кажется, довольны этим.

— Разве для этого нет причин?

— Но, в конце концов, я нарушил один из ваших законов.

— А для чего, вы думаете, они существуют?

Доктор Феррис не заметил быстрого взгляда Риардена — взгляда человека, перед которым впервые открылось то, что он так ждал увидеть.

Доктор Феррис закончил стадию наблюдения, пришла пора нанести последний удар добыче, попавшей в западню.

— Вы действительно думаете, будто мы хотим, чтобы эти законы соблюдались? — начал доктор Феррис. — Мы хотим, чтобы они нарушались. Вам бы лучше запомнить: вы имеете дело не с группой бойскаутов, и время красивых жестов прошло. За нами сила, и мы это знаем. Ваши друзья — паиньки, а мы знаем истинное положение вещей, и вам следует быть умнее. Крайне сложно управлять невинными людьми. Единственная власть, которой обладает правительство — сила, способная сломать преступный элемент. Ну, а если преступников недостаточно, нужно их создавать. Принимается такое количество законов, что человеку невозможно существовать, не нарушая их. Кому нужна нация, состоящая сплошь из законопослушных граждан? Какая от нее польза? А вот издайте законы, которые нельзя ни соблюдать, ни проводить в жизнь, ни объективно трактовать, и вы получите нацию нарушителей, а значит, сможете заработать на преступлениях. Сейчас это вошло в систему, мистер Риарден, это игра, и когда вы усвоите ее правила, с вами станет гораздо легче иметь дело.

Глядя в глаза Феррису, Риарден увидел, что в них внезапно загорелся огонек тревоги, предвестницы паники, как если бы на стол перед доктором упала чистая, не крапленая карта, которой он никогда раньше не видел.

Ферриса насторожила в глазах Риардена светлая безмятежность, пришедшая с неожиданным ответом на давний, казавшийся неразрешимым вопрос, и ответ этот принес облегчение, а вместе с ним — готовность действовать. В его взгляде вспыхнула юношеская ясность с легким оттенком презрения, проявившемся в изгибе губ. Что бы это ни означало — а доктор Феррис не мог расшифровать выражения его глаз — в одном сомнений быть не могло: на лице не отражалось ни единого признака чувства вины.

— В вашей системе есть упущение, доктор Феррис, — спокойно, почти удовлетворенно произнес Риарден. — Практическое упущение, которое вы обнаружите, если отдадите меня под суд за незаконную отгрузку металла Кену Данаггеру.