Десять вещей, которые мы сделали… - Сара Млиновски

Папа и Пенни молчали.

Я не знала, чего ждать. И вообще-то сомневалась, что они позволят мне переехать к подруге. Я бы не позволила. Пауза затянулась, и я уже думала, что это конец.

– Думаю, мы можем обсудить это с мамой Вайолет, – наконец произнес папа.

Я вскочила со стула и бросилась его обнимать.

В четверг вечером я оставила Ви несколько сообщений, но она так и не перезвонила. Наверняка тусила на какой-нибудь вечеринке. Мы евреи, так что для меня это был просто День, когда папа объявил о переезде, но весь остальной мир праздновал Рождество. Я не стала посвящать подругу в детали, только сказала, что мне нужно с ней поговорить.

Она позвонила в одиннадцать утра в пятницу.

– Все нормально? Я только что прослушала сообщения. Мама вчера брала мой телефон и не могла вспомнить, куда его положила.

Я рассказала ей все и стала ждать, затаив дыхание. А если Ви не захочет, чтобы я жила с ней?

– Конечно, ты можешь жить у меня! Мама не станет возражать! Я ни за что не позволю тебе переехать в Кливленд! Черта с два!

Я облегченно выдохнула.

– Мы будем соседками! – завизжала она.

Я бы сказала «соседками по комнате», но это звучало совсем по-детски. Так сказала бы любая девчонка. Но не Ви. Просто «соседки» звучало гораздо более солидно… А еще Ви ненавидела слово «девчонка». Она была настоящей женщиной. Пила вино, коротко и стильно стригла свои темные волосы, каждое утро занималась спортом, возглавляла редакцию школьной газеты и ежедневно читала «Нью-Йорк таймс». «Девчонки» такого не делают. Так что Ви была крутой.

Мы с ней ходили в один и тот же детский сад. В смешанную группу для трех- и четырехлеток. Наши матери тоже подружились, но со временем потеряли связь. А мы с Ви дружили все эти годы, хотя учились в разных классах и у нас были разные компании. Иногда мы пересекались – как в тот вечер, когда произошел Инцидент, а в остальное время каждая вращалась в своем кругу. Но мы не переставали дружить.

– Оторвемся по полной, – продолжала Ви.

Это уж точно. Потому что жизнь с Ви и Сюзанн будет совершенно не такой, как с папой и Пенни.

Давайте на секунду отвлечемся и сравним.

Все постели в нашем доме должны быть заправлены. Меня вежливо попросили подкладывать подушку под голову, если вдруг захочется откинуться на льняное изголовье кровати. А у Ви и ее мамы были водяные матрасы. И я никогда не видела постель Сюзанн заправленной. В их доме пахло корицей. В нашем – дезинфицирующими салфетками и моющими средствами. После Инцидента для меня установили комендантский час – с десяти часов вечера. А Сюзанн не считала нужным вводить подобные ограничения. Да и как бы она стала следить за их соблюдением? Ее выступления заканчивались в одиннадцать, и появлялась она дома не раньше часа ночи.

Еще одно различие между Сюзанн и папой: Сюзанн была импульсивной. Она могла неожиданно затеять ужин вскладчину или устроить киномарафон на всю ночь. Папа и Пенни планировали секс. По вторникам и субботам, в одиннадцать часов. К этому времени я старалась заснуть. Не то чтобы эти дни были отмечены в календаре, но я слышала песню Барри Манилоу на бесконечном повторе. Представляете себе… секс по расписанию? Что может быть менее романтичным?

Нет, мы с Ноа тоже планировали секс – сегодня вечером?! – но по совершенно другим причинам! Нам просто трудно было найти для этого место.

– Идеально, – продолжала Ви. – И ты даже не представляешь насколько. Маме предложили роль Мэри Поппинс в антрепризе, она уезжает на гастроли.

Я засмеялась.

– Твоя мама будет играть Мэри Поппинс?

– Да. Кстати, это действительно смешно.

– И как долго?

– Контракт на полгода. Гастроли начнутся в Чикаго, а через шесть недель они поедут по всей стране. Она обрадуется, что я буду жить не одна.

Обалдеть.

– Мы вдвоем… у тебя дома? – Вдвоем. В ее пляжном доме. Без родителей.

– Да, черт побери! Разве это не идеально?

– А твоя мама согласится оставить тебя одну?

– Дорогуша, сегодня нелегко найти работу, а мама не становится моложе и стройнее. Она уже на два размера больше, чем была. Если ей предлагают роль Мэри Поппинс и гастроли, она соглашается на роль Мэри Поппинс и гастроли.

Когда-то Сюзанн была бродвейской звездой средней величины. А потом один милый британец сделал ей ребенка и бросил ради симпатичной австралийки. Сюзанн переехала обратно в Уэстпорт, чтобы ее мама смогла помогать с маленькой Ви, и стала работать официанткой и играть в местном театре. Когда Ви пошла в старшую школу, Сюзанн снова стала брать роли в большом городе, хоть они были и не особо выдающимися. Получить главную роль стало для нее большой удачей, поэтому за Сюзанн стоило порадоваться. И я действительно радовалась. Вот только если она собирается играть Мэри Поппинс в Чикаго… то мне светит роль из «Отверженных» в Огайо.

Я упала спиной на кровать.

– Ви, папа не разрешит мне остаться с тобой, если твоей мамы не будет дома.

На другом конце провода воцарилась тишина.

– Почему не разрешит? – наконец спросила Ви.

– Потому что он твердо убежден, что родительский контроль необходим.

– Но нам было бы так здорово вместе!

– Очень здорово, – в отчаянии повторила я. – О боже, мне придется переехать в Огайо. – Черные точки вернулись. Я закрыла глаза ладонями. – Зачем папа разрушает всю мою жизнь? Чьи еще родители могут вот так взять и уехать в другой город?

– Мои.

Точно.

– Почему у нас не может быть нормальных родителей?

Снова пауза.

– Может, моей маме удастся уговорить твоего папу попробовать этот вариант.

– Ви, папа ни за что на свете не разрешит мне остаться только с тобой. Он не позволит, чтобы я жила в доме, где нет ответственного взрослого. И, мне кажется, это не совсем законно.

– Трудно назвать мою маму ответственной. Прошлым вечером у нас собралось человек тридцать актеров, они напились и горланили песни из мюзиклов.

– Если папа узнает, это точно нам не поможет. Я в заднице.

– Да ну, брось. Просто объясни ему, что тут нет ничего особенного. А мама сама позвонит ему, когда проснется.

– Уже одиннадцать.

– Она поздно легла. – Ви задумалась и протяжно выдохнула. – Да, похоже, что заставить наших родителей созвониться – не самая лучшая идея. Мама обязательно ляпнет что-нибудь не то. О! Вот что мы сделаем: я сама с ним поговорю.

– Ты не сможешь уговорить его, Ви. – Ви хороша, но не настолько. В прошлом году она, конечно, победила на школьном конкурсе по ораторскому искусству. Ее речь так и называлась «Как победить на конкурсе по ораторскому искусству». Ви была очень убедительной.

– А если он будет думать, что я – это моя мама?

– Извини, что? – У меня поджались пальцы на ногах.

– Он позвонит нам на домашний телефон. Подумает, что я – это она. А я скажу, что рада принять тебя у нас, и ни слова о гастролях.

Что?

– Мы просто не скажем ему?

– Вот именно. А чего он не знает, то и…

– Боже, это безумие. Я не смогу. – У меня участилось дыхание. Я была не из тех, кто способен на такие поступки.

– Тогда переезжай в Кливленд.

Но я не могла переехать в Кливленд. Только не сейчас. Не через восемь дней после предполагаемого секса с моим парнем. Не в середине учебного года. Не в этой жизни.

– Диктуй номер, – услышала я свой голос.

Это случилось в десятом классе, в начале учебного года.

Я тогда еще не знала, какими крепкими могут быть коктейли с вином. Еще бы – на вкус они как газировка, но не успеешь моргнуть, как уже валяешься на песке, изображая русалку.

Мы с Ви, Мариссой и подругой Ви Джоанной напились на пляже Компо-Бич. Люси Майклс сняла нас на айфон и показала маме. А мама Люси оказалась новым школьным психологом. Миссис Майклс рассказала об этом нашим родителям и показала видео. А дальше было вот что:

Джоанна ходила в старшую школу Андерсен, поэтому для нее последствия были минимальными.

Марисса неделю провела под домашним арестом.

Мама Ви сказала: «Ну и что? Они же не сели потом за руль, так ведь?» Да, так. По домам нас развез Дин, друг Ви.

Ну а я? Меня заперли дома на две недели, а потом установили бесконечный комендантский час, и теперь я должна возвращаться домой к десяти вечера.

Ладно, ладно… Я была единственной, кто катался по песку и утверждал, что он русалка. И только я просила Дина остановиться, чтобы меня не вырвало в машине (папа не получил видео-доказательств этой пикантной сцены). И все это – шесть дней спустя после того, как я переехала жить к папе, что наверняка только усугубляло ситуацию.

Отец и Пенни долго совещались за закрытыми дверями и наконец решили, что каждый вечер, включая выходные, мне следует быть дома не позднее десяти часов, чтобы я не впуталась еще в какие-нибудь неприятности. Как будто неприятности случаются только после десяти вечера.