Дао водяных лилий. Сборник рассказов и миниатюр - Александра Родсет

Я даже не заметил, как, задумавшись, ошибся проулком и очутился в каком-то совершенно глухом месте – ни одной вывески, пара закрытых дверей, один-единственный покосившийся фонарь. Позади меня что-то хлопнуло, я не придал этому никакого значения, пока не обнаружил, что иду в тупик. Пришлось возвращаться, и вот тут оказалось, что я не один.

– Кошелёк или жизнь? – произнёс глухой голос, искажённый респиратором.

– Жизнь, – поспешно выпалил я.

Повисла пауза – бандиты чего-то ждали. Я спохватился:

– Да, но кошелька у меня нет.

– Хреново, – весомо подытожил один из них. – А если найдём?

– Правда – ничего нет, – попытался убедить их, зачем-то суетно разводя руками.

– Поищем, – предложил второй. Судя по интонации, его тоже достали эта жизнь, этот город и эта работа.

Они окружили меня, стали бить, и я уже начал прикидывать, как правильнее сложиться, чтобы защитить максимум себя хотя бы для опознания, когда прямо возле меня открылась дверь. Даже в тумане смога, сквозь запотевшие стёкла, я разглядел, что на человеке, который вмешался, не было респиратора, зато белел ровный воротничок католического священника.

– Сюда, сынок!

И я, уж не знаю, каким чудом, извернулся и попал в эту дверь.

Я вполз внутрь и сорвал респиратор. Вообще-то в церкви правилом хорошего тона считается респираторов не снимать – церковь организация некоммерческая, и пользоваться их воздухом на халяву не грешно разве что больным и неимущим, но в данный момент я себя чувствовал и тем, и другим. С чавканьем захлопнулся герметик.

– Вы их не боитесь, святой отец?

– Мне поздно, – он склонился надо мной, изучая тяжесть повреждений. Я потрогал языком разбитую губу:

– Выскакивать наружу без маски – тоже?.. – я сам не понял, что хотел сказать, но старик кивнул и улыбнулся.

– Тоже. Попробуй встать. Болит где-нибудь?

Болело везде, но я послушно поднялся, переступил, потянулся, вздохнул. Вроде не сломано ничего. Повезло.

– Повезло тебе, – эхом согласился священник. – Я случайно услышал. Тем входом редко кто пользуется.

– Тут есть другой?

– Разумеется. Выход прямо к метро. Сейчас обработаю тебе ссадины – и можешь идти домой. К жене, детям.

Представилась моя унылая квартирка без окон, под ложечкой заныло.

– Посиди тут. Аптечку принесу.

Когда священник ушёл, я осмотрелся. По всему потолку светилась голограмма, имитирущая высоченный купол собора. Выглядело натурально, я мысленно поздравил коллегу и даже потянулся потрогать – вдруг в самом деле пустота. Но пальцы наткнулись на скользкий, неприятный материал, из которого делают «окна». Обман. Даже тут – обман. Статуя Девы в голубом платье смотрела на меня с укоризной.

– Ну да, я никогда тут не был, – почему-то захотелось перед ней оправдаться. – А зачем? Просить я не привык, благодарить не за что. Раскаиваться мне особенно не в чем. Молиться я не умею, латыни не знаю, – я подошёл к деревянной оградке перед статуей, зачем-то встал на колени, опустил на оградку локти, ладони сложил перед лицом – словно спрятался. – Я даже не знаю, о чём тебя попросить. Со мной что-то не так. Но понимаешь, с миром вокруг вообще всё не так, и на фоне этого со мной-то всё в порядке. Понимаешь?

– Не хочется тебя прерывать, – сказали за моей спиной, – но тут скоро начнётся месса, мне надо успеть закончить с твоими царапинами.

– Конечно, святой отец. Да… спасибо, что спасли.

– Благодари Господа нашего, – улыбнулся старик. – На мессу останешься?

– Спасибо, святой отец, но… нет.

Интересно, дерево у оградки – настоящее?

Когда я вошёл домой, телефон разрывался. Я схватил трубку, сглатывая комок в горле:

– Да?

– Бенни! Бенни! – заорала трубка голосом Джеффа. – Бенни, я это сделал! Контракт наш, Бенни!

Руки вспотели так быстро, что аппарат чуть не выскользнул из рук.

– Парк аттракционов, Бенни! Далековато, правда, на отшибе, но из столицы можно добраться на метро, это самое главное. Куча халявного воздуха! Прорва денег! Правительство решило вложиться в социальную программу по сенсорной адаптации!

Я попытался переварить последнюю фразу и ощутил позыв к тошноте.

– Господи, Джефф, неужели это кому-то нужно?

– Это нужно детям, Бенни. До правительства это вдруг дошло.

Детям. Я попытался вспомнить, когда я последний раз видел детей.

Когда с завода привезли собранную Годзиллу, я ощутил гордость. Два месяца мы с Джеффом изучали материалы предшественников – всю доступную информацию обо всех аттракционах прошлого. Мы ездили на раскопки Диснейленда за раритетным, прекрасно сохранившимся костюмом Микки-Мауса, проектировали «русские горки», беззастенчиво монтируя голограмму водопада с водораспылителем, боролись с колесом обозрения, чтобы оно выглядело достаточно большим и в то же время не задевало купол. Всё упиралось в ресурсы, но мы извращались, как могли – парк, по замыслу, должен был ликвидировать недостаток зрительных, вкусовых, обонятельных, тактильных, звуковых ощущений. Сенсорный голод, леди и джентльмены, это настоящий бич нашего современного общества. Годзилла должна была мести хвостом, ходить и орать. И да, леди и джентльмены, она орала! Как она орала! В её рёве чувствовалось что-то по-настоящему первобытное, что-то такое, чего мне отчаянно не хватало в нынешнем мире. Я шутил, что если Годзилла сломается, я буду сам вместо неё реветь.

Такая большая игрушка должна была стать безопасной, и мы тщательно отлаживали её программу. Шаг вперёд, в сторону, вперёд. Два взмаха хвостом, крик. Шаг назад, в сторону, назад. Переход в режим ожидания: время от времени ящерица вертит головой и шевелит лапами. Хорошая маленькая девочка тридцати метров высотой.

И тут появилась Джейн.

Сначала я принял её за одну из нанятых актрис – она была одета в джинсы, замызганную куртку, шляпу, покрытую пылью, обута в высокие ковбойские сапоги, а в руках она держала кольт. Именно так я её и застал – она стояла в палатке-времянке, заменявшей нам офис в парке, и размахивала кольтом перед лицом Тарьи.

– Мне нужно увидеть вашего босса!

– Которого из двух?

Я не взялся бы определить по Тарье, знает она, что такое кольт, или нет.

– Любого!

Девушка хотела добавить что-то ещё, но тут взревела Годзилла, и я ощутил прилив внутренней гордости.

– Могу я вам чем-то помочь? – поинтересовался я, когда моя девочка отшумела своё.

– Это… ваше? – она потыкала дулом в сторону гигантской ящерицы.

– Несомненно. И заранее попрошу заметить, это ничем не нарушает закон, в отличие от угрозы оружием. Какие-то проблемы?

– Она у вас слишком громкая. Слишком. Она нам мешает.

– Вам?

– Меня зовут Джейн. Мы ваши соседи, – объяснила она. – Проект «Дикий Запад, историческое наследие». Мы от вас через стену.

– И что?

– Ваш мутант нам мешает.

– Чем?

– Звуком.

– У вас что, надои падают?

– У нас туристы от него падают. В обмороки. От неожиданности. У вас проблемы со звукоизоляцией.

– Это не у нас проблемы. Это у вас проблемы, – появился в дверях Джефф. – У нас всё согласно смете, утверждённой на федеральном уровне. А у вас? Если что-то не устраивает, подавайте на правительство в суд. Итог, конечно, ясен заранее, но мало ли…

– Я не могу ждать суда. Я не допущу, чтобы ваша Годзилла постоянно орала.

– Она будет орать не постоянно, – заметил я. – Всего лишь каждые два часа.

– Всего лишь? – возмутилась Джейн. – Вы издеваетесь?! Учтите, я этого так не оставлю. Я и без суда найду на вас управу. Зря вы думаете, что если вы федеральная программа, то вам всё можно.

Джефф достал из ящика фотоаппарат.

– Леди, по-моему, вы слишком вошли в образ. Вам не идёт. Угрожать – это, знаете ли, очень не по-женски, как и разгуливать с кольтом. Кстати, он заряжен? Прекрасно. Замечательный аргумент на суде. Разрешите вас запечатлеть.

– Поставщик сладкой ваты требует с нас неустойку!

Когда Джефф начинает кричать, с ним может соперничать разве что Годзилла.

– С какой ещё радости?

– Он утверждает, что вчера вечером кто-то позвонил от нашего имени и отменил заказ!

– Бред какой. Может, он с кем перепутал? Позвонил, отменил… У нас же контракт. Что за ерунда?

– Это не ерунда. Вот копия факса – он мне прислал. Уведомление о расторжении контракта. Отправлено из нашего офиса, погляди.

– Так скажи ему, что это ошибка, что всё в порядке, всё в силе, в чём проблема?

– Проблема в том, что этот жулик успел загнать всю партию другому покупателю. У нас до запуска пять дней, и нет сладкой ваты, и налицо явный саботаж.

– Тарья, – я нажал на кнопочку на столе, – ты вчера нашим поставщикам ничего не отправляла?

– Письма, которые вы просили, больше ничего. Что-то случилось?