Криминальный отдел - Андрей Ильин

— Может, спецназовцы? Они вечно мудрят. Вечно что-нибудь такое в последний момент выдумывают. Чтобы выделиться.

— Какие спецназовцы? Они же мне подчинены. Я командую операцией.

— Может, и вы. А может, уже и не вы. Вон сколько генералов понаехало. И у каждого своя связь. И свое представление о том, как это дело должно выглядеть.

— Неужто действительно? Неужто опять обошли на повороте? Чтоб их! — в сердцах выругался подполковник и, придерживая каску, побежал к замершим невдалеке «Волгам».

Выйти на начальство рацией он не решился. Как-то это не правильно при личном присутствии обращаться к высокому начальству обезличенно.

Капитан Григорьев быстро забрался по расположенной со стороны межвагонной сцепки откидной лестнице на крышу вагона. И на пузе прополз к третьему купе. Затем он зацепил за трубу вентиляции веревку, обвязал ее дальний конец вокруг груди. Так обвязал, чтобы можно было мгновенно отдать узел. И встал на крыше вагона в рост. На одно малое мгновение встал, чтобы только оценить расстояние и силу толчка.

Потом пододвинулся спиной к краю, сильно оттолкнулся и прыгнул вниз.

«Хорошо, что надел на операцию армейские бутсы. Которые с подковками. Если бы штиблеты — хана», — подумал в последнее мгновение он.

Амплитуда падения была достаточно большая. Плюс вес качнувшегося маятником человека. Плюс мощнейший удар, который он нанес в последний миг полета разогнувшимися ногами по стеклу.

Подковы с разгону вбились в вагонное стекло. Во все стороны брызнули осколки. Григорьев влетел внутрь вагона, раздирая о выступы битого стекла одежду.

Он упал на пол. Тут же вскочил, снова упал, откатываясь в соседнее купе, и снова встал, уже выставив изготовленный к выстрелу пистолет.

— Ты чего? — удивленно сказали обернувшиеся от окна террористы.

— Да вот. Мимо проходил, — ответил Грибов, — решил зайти. Сдавай оружие.

— Ты чего?! — еще раз спросили террористы. — Нас же второй взвод брать должен. Согласно плану. А ты кто такой?

— Я за них. За второй взвод. Они меня послали.

— А сами где?

— Пиво пить пошли. Жарко.

— Ну ты даешь, мужик! — возмутились «террористы». — Ты же нам всю малину испортил. Своим скипидаром. Мы же две недели тренировались! Начальство пригласили. Чтобы они оценили. А ты…

— Ладно трепаться. Сдавай оружие! — крикнул Григорьев.

— Больной, — сказал главарь «террористов». — Убери свою пукалку и вали отсюда. Пока у тебя ноги ходят.

— Вы не поняли. Операция закончена. Успешным освобождением заложников и пленением задерживавших их преступников. Без причинения им телесных повреждений.

— Дурак, — вздохнул старший «террорист». — Вот что, парни, закатайте пока его куда-нибудь на багажную полку, а после мы разберемся. Кто он такой и откуда взялся.

— Предупреждаю, что при оказании сопротивления я буду вынужден стрелять! — сказал Григорьев.

— В кого стрелять? В своих? Причем холостыми патронами? Не смеши.

Григорьев опустил оружие.

К нему быстро подошел один из «террористов», выдернул из рук «Макаров» и завертел кисть за руку.

— Куда его?

— В багажный рундук. В качестве бесхозного чемодана.

— Топай! — приказал «террорист» и подтолкнул жертву в соседнее купе.

Чего та жертва и ожидала.

Григорьев дернулся вперед, неловко оступился и стал падать. Вцепившийся в кисть руки сопровождающий на мгновение ослабил хватку. И подался вперед. Григорьев ударил его задней частью каблука в голень. И, слегка повернувшись, локтем в подбородок. Конвоир молча упал в проход.

Дернувшегося ему на помощь напарника следователь уложил ударом левой ноги в солнечное сплетение.

— Ну, ты, оказывается, гад! — выдохнул главный «террорист», разворачивая на него дуло обреза.

Конечно, патроны в обрезе были холостые. Но с такого расстояния, в не защищенное пластиковым забралом лицо и пустые заряды могли выбить глаза из глазниц.

Очень это неприятно — две темные дырочки стволов, направленные в зрачки.

— Все! Шабаш! Я сдаюсь! — сказал Григорьев.

Поймал мгновенное сомнение во взоре противника, отшатнулся в сторону, ухватился за обрез, дернул его на себя и ударил «террориста» лбом в переносицу.

Бухнул выстрел. Вернее, два выстрела, слившиеся в один. Но они уже никому вреда причинить не могли. Главный «террорист» осел на пол. Григорьев выдрал у него из рук сочащийся дымом обрез и отбросил его далеко в проход.

— Я же говорил, что преступники были захвачены. Но уже с причинением им легких телесных повреждений.

Заложники при этом не пострадали.

На полке в купе сидели прижатые друг к другу «заложники» — две матерчатые куклы. Исполненные в натуральную, соответствующую детям семи-восьмилетнего возраста, величину.

Глава 1

Внеочередное производственное собрание следственного отдела восемнадцатого отделения милиции тянулось уже два часа. Следователи с откровенно скучающими лицами сидели на неудобных стульях, слушали затянувшееся выступление своего непосредственного начальника, согласно кивали в паузах головами и думали о своем. О крайне желаемой по итогам квартала премии, детях, которых не позднее чем через полчаса надо было забирать из садиков, и женах, которые должны были их забрать, но, конечно, не заберут…

Напротив начальника следственного отдела по стойке «смирно» стояли следователи Грибов и Григорьев. Второй час стояли.

— Ну вот, расскажите своим товарищам, как вы докатились до такой жизни. Вот расскажите здесь, перед всеми…

— Ну как докатились. Попали на наклонную плоскость… и покатились… — смиренно ответил Григорьев.

— Нет, вы не отделывайтесь общими фразами. Вы по существу скажите. К примеру, как пытались сорвать проведение общегородских учений по освобождению заложников.

— Ну не сорвали же.

— Как же не сорвали, если сорвали.

— Как же сорвали, если заложники были освобождены. С минимальными потерями с обеих сторон.

— Ни хрена себе! С минимальными! Три бойца группы «Альфа» получили телесные повреждения средней тяжести и по сегодняшний день находятся на бюллетене.

— Не бойцы, а террористы. Захватившие заложников. Согласно поставленной боевой задаче. Которую мы выполнили.

— А должны были выполнить не вы. А соответствующее спецподразделение.

— А чего же не выполнили? Чего они время тянули?

— Это не нашего ума дело. Вернее, не вашего ума. Вам было приказано находиться в охранении. А вы опять самодеятельность развели.

— А чего они волынку тянули?

— Так, следователь Григорьев, вы, по всей видимости, не вполне понимаете всей тяжести. Не понимаете, что своими авантюрными действиями нарушили приказ, что…

— Разрешите обратиться, — перебил очередной монолог подполковника Грибов. — Мне представляется, что данная постановка вопроса не столь однозначна. Конечно, мы превысили данные нам полномочия. Но в силу чего превысили? Злого намерения? Нерадивости? Или вполне понятных и тем оправданных причин?

Вам, конечно, хорошо известно, что пребывание плененных людей в руках преступных элементов крайне негативно сказывается как на физическом, так и на психическом здоровье жертв. И каждая лишняя минута затяжки операции может нанести непоправимый вред их психическому состоянию.

Кроме того, западная статистика свидетельствует, что каждый час плена шансы заложников на спасение уменьшаются на двенадцать с половиной процентов в сравнении с изначальными. И что в данном конкретном случае те шансы уже приближались к нулевой отметке.

— Какие жертвы? Что вы демагогию здесь разводите? Это учение было. У-че-ни-е!

— Но, как я понимаю, максимально приближенное к боевому?

— Ну, допустим, приближенное.

— А раз приближенное, значит, все названные цифры следует признать соразмерными действительности. Что, соответственно, уменьшает значимость победы в каждый последующий час на уже известные нам двенадцать с половиной процентов вплоть до признания успешно проведенной операции провальной. Тенденцию чего мы сломали своими вынужденно отступившими от первоначального приказа действиями…

Следователи оживились. Вечер переставал быть занудливым.

— Кроме того, хочу обратить ваше внимание на тот факт, что предпринятые нами оперативные мероприятия наконец внесли некоторое равновесие во взаимоотношения подразделений городского Управления внутренних дел. Я имею в виду дифференцированность требований, предъявляемых к спецподразделениям и отделениям милиции.

— Чего? — переспросил подполковник.

— Я говорю, что как серьезная, с потенциально возможной раздачей званий, материальных поощрений, выслуг и грамот, операция — так спецназовцам. А как рутинная, на которой никаких дивидендов не собрать, работа — так наша. Им все. А нам шиш на блюдечке.

— Это точно. Им и машины, и оклады. А нам одни нагоняи, — зашумели следователи.