Криминальный театр - Елена Ворон

Сердито отмахивая рукой, губернатор шагал по коридорам. Я не отставал, бесшумно ступая по толстым ковровым дорожкам. Тоски зашел к себе в кабинет; я – за ним. Раз уж угодил в гущу каких-то событий, ничего нельзя упустить.

– Эстебан! Ты тут зачем?

– Побуду с вами, – я нырнул в угол между книжным шкафом и бронзовым бюстом древнего философа.

Философ наверняка прочел бы все труды мыслителей, стоящие на полках; у Тоски же они собраны для красоты и пущей солидности. Губернатор мгновенно забыл про меня и ткнул клавишу интеркома на столе. Стол у него роскошный – резной, инкрустированный серебром.

– Рафаэль, зайди ко мне в кабинет.

Я плотней вжался в угол. Если вызывают Пьятту и он меня заметит, не преминет избавиться от лишних ушей.

Через минуту, постучавшись, вошел начальник охраны.

– Слушаю вас, господин губернатор.

Пьятту из-за шкафа мне было не видать, но Тоски я видел прекрасно. Он опирался на свой стол, словно император – на боевую колесницу.

– Ты взял в штат Макнамару?

– Взял.

– Какого дьявола?

– На вашего сына покушались. Ему нужен телохранитель.

– У тебя своих людей не хватает?

– Не хватает, – отозвался Пьятта желчно. – Генерал Макнамара – отличный сотрудник. Это «тюлень»; он ловок, силен, владеет рукопашным боем и вообще парень с головой. И будет Эстебану хорошей нянькой.

Нянька была мне вовсе ни к чему; и что за тюлень?

– Макнамаре здесь не место, – раздраженно дернул головой губернатор. – Он американец.

Ах вон что, сообразил я. «Тюлень» – SEAL – боевой подводный пловец армии США. Каким ветром его сюда занесло? И почему американский генерал нанимается моим телохранителем?

– Господин губернатор, либо я работаю, как считаю нужным, либо вы обходитесь без меня. Вы отстранили моих людей от третьего этажа…

– Речь сейчас не о том, – перебил Тоски. – Я не допущу, чтобы Макнамара находился на вилле. Он сумасшедший!

– Я знаю его много лет, – отчеканил Пьятта, – и я за него ручаюсь. А если вас не устраивает мой выбор…

– Ты знал его до армии. А мне хватило вчерашней встречи. Он совершенно не в себе.

Краткое молчание – начальник охраны переваривал информацию. Затем проговорил:

– Мне об этом ничего не известно.

– Все случилось в городе; мы обошлись своими силами, – с неохотой пояснил Тоски. Он явно хотел бы скрыть от Пьятты происшествие. – Рафаэль, я не вмешиваюсь в твою работу. Однако я прошу: убери отсюда Макнамару.

– Я заплатил ему аванс. Пусть отработает.

– Нет! – Губернатор рассек кулаком воздух, желая стукнуть по столу, но промахнулся и ушиб руку о край столешницы. – Ах, дьявол!.. Все, разговор окончен. Свободен.

Оскорбленный, Пьятта вышел.

– Чем вам насолил Макнамара? – подал я голос, выбираясь из угла.

Тоски вздрогнул.

– Ты еще тут?! – Он спохватился и терпеливо объяснил: – Понимаешь, сынок, этот человек не умеет себя вести. Вчера он ворвался ко мне в приемную, закатил истерику и требовал денег!

– Зачем ему деньги?

– Низачем. В американской армии неплохо платят, тем более «тюленям». Эстебан, иди к гостям. Найдешь дорогу?

– Найду.

К гостям я не собирался, а спустился на первый этаж, чтобы задать два-три вопроса Пьятте и поглядеть на генерала, которому взбрело на ум требовать у Тоски денег. Наверное, он и впрямь не в себе, коли полагал, будто наш губернатор запросто растрясет мошну. Однако мне хотелось познакомиться с человеком, которого так уважительно отрекомендовал начальник охраны.

Пьятту я не нашел – ни в штабе, ни в мониторной, ни в его комнате. Тогда я поднялся к себе и вышел на балкон. Оттуда было видно парадную лестницу, два фонтана внизу и уставленную дорогими автомобилями площадку перед домом. В лучах заходящего солнца струи воды в фонтанах казались розовыми, а хромированные детали машин отливали медью.

Минут через пять на лестницу вышли Пьятта с Макнамарой, начали спускаться. Генерал был одного роста с начальником охраны – выше среднего; широкоплечий, черноволосый. Одет он был в серую футболку, джинсы и армейские ботинки.

– Макнамара! – хрипло крикнули у меня над головой.

Двое внизу обернулись. Макнамара был в очках с коричневыми стеклами. Слишком молодой для генерала: лет двадцать семь – двадцать восемь. Он осмотрел фасад здания, Пьятта указал на меня. Макнамара кивнул и продолжал высматривать человека, который его окликнул. Не высмотрел и снова двинулся вниз. Пьятта последовал за ним.

Я тоже не стал задерживаться: махнул через перила, повис на руках и аккуратно приземлился. Людей Пьятты выставили с третьего этажа; оттуда кто-то окликает Макнамару, но не желает с ним разговаривать… Может, неизвестному заткнули рот и оттащили от окна? Что творится в губернаторской резиденции?

К воротам виллы тянулась прямая асфальтированная аллея, украшенная вазами из разноцветного мрамора и кустами роз. Розы буйно цвели, их аромат смешивался с запахом нагретого асфальта.

Пьятта с Макнамарой быстро шагали по аллее; я держался сзади метрах в десяти.

– Не знаю, что тебе посоветовать, – донесся до меня голос начальника охраны. – В городе приличной работы не найдешь.

Макнамара молчал.

– Послушай, я не лезу в твою жизнь, – продолжал Пьятта. – Но если б ты все-таки поделился…

– Нет.

– Ну, как хочешь.

Пьятта проводил его до ворот с будкой охранника, по стенам которой ползли виноградные лозы. Среди листвы блестели оконные стекла.

Я нагнал начальника охраны и боевого пловца, когда они на прощание пожали руки, а створки ворот начали открываться.

– Эстебан? – поднял брови Пьятта. – Тебе что здесь надо? Ну-ка домой.

Макнамара прошел в ворота и зашагал прочь; створки поехали на место.

– Хочу поговорить с Макнамарой, – заявил я начальнику охраны. – Никогда не разговаривал с «тюленем».

– Он не желает с тобой разговаривать. Видишь, уходит? Пошли домой.

Ворота захлопнулись.

– Макнамара! – крикнул я.

Генерал оглянулся. Вскинув руку с раскрытой ладонью, я опустил ее через сторону, повторил сигнал: «Беда!» Пловец повернул ладонь тыльной стороной вниз, пару раз сжал в щепотку и разжал пальцы: «Не понял. Что ты хочешь?» Я несколько раз быстро прижал к шее правую ладонь с поднятым большим пальцем: «Опасность! Прошу немедленную помощь!» Макнамара двинулся назад.

Начальник охраны усмехнулся.

– Да ты не так глуп, как прикидываешься. Пропусти! – крикнул он, и дежурный в будке снова открыл ворота. – Знакомьтесь: Эстебан Тоски – Генерал Макнамара, мой друг. Это его так зовут – Дженерал, Генерал.

– Джен, – пловец протянул мне руку.

Только сейчас я рассмотрел его лицо: смуглое, с правильными чертами, оно было иссечено тонкими белыми шрамами, словно кто-то, издеваясь, рисовал на лице бритвой. Черные волосы закрывали лоб и скулы, коричневые стекла очков скрадывали шрамы у глаз.

– Откуда ты знаешь сигнальный код? – спросил Макнамара.

Я, конечно, выдал себя с головой: Эстебан спасателем на воде не работал и дела с аквалангистами не имел. К счастью, мысли начальника охраны были заняты другим.

– Джен, – сказал он, – я вот о чем подумал. Рано или поздно этот обормот снова попрет через забор, или снизу подкопается, или еще что-нибудь учудит. Я хочу, чтоб ты находился с ним рядом. Будешь его телохранителем за пределами виллы. Идет?

– Договорились. – Макнамара улыбнулся обаятельной белозубой улыбкой. Улыбка была не американская, дежурная, а эсталусийская, искренняя.

Он мне решительно нравился. Вот бы удалось сдружиться…

– Завтра я тебе позвоню. Эстебан, на разговоры – четверть часа, – распорядился Пьятта и зашагал по аллее к дому.

Улыбка Макнамары погасла, пловец обернулся ко мне.

– Отвернись от камеры; будем знакомиться заново. Я – Джен Макнамара. А ты кто?

– Тео Вальдес. – Я был ошарашен и одновременно восхищен. Пьятта за сутки не успел меня раскусить – а этот в один миг разобрался.

– Что ты ловишь в губернаторском доме?

Я выложил свою историю. Макнамара задумчиво потер чисто выбритый подбородок, на котором белели три косых шрамика. На пальце я заметил обручальное кольцо. Макнамара не был похож на иностранца; больше всего он походил на коренного эсталусийца, да и говорил без акцента.

– Джен, Тоски утверждает, будто ты просил у него денег. Он врет?

– Денег?! Конечно, врет.

Я ждал продолжения, но пловец не стал рассказывать. Снял очки, потер намятую переносицу. У него оказались синие глаза – измученные, с красными прожилками, будто после бессонной ночи. Этому человеку явно было плохо. Со слов Пьятты я понял, что Макнамара безработный, а моим телохранителем ему оставаться недолго – до поры, пока меня не вышвырнут с виллы. Мне захотелось что-нибудь для него сделать.

– Я могу тебе как-то помочь?

Макнамара помолчал, поглядел внимательно и спросил:

– Ты бывал на третьем этаже?