Северный крест. Повесть - Александр Дегтярёв

4

Более сотни офицеров – слушателей ВСОК ВМФ, намереваясь защитить своих товарищей, отстоять честь и достоинство офицера, его право на ношение формы одежды, право на уважение его труда, спонтанным шествием проследовали по трамвайным путям от Заневского проспекта до улицы Полтавской.

Придя на место, слушатели разбились на группы. Одна из групп числом до тридцати человек перекрыла пути возможного отхода бандитов, заблокировав запасный выход из бара во внутренний двор ленинградского «колодца». Две другие, по десять человек каждая, стали дозорами перекрыв въезд к бару на улицу Полтавскую с обеих сторон квартала, и только третья, самая многочисленная группа выстроилась трёх шереножным строем перед основным входом в заведение общепита, демонстрируя противнику превосходство в живой силе. К этому времени у бара показался неизвестно откуда взявшийся единственный не госпитализированный к этому времени участник событий, произошедших в злополучном баре накануне.

Добиваясь справедливости, небольшая группа из пяти офицеров, включая пострадавшего, вошли в бар и пригласили на беседу администратора. Выяснив в ходе общения все обстоятельства нападения на офицеров и не получив ни малейшего понимания незаконности действий бандитов и администрации заведения общепита, группа «парламентёров» попыталась покинуть зал, но не тут-то было.

Бандиты восприняли появление переговорщиков, среди которых был один из покалеченных офицеров, как нарушение границ «помеченной территории», и, окружив «парламентёров», приступили к новому избиению. А тем временем основные силы «декабристов», ждавшие результатов «переговоров», ничего об этом не знали.

В какой-то момент из бара донёсся крик и визг находящихся там женщин, грохот бьющейся посуды и…

Неуправляемая никем толпа слушателей с криками «наших бьют» рванула с улицы на помощь своим товарищам, в первых рядах «народного бунта» был и Александр Дербенёв.

Пока в помещении ещё было освещение, Александр успел сориентировался, где находится враг, а где свои. Нужно сказать, что «Ледовое побоище» длилось недолго и через какие-то сорок минут от пивного бара со всем его зеркальным блеском и шторно-будуарным интимным шармом не осталось и следа. Женские крики стихли, шум и суета у «чёрного» выхода тоже. Музыка больше не играла, и только разбитая кофемашина откуда-то с полу пыхтела паром, желая обратить на себя внимание.

Когда у кого-то из слушателей в руках оказался зажжённый фонарик, взору Дербенёва предстала страшная картина. Вся аппаратура – от кофемашин и чайников до музыкальных центров и телевизоров, не исключая цветомузыкальные фонари и прочее, – была уничтожена. Мебель частично поломана, сорвана со своих мест и перевёрнута. Тяжёлые и плотные шторы почему-то валялись на полу, на них, как на коврах, толпились женщины и девушки, собравшиеся гурьбой в безопасном углу бара у глухой стены. Повсюду валялись обломки мебели, аппаратуры. Осколки начисто разбитой посуды покрывали весь пол.

– Но где все мужики из бара? – невольно вырвалось у кого-то из слушателей.

И действительно, кроме двух—трёх десятков офицеров в зале никого не было.

– Чёрный ход, надо проверить чёрный ход, – предложил Дербенёв.

– Уже проверили. Заперто изнутри, – отреагировал товарищ Александра по фамилии Малиновский. – Там, очевидно, коридор и выход во двор.

В это время со стороны улицы послышался многочисленный вой милицейских сирен. Спокойным и уверенным голосом знакомый всем капитан второго ранга приказал: «Выходи строиться»!

– И кто это Хмырёнку на Хмыря накапал? – шуточно поинтересовался на ходу Дербенёв у своего коллеги.

– Известно, кто. Администратор – редиска, нехороший человек, ПАДЛА! – фараонам позвонил!

И действительно, на подавление безоружного «декабрьского восстания» по звонку администратора бара был брошен вооружённый до зубов ОМОН, очевидно, именно для этих целей созданный годом ранее.

Когда из помещения вышли все, взявший управление офицерами ВМФ на себя капитан второго ранга приказал слушателям перестроиться в две шеренги, расположившись при этом вдоль жилых домов спиной к бару, а лицом к ОМОНу.

Картина получилась впечатляющая. На всю длину квартала выстроились около сотни крепких, спортивно одетых молодых людей без оружия и каких либо посторонних предметов в руках, а напротив, ощетинившись стволами и мегафонами, – две машины с мигалками под защитой нескольких десятков автоматчиков в бронежилетах. С обеих сторон квартала все желающие могли наблюдать несколько автозаков, специально подогнанных по случаю «массовых беспорядков в городе».

Из окон жилых домов, выходящих на Полтавскую улицу, стали высовываться головы любопытствующих граждан.

– Что здесь происходит? – поинтересовался пожилой гражданин из окна на втором этаже дома, что возвышался напротив бара.

– Офицеров расстреливают, разве не понял, отец? – ответил капитан второго ранга.

– А за что? – вновь поинтересовался из окна старик.

– За правду, отец, за правду! – ответил всё тот же капитан второго ранга.

– Ничего на Руси не меняется! – отреагировал ветеран. – Тогда я спускаюсь к вам! Я ведь тоже офицер, хоть и в отставке…

– Кто здесь офицер? – поинтересовался милиционер в погонах капитана с пистолетом в руке.

– В строю других нет! От старшего лейтенанта до капитана второго ранга – все действующие офицеры, можете проверить документы, а пушку лучше убрать, капитан. Негоже перед старшим по званию оружием бряцать.

Услышанное явно смутило капитана милиции, если не сказать изумило.

– А что и проверю, – согласился милиционер, убирая пистолет в кобуру.

– Документы к осмотру! – приказал капитан второго ранга, доставая своё удостоверение личности.

Капитан милиции, подсвечивая фонариком, пошёл вдоль строя проверять документы слушателей. Обойдя весь строй, он остановился возле капитана второго ранга.

– Ну, а кто у вас старший?

– Пиши меня, – спокойно ответил офицер. – Капитан второго ранга Александр Иванович Ушаков – заместитель командира по политической части ракетного крейсера «Червона Украина» Тихоокеанского флота…

– Ваше счастье, – тихо сказал капитан, – что вы никого не убили…

– Не могу похвастать тем же. Бандиты, блокированные нами в баре, по моим данным, одного нашего убили насмерть, другого сильно порезали, а третий вон там, во второй шеренге, еле живой стоит!

– Как убили, когда порезали? – не понял слов замполита капитан милиции.

– Часа четыре назад, когда наши офицеры в форме пришли сюда поужинать, их за это стали просто убивать. Тогда администратор вам почему-то не позвонил. Более того, мы пытались разобраться «полюбовно» – без мордобоя и прочего, но нас проигнорировали и снова затеяли побоище – тридцать против пятерых, и вот тогда мы ответили. А теперь можете всех нас арестовывать, не знаю только, хватит ли транспорта и мест в камерах, чтобы всех разместить, хватит ли протоколов у сотрудников МВД, чтобы переписать все показания… Кстати, чем для вас лично закончится эта ночь, тоже пока не известно никому. Думаю, что когда там, «наверху», узнают, что полторы сотни советских офицеров встали на свою защиту, потому что власть в городе Ленина перешла к бандитам, вам всем – от Ленсовета до Ленгорисполкома – мало не покажется!

На том и порешили. Взяв показания одного из потерпевших офицеров, уцелевшего в потасовке первой злополучной троицы, сотрудники милиции арестовали более тридцати бандитов, участвовавших в избиении слушателей ВСОК.

Надели, было, наручники и на администратора, но посчитав вместе с ним убытки от офицерского гнева, было решено в отношении его персоны дело не возбуждать. Взамен администратор письменно и официально заявил, что к офицерам претензий не имеет, поскольку полторы сотни короткостриженых, молодых и спортивных парней являются его личными друзьями и почётными посетителями бара.

Ещё через полчаса к Полтавской подогнали семь «Икарусов», в которые публично и без лишней суеты погрузились все «декабристы». Толпе зевак, собравшихся на Невском проспекте, предложили разойтись.

– А как же правда? – поинтересовался седовласый капитан—лейтенант во флотской шинели образца пятидесятых годов, видя, как на его глазах рассеивается призрак революции.

– А правда, она всегда с нами! – ответил замполит-тихоокеанец. – Иди домой, батя. Спасибо за поддержку!

– Это вам спасибо, сынки!

5

Понедельники, как известно, добрыми не бывают. Но понедельник после «декабрьского мятежа» попахивал ещё и «разбором полётов» с традиционным наказанием невиновных и награждением не участвовавших…

Дербенёв, дежуривший в тот день старшим помощником дежурного по ВСОК ВМФ, возвращался с завтрака по командному этажу учебного заведения. Как и принято в ежедневном обиходе, все двери приёмных начальника классов и его заместителей были открыты, но в этот раз Александр заметил, что обычной мирской суеты не было, практически всё руководство стояло навытяжку у телефонных аппаратов, и только короткие реплики «Есть», «Так точно», «Никак нет» доносились из кабинетов.