Перси Джексон и Лабиринт смерти - Рик Риордан

— Что это за язык такой? — спросил я.

Глаза Тайсона расширились от ужаса.

— Не может быть, — пробормотал он, бледнея.

Вне себя, он ухватился за два соседних стержня решетки и с такой силой налег на них, что в образовавшийся промежуток спокойно мог пролезть он сам.

— Обождите-ка! — шепотом попросил сатир.

Но Тайсон никого ждать не собирался, а мы рванули за ним. Во внутреннем дворе тюрьмы, где мы оказались, было темно, только несколько люминесцентных фонарей слегка рассеивали мглу.

— Я узнаю это место, — на бегу сказала мне Аннабет. — Это Алькатрас.

— Ты имеешь в виду остров неподалеку от Сан-Франциско?

— Да. Наш класс ездил туда на экскурсию. На этом острове теперь музей.

Ну разве может такое быть, что вы, спустившись в лабиринт на Лонг-Айленде, вылезли из него с другой стороны земного шара? Но Аннабет прожила в Сан-Франциско целый год, наблюдая за тем, что происходило на горе Тамалпаис, отделенной от города заливом. Надо думать, она знает, о чем говорит.

— Замри! — коротко бросил Гроувер.

Однако Тайсон продолжал двигаться, не останавливаясь. Тогда Гроувер схватил его за руку и со всей силы потащил обратно.

— Стой, Тайсон! — свистящим шепотом приказал он. — Ты что, не видишь?

Я тоже глянул туда, куда показывал сатир, и у меня упало сердце. Напротив нас, с другой стороны внутреннего двора, на галерее второго этажа, громоздилось чудовище, подобного которому я никогда не видел.

Оно было вроде кентавра, над туловищем животного поднимались грудь и плечи женщины. Но вместо лошадиного крупа от талии вниз шло тело дракона — не меньше двадцати футов длиной, черное, чешуйчатое, с огромными лапами и усеянным шипами хвостом. С первого взгляда мне показалось, будто ноги монстра перевиты плетьми каких-то растений, но потом я разглядел, что это не ноги, а извивающиеся змеи, сотни гадюк водили по земле отвратительными головами, ища, что б такое сожрать. В волосах женщины также кишели змеи, как у Медузы горгоны. Но самым отвратительным в ее облике было то, что на месте талии, то есть там, где грудь женщины соединялась с туловищем дракона, кожа пузырилась и вскипала, и из нее то и дело вылезали головы каких-то злобных зверей: волка, медведя, льва. Казалось, что посередине тело чудовища перехвачено поясом из этих голов.

Какой-то инстинкт подсказывал мне, что перед моими глазами находится нечто доисторическое, неопределенное. Существо, которое появилось на свет в начале времен, прежде чем творения обрели формы и сущности.

— Это она, — жалобно сказал Тайсон.

— Пригнулись! — прошипел Гроувер.

Мы скорчились в тени, чтобы остаться незамеченными, но это омерзительное создание не обращало на нас никакого внимания. Как оказалось, оно разговаривало с кем-то, кто содержался в одной из камер на втором этаже. Именно оттуда и доносились рыдания. Женщина-дракон продолжала что-то бубнить на своем непонятном языке.

— Что она говорит? — тихо спросил я. — Что это за язык?

— Это праязык, — ответил Тайсон, дрожа. — Тот, на котором праматерь Земля разговаривала с титанами и… ну и с остальными своими детьми. Когда на свете еще не было богов.

— Ты что, его понимаешь? — удивился я. — Может, переведешь?

Тайсон зажмурился, мгновение помолчал, и вдруг изо рта его полился ужасный, хриплый женский голос:

— Ты будешь работать на хозяина или умрешь.

— Терпеть не могу, когда он такое вытворяет. — Аннабет вздрогнула.

Как все циклопы, Тайсон обладал сверхчеловеческим слухом и способностью подражать чужим голосам. Он как будто впадал в транс и потом начинал говорить не своим голосом.

— Я не стану служить ему. — Теперь речь Тайсона была окрашена глубоким страданием.

И снова грубый хрип женщины-чудовища:

— Тогда я стану наслаждаться твоими страданиями, Бриарей.

Прежде чем выговорить это имя. Тайсон выдержал небольшую паузу. Раньше с ним никогда не бывало, чтобы он не смог кого-то сымитировать, но сейчас, после краткого молчания, у него вдруг вырвался придушенный всхлип. Затем циклоп продолжил женским голосом:

— Если ты думал, что твое первое заключение было невыносимым, то теперь тебе придется испытать настоящие муки. Подумай над этим, пока я не вернусь.

Чудовище затопало к лестнице, змеи зашипели, извиваясь вокруг его ног наподобие юбки. Оказавшись на краю лестницы, оно вдруг взмахнуло руками, и они превратились в огромные крылья. До этого я не видел никаких крыльев, потому что монстр держал их сложенными за своей драконьей спиной. Сразу став похожим на чудовищную летучую мышь, он спрыгнул с галереи второго этажа и воспарил над двором. Мы еще больше скрючились, вжимаясь в стену. Горячий, насыщенный парами серы воздух обдал мое лицо, когда чудовище пролетело почти над самыми нашими головами и в то же мгновение исчезло за поворотом.

— К-к-какой уж-ж-жас, — еле выговорил Гроувер. — Никогда не сталкивался с такой… чудовищной вонью…

— Худший ночной кошмар циклопа, — поддержал его Тайсон. — Кампе…

— Кто? — переспросил я.

Тайсон мучительно сглотнул.

— Кампе. Каждый циклоп знает о ней. Рассказами о Кампе пугают маленьких детей… циклопов. Она сторожила нас в плохие времена.

— Я тоже вспомнила. — Аннабет кивнула. — Когда титаны восстали, они сковали цепями Гею и гекатонхейров.

— Гекато… что? — не справился я с трудным словом.

— Гекатонхейры, — повторила она. — Сторукие. Они так называются потому, что… ну просто потому, что у них по сто рук. Это старшие братья циклопов.

— И очень сильные, — восторженно добавил Тайсон. — Замечательно сильные! Ростом до неба. Они могли своротить горы.

— Не слабо. Если, конечно, сам не являешься этой горой.

— А Кампе была их тюремщицей, — продолжал Тайсон. — Она служила Кроносу, и он велел ей держать братьев запертыми в Тартаре и все время их мучить. Так и было, пока не явился Зевс. Он убил Кампе и освободил циклопов и Сторуких, чтобы они помогли ему одержать победу над титанами в большой войне, которая тогда началась.

— Так значит, Кампе вернулась, — догадался я.

— Плохо, — подытожил Тайсон.

— А кто тот в камере? Ну, ты еще назвал его по имени.

— Да Бриарей же, — сразу вскинулся мой брат. — Сторукий великан. Они все трое ростом до неба и…

— Ага, ага, помню. Там еще про гору было.

Я поглядел на камеру над нашими головами, удивляясь тому, что кто-то высотой до неба уместился в такой крохотной каморке, и недоумевая, почему он плачет как маленький.

— Думаю, нам надо разобраться во всем этом, пока не вернулась Кампе, — предложила Аннабет.