Звезда гигантов - Джеймс Патрик Хоган

«Именно так!» — воскликнул он и посмотрел на Калазара. «Если в вашем распоряжении есть средства, позволяющие вытащить это судно из его нынешнего затруднительного положения, я настоятельно рекомендую вам приступить к таким действиям без малейшего промедления!»

Глава Двенадцатая

Нильс Сверенсен лежал, откинувшись на подушки, в своих апартаментах для руководителей в Джордано Бруно, наблюдая, как девушка одевается у туалетного столика в дальнем конце комнаты. Она была молода и довольно хороша собой, с чистым цветом лица и открытыми чертами, типичными для многих американцев, а ее распущенные черные волосы интригующе контрастировали с ее белой кожей. Ей следовало бы чаще пользоваться солнечными лучами, предоставляемыми в спортзале, подумал он про себя. Как и у большинства ее пола, ее поверхностный слой псевдоинтеллектуализма, приобретенного в колледже, не проникал глубже пигмента в ее коже; под ним она была такой же легкомысленной, как и все остальные, — к сожалению, необходимое, но не неприятное отвлечение от более серьезной стороны жизни. «Тебе нужно только мое тело», — возмущенно кричали они на протяжении веков. «Что еще ты можешь предложить?» — был его ответ.

Она закончила застегивать рубашку и повернулась к зеркалу, чтобы поспешно провести расческой по волосам. «Я знаю, что это странное время для ухода», — сказала она. «Поверьте, сегодня утром я буду на ранней смене. Я и так снова опоздаю».

«Не беспокойся об этом», — сказал ей Сверенсен, вкладывая в голос больше беспокойства, чем чувствовал. «Сначала все должно быть в первую очередь».

Она сняла куртку со спинки стула рядом с туалетным столиком и перекинула ее через плечо. «У тебя есть картридж?» — спросила она, повернувшись к нему лицом.

Сверенсен открыл ящик прикроватной тумбочки, засунул руку внутрь и достал оттуда микрокартридж компьютерной памяти размером со спичечный коробок. «Вот. Не забудьте быть осторожным».

Девушка подошла к нему, взяла картридж, завернула его в салфетку и сунула в один из карманов куртки. «Я сделаю это. Когда я снова тебя увижу?»

«Сегодня будет очень много дел. Мне придется дать вам знать».

«Не затягивай». Она улыбнулась, наклонилась, чтобы поцеловать его в лоб, и ушла, тихонько прикрыв за собой дверь.

Профессор Грегор Маллиуск, директор астрономии обсерватории Джордано Бруно, не выглядел довольным, когда она через десять минут вошла в главный пульт управления антенной. «Ты снова опоздала, Джанет», — проворчал он, когда она повесила куртку в один из шкафов у двери и надела белый рабочий халат. «Джону пришлось уйти в спешке, потому что сегодня он идет к Птолемею, а мне нужно было его прикрыть. У меня встреча меньше чем через час, и нужно еще кое-что сделать. Эта ситуация становится невыносимой».

«Простите, профессор», — сказала она. «Я проспала. Это больше не повторится». Она быстро подошла к пульту управления и начала выполнять рутинную процедуру вызова журналов состояния за ночь ловкими, отработанными движениями пальцев.

Маллиуск злобно наблюдал из-за стоек с оборудованием снаружи своего офиса, стараясь не замечать крепкие, стройные линии ее тела, очерченные белым материалом ее пальто, и иссиня-черные кудри, небрежно ниспадающие на воротник. «Это снова та шведка, не так ли?» — прорычал он, прежде чем успел остановиться.

«Это мое дело», — сказала Джанет, не поднимая глаз, стараясь говорить так твердо, как только могла. «Я уже сказала — этого больше не повторится». Она сжала губы в тонкую линию и яростно ударила по клавиатуре, чтобы вывести перед собой еще один экран данных.

«Проверка корреляции на 557B не была завершена вчера», — холодно сказал Маллиуск. «Она должна была быть завершена к полутора часам ночи».

Джанет замешкалась от того, что она делала, на мгновение закрыла глаза и закусила губу. «Чёрт!» — пробормотала она себе под нос, затем громче: «Я пропущу перерыв и сделаю это тогда. Осталось не так уж много».

«Джон уже закончил это».

«Мне... жаль. Я отработаю дополнительный час в его следующую смену, чтобы наверстать упущенное».

Маллиуск еще несколько секунд хмурился, глядя на нее, а затем резко развернулся и вышел из диспетчерской, не сказав больше ни слова.

Закончив проверку журналов состояния, она выключила экран и подошла к вспомогательному процессорному шкафу связи подсистемы передачи, открыла крышку и вставила картридж, который ей дал Сверенссен, в пустой слот. Затем она перешла к передней части системной консоли и провела процедуру интеграции содержимого картриджа в буфер сообщений, уже собранный для передачи позднее в тот же день. Куда предназначалась передача, она не знала, но это было частью того, что привело делегацию ООН в Бруно. Маллиуск всегда лично заботился о технической стороне этого, и он никогда не говорил об этом с остальным персоналом.

Сверенссен сказал ей, что картридж содержит некоторые обыденные данные, которые поздно пришли с Земли для добавления к уже составленной передаче; все, что выходило, должно было быть официально одобрено всеми делегатами, но было бы глупо созывать их всех вместе, чтобы просто проштамповать что-то столь незначительное. Но некоторые из них могли быть обидчивыми, сказал он, и предупредил ее быть осмотрительной. Ей нравилось чувство, когда ей доверяют в вопросе, имеющем значение для ООН, даже если это касалось лишь какого-то незначительного момента, особенно от кого-то столь искушенного и мирского. Это было так восхитительно романтично! И кто знает? Из некоторых вещей, которые сказала Сверенссен, она могла оказать себе действительно большую услугу в долгосрочной перспективе.

«Он здесь гость, как и все вы, и мы сделали все возможное, чтобы быть любезными», — сказал Маллиуск Соброскину позже тем же утром в кабинете советского делегата. «Но это мешает работе обсерватории. Я не ожидаю, что мне придется быть любезным до такой степени, чтобы это нарушило мою собственную работу. И кроме того, я возражаю против такого поведения в моем собственном учреждении, особенно со стороны человека в его положении. Это неприлично».

«Я вряд ли могу вмешиваться в личные дела, которые не входят в сферу деятельности делегации», — указал Соброскин, стараясь быть дипломатичным, поскольку он уловил за возмущением ученого нечто большее, чем просто возмущенную приличия. «Было бы более уместно, если бы вы попытались поговорить со Сверенсен напрямую. Она, в конце концов, ваш помощник, и это влияет на работу отдела».

«Я уже сделал это, и ответ меня не удовлетворил», — сухо ответил Маллиуск. «Как русский, я хочу, чтобы моя жалоба была передана в тот офис советского правительства, который занимается делами этой делегации, с просьбой оказать соответствующее влияние через ООН. Поэтому я