Партизаны Е.И.В. - Андрей Саргаев

Наш кортеж встречают. Сияющий как новенький рубль Аракчеев, именно он курирует научные разработки, предъявляет пропуск. Строго тут у них, как погляжу. Даже излишне строго - зачем Алексею Андреевичу пропуск, если он сам их выписывает? Ладно, не буду влезать в чужую епархию, надо, так надо.

- Доброе утро, господа! - приветствую застывших в почтительном молчании академиков. - Чем порадуете на этот раз?

Нет, среди них не только академики, есть и помельче чином. Вон вдалеке мелькает приват-доцент Московского университета с вышитыми серебром знаками различия на форменной шинели. Да, мне всегда нравилась некоторая военизированность сугубо мирных учреждений, будь то министерство, школа или университет. Дисциплинирует! Ненадолго, к сожалению.

Но её, дисциплины, хватило, чтобы никто не кинулся рассказывать о собственных заслугах перед Отечеством и лично государем. Никто не расталкивал локтями коллег, дабы припасть к ногам величайшего покровителя науки и искусства. Да, не удивляйтесь, такие эпитеты тоже приходилось выслушивать. Правда уже давно, и не от этих. К лести склонны математики и историки, а химики с механиками более сдержаны в проявлении чувств. Вообще любых чувств, включая верноподданнические.

- Ваше Императорское Величество! - граф Аракчеев взял инициативу в свои руки и жестом пригласил выйти вперёд того самого приват-доцента. - Позвольте представить Вам изобретателя и исследователя Евгения Михайловича Ипритова!

- Может быть мне сначала стоит выбраться из возка, Алексей Андреевич? - проворчал я в попытке скрыть за сварливым тоном некоторое замешательство от услышанной фамилии. Что-то нехорошее она мне напомнила.

- Да, конечно же! - министр обороны выпрыгивает из санок и протягивает руку.

Ну его к чёрту, обойдусь без помощи, не старый ещё. Ну и где тут наш изобретатель?

- Здравствуйте, Евгений Михайлович.

Тот смущённо бормочет нечто похожее на приветствие, и пытается принять вид согласно "Воинскому артикулу". Получается плохо - лихости хоть отбавляй, а вот придурковатости нет. И откуда ей взяться, если с детства не привита? Лицо открытое и приятное на вид, щёки румяные, из-под форменной бобриковой шапки-пирожка выбиваются русые кудри. И в плечах почти столько же, сколько я ростом. Хоть сейчас пиши с него картину "Добрыня Никитич и гранит науки". Ни за что не скажешь, что это создатель страшного оружия, совершенно не похож на негодяя и изувера.

- Рассказывайте, господин Ипритов.

Приват-доцент справился с волнением и произнёс:

- Видите ли, Ваше Императорское Величество...

- Называйте меня просто государем, Евгений Михайлович. Так будет короче, а краткость, как известно, сестра таланта.

- Да, Ваше... то есть, государь. Так вот... производя опыты с некоторыми соединениями...

- Давайте обойдёмся без терминов.

- Хорошо, государь. Производя опыты, я получил новое вещество. Или соединение, как вам будет угодно. Некая жидкость, имеющая, скажем так, ряд замечательных свойств.

Нет, всё же он маниак. Но маниак полезный в данный момент, и будет глупостью с моей стороны мешать течению научной мысли.

- Как и положено, - продолжал Ипритов, - о результатах опыта было доложено начальнику секретного стола Московского университета капитану Громыко. А он, в свою очередь, рекомендовал озаботиться практическим применением данного изобретения. Но об этом пусть доложит непосредственный руководитель технической частью. Прошу вас, Кирилл Владимирович.

Пухлый, похожий на колобка человечек выкатился из толпы и суетливо поклонился:

- Ваше Императорское Величество, разрешите засвидетельствовать...

- Не разрешаю. Давайте сразу по существу.

- Заведующий кафедрой точной механики и металловедения Подполянский, государь! - к чести Кирилла Владимировича, он нисколько не смутился обрывом дежурных славословий и тотчас перешёл к делу. - Общими усилиями нашей кафедры и лаборатории баллистики Академии Наук, сотрудники коих здесь присутствуют, разработано несколько видов снарядов, способных доставить новооткрытое вещество на дальние расстояния. От бомбических ядер и пушечных гранат пришлось отказаться, так как под воздействием высоких температур оная жидкость теряет полезные свойства и разлагается на безобидные составляющие.

Как перед студентами выступает, однако. Движения потеряли суетливость, и весь вид учёного приобрёл сосредоточенную величавость. Молодец. И тоже маниак.

- Первый снаряд представляет собой усовершенствованную ракету Кулибина-Засядько и летит на расстояние до восьми вёрст. Точности, разумеется, никакой, потому рекомендуем применять их для массированных обстрелов не менее пятидесяти штук в залпе.

Продполянский сдёрнул холстину с длинного стола, предлагая полюбоваться плодами человеческого гения, воплощёнными в металле.

- Обратите внимание на маркировку, государь. Во избежание путаницы головки ракет окрашены в жёлтый цвет, в отличие от остальных, помеченных поясками разных цветов.

- Что же, разумно, Кирилл Владимирович, - с одобрением киваю учёному.

Тот буквально расцветает:

- А вот здесь мы можем увидеть иной вид снарядов. Прошу посмотреть и убедиться.

Неужели наконец-то сделали нормальные мины и миномёты? Похоже на то. Прежние хоть и превосходили характеристиками состряпанный на скорую руку кулибинский бутылкомёт, но не намного. Стреляли из них только с закрытых позиций из опасения за жизнь расчётов, а это, согласитесь, никак не подходит для маневренной войны.

Молодцы, что и говорить. Нужно будет озаботить Ростопчина придумыванием особых званий для деятелей науки и искусства, старые никуда не годятся. Да, что-нибудь по армейскому образцу, но более звучное и напыщенное. Дурачки блестящее любят, а так как разница между безумцем и гением не всегда заметна... И про ордена ещё не забыть - удовлетворение человеческого честолюбия действует не хуже материального поощрения, но обходится дешевле, однако пару-тройку бриллиантов для высших степеней можно допустить, казна выдержит.

- Замечательно, господин Подполянский, просто замечательно! - движением руки останавливаю собравшегося продолжить лекцию колобка. - А почему бы нам не назвать новое вещество ипритом?

Приват-доцент просиял и окинул коллег гордым взглядом, но тут же радостное выражение его лица сменилось на болезненную гримасу:

- Государь, я очень признателен, но действие сего вещества таково... Не хотелось бы, чтоб моё имя связывали...

Ага, значит он не совсем маниак, и понимает. Да, понимает, раз отказывается от подобной чести. Не безнадёжен.

- Нет, так нет, ничего страшного, - успокаиваю изобретателя. - А теперь, господа, хотелось бы увидеть новые снаряды в действии.

- Это уже моя задача, государь, - Аракчеев склонил голову. - Подготовлены специально обученные команды, которые и произведут испытательные стрельбы.

Алексей Андреевич тысячу раз прав - нет страшнее зверя, чем интеллигент с оружием. Медведи с пушками на плече, что ходили на памятном параде в Москве, в этом отношении более безопасны. Да, лучше доверимся специалистам.

Для того чтобы добраться до места, опять пришлось ехать в возке. Немного, версты полторы. Там, по уверениям министра обороны, наилучшая роза ветров, позволяющая избежать неприятных последствий для самих испытателей. Учёных отправили пешком - кабинетным работникам полезны физические нагрузки на свежем воздухе.

Позиции миномётчиков и ракетчиков представляли собой вытоптанную площадку на вершине небольшого холма. Перестраховываются? А вот мишени интересные устроили... чёртовы живодёры. Не пожалели дефицитной колючей проволоки, запущенной в производство всего лишь год назад, и огородили изрядный кусок поля, куда запустили овец.

Оглядев животных, я решил уточнить:

- Это на открытом пространстве. А как будет действовать вещество на защищённого противника? Или вы думаете, что наша привычка закапываться в землю останется незамеченной? Напрасно надеетесь, Алексей Андреевич! Ведомство Бенкендорфа уже неоднократно докладывало о случаях применения французами окопов и блиндажей.

Аракчеев протянул бинокль:

- И то и другое там есть, государь, посмотрите. Брустверы замаскированы снегом, чтобы затруднить прицел, да и остальное соответствует уставам и наставлениям нашей армии.

Я смотреть не стал - в мелочах министрам нужно верить на слово. Обернулся... Ну и куда запропастились учёные мужи? Ага, они уже половину пути преодолели. Подождём? Подождём.

Ждать пришлось долго. Непривычные к пешим маршам академики тащили на себе ящики с ракетами и минами, и быстро выдохлись. Что же, сами виноваты, им предлагали погрузить боеприпасы в мой возок. Опасения за жизнь и здоровье августейшей особы не позволили принять предложение. Ну, вольному воля.

Пока было время, Аракчеев завёл разговор о положении дел в войне, ненавязчиво напирая на роль именно военной разведки в наших успехах, но очень прозрачно намекая на провал безопасников, проворонивших поворот Наполеона на север. Знакомо... мы тоже когда-то недолюбливали армейцев, и в докладах вышестоящему начальству пытались перетянуть одеяло на себя.