Личная жизнь - Владимир Далецкий

Но есть все равно хочется. Наконец, отыскала нетронутую часть каравая хлеба. Попробовала, вроде ничего, есть можно, когда очень хочется. Взяла высокий металлический кувшин, понюхала. Видимо, вино. Пригубила. Кислое. Но пить хочется. Придется выпить здешней кислятины. Нелли увлеклась так, что не обращает на меня никакого внимания. Я обошла стол, приглядываясь к украшению стен, хоть при тусклом освещении догорающих факелов это сделать нелегко. Да какие там украшения – голая каменная кладка. Да и столы ничем не застелены и, скорее всего, грязные!

– Хватит трескать! – раздался зычный голос.

Это какая-то дама выглядывает из-за двери, зажимая нос двумя пальчиками. Да, запах еще тот! Но, как говорится, не до жиру, быть бы живу. Нелли бросается в угол и тащит какие-то две деревянные бадейки, потом начинает ловко в них сгребать все со стола. Я пытаюсь ей неумело помогать. Набрав бадейки, мы тянем их за железные дужки по коридору, а затем по лестнице вниз (хотя бы не споткнуться!). Как Нелька ухитряется при этом одной рукой держать еще и свечу? Эквилибристка!

Вытаскиваем две тяжелые бадейки на двор. На небе появилась большая полная луна, так что в ее тусклом свете можно рассмотреть странный, явно средневековый замок с башенками и острыми крышами, изломанными черными силуэтами окружающие внутренний двор. Мы тащим бадейки по двору и дальше в свинарник. Это я определила по тому, что оттуда доносится истошный свиной визг.

Свинарник представляет собой бревенчатый сарайчик (это я рассмотрела в свете луны), в котором дружно хрюкают и визжат поросята. Вонь оттуда идет неимоверная! Но я отваживаюсь заглянуть внутрь. Ничего толком не разобрать – только видно загородку, а за ней огромные черные тени. Я даже не отважилась зайти внутрь. Моя бывшая подруга ужасно ругается (и откуда она такие слова знает, хотя в нашей школе это не редкость), но я непреклонна – не пойду к свиньям. Пришлось Нельке тащить бадейки одной.

Стою у входа и с ужасом слушаю, как оглушительно визжат довольные поросята в борьбе за лучший кусок. Пришлось притащить к свинарнику из господского дома еще четыре бадейки, пока очистили столы. И я не дрогнула – в свинарник не вошла. Да пусть простит меня предательница Нелька, но это выше моих сил! Потом мы стали метлами из голых прутьев подметать пол того жуткого зала, где стоят столы. Потом мыть пол и столы, набрав воду из колодца во дворе. Причем, все – и пол, и стол – мыли из одной и той же бадьи. Гигиена!

Колодец такой темный и, видимо, глубокий. В темноте страшно просто приближаться к его зеву, едва освещенному лунным светом. Но Нелька на меня наехала по полной форме, так что пришлось побороть страх, хотя все время поджилки тряслись, пока мы боролись с большим колодезным воротом. Долго приходилось разматывать лягающую цепь, пока колодезная бадейка, окованная железом, не достигнет воды. Вот уже звенит там, в прожорливой утробе колодца, цепью о железную дужку и плескается, словно большая и холодная рыба. Жутковатые звуки! Потом бесконечно долго наматываем цепь на ворот колодца, вращая огромный круг. С бадейки срываются капли и со странным звуком разбиваются где-то далеко о поверхность воды. Жуть! А еще так холодно!

– Почему так холодно? – спрашиваю я Нелли. Но та зажимает мне рот своей грязной, дурно пахнущей рукой и шепчет на ухо, мол, осторожно, часовой на стене замка. Мол, здесь не принято разговаривать.

Наконец, без преувеличения скажу, тяжелая работа окончена, и мы возвращаемся в свой подвал, на солому. Я устала так, что еле иду, а руки и ноги буквально свинцом налиты. Вот здесь я и понимаю суть этого выражения. В подвале довольно прохладно, но не так, как снаружи. Мы, собрав больше соломы, укладываемся на нее и накрываемся своими мешками. Нелька гасит свечу. Холодно! Мне не спится. Хочется объяснений всему происходящему. Да и кушать хочется. Хорошо, что воды хлебнула из бадейки у колодца – ну и кислое было то вино! А кусок хлебного каравая, что я отломила там, в зале, по дороге где-то обронила. Нелли, также, видимо, не спит, так как после моей просьбы дать что-нибудь съестное, щедро протягивает большой такой ломоть хлеба, который запасливо спрятала у себя за пазухой.

– Слушай, будь человеком! – пристаю я к своей бывшей подруге, – Расскажи мне все подробно – где мы, что мы, зачем мы?

Та отнекивается, мол, спать хочется, но я не отстаю. И все же Нелли сдается и начинает меня, по ее словам, потерявшую память от хорошего удара по голове, просвещать.

– Мы – служанки в Черном замке – всегда ими были, – вещает она в темноте. – В замке есть хозяйка – это та дама, что нас подгоняла с уборкой. Сторожат замок солдаты – страшные головорезы, которым лучше под руку не попадаться. А командует ими капитан Олдс – страшный такой и злой здоровяк. Он хуже всех! Поэтому днем путь наверх закрыт. А солдаты боятся привидений, поэтому не решаются спускаться в подвалы замка. После этих слов я стала оглядываться по сторонам – больше боялась, конечно, привидений, чем мифических каких-то солдат. Хоть, кажется, кто-то еще идет. Хорошо, что привидения так громко не топают.

– Солдат! – шепчет мне на ухо Нелли. – Прячься скорее в соломе где-нибудь в углу.

Сама она потихонечку отползает в темноте куда-то в сторону. Я за ней. Осторожные шаги приближаются.

– Где же фонарь, где я его оставил? – слышно бормотание мужчины. – Где же мое огниво? Ага, вот оно!

Человек высекает искру, и что-то легко воспламеняющееся занимается осторожным огоньком. Ждать нельзя – сейчас огонь разгорится и мужчина, по голосу слышно, что он в изрядном подпитии, увидит нас. А еще подожжет солому, тогда нам придется худо. Я беру свой мешок и – бах по огниву. Это я уже проделывала раз с моей бывшей подругой Нелли. Мужчина застыл, прислушивается. Потоптался на месте.

– Ну, я вас! – кричит зло. – Вот только вернусь с фонарем, я вам покажу, где раки зимуют!

Мужчина, осторожно ступая, уходит. Слышно, как он осторожно поднимается по лестнице, гулко топая ногами. Постепенно шаги затихают.

– Что будем делать? – шепчу я тихонечко, но Нелли меня слышит.

– Нужно уходить отсюда, – так же еле слышно говорит она в ответ. – Если он вернется с подкреплением, нам придется несладко.

– А куда идти? – громко спрашиваю я. – Ты тут все знаешь, так что веди!

– Зажигай свое странное огниво, – командует Нелли.

Я зажигаю спичку – осталось еще штук 15. Нелли с любопытством смотрит на огонек.

– Свечу давай! – распоряжаюсь я.

Мы зажигаем свечу, которую Нели прятала где-то, и движемся к лестнице, которая ведет из подвала. Нелли со свечой идет впереди, а я цепляюсь за нее. Как страшно в темноте! А еще эти привидения!

– А если он нас поджидает наверху? – шепчет Нелли.

Я ей объясняю, что оставаться в замкнутом помещении подвала еще более опасно, чем идти наверх. Осторожно ступая, поднимаемся по лестнице. Вот и коридор, в который выходит лестница из нашего сырого подвала. Здесь, в коридоре, пусто.

– Куда идти дальше? – спрашиваю я.

– Если повернуть налево, – объясняет моя бывшая подруга, – там начинается зал, в котором находится дракон.

– Да ну! – смотрю на нее с недоверием. – Шутишь?

– Какие шутки! – обижается Нелли. – Если бы тебя не стукнули по голове, ты бы это также помнила.

Что спорить. Я уже убедилась, что попала в какой-то странный мир, в котором встретила свою бывшую подругу и вынуждена с ней общаться и даже находиться под ее покровительством. Только вот Нелли считает, что всегда находилась в этом мире. По ее словам, выходит, что и я часть этого мира. Какое-то параллельное пространство. Как я сюда попала? Вены я себе, точно не резала, только спряталась под одеяло и, видимо, заснула. И оказалась здесь.

– Расскажи о драконе, – прошу я эту странную девушку, похожую на Нелли из нашего класса, с которой я дружила до сегодняшнего дня. И дружила-то потому, что больше было не с кем.

– Это старый дракон, который, как говорят, раньше жил со своей подругой, но та умерла от ран, – шепотом рассказывает девушка, похожая на мою бывшую подругу, которую я раньше принимала за нее.

– А кто ее ранил? – интересуюсь я совершенно естественно для нормального человека, который слушает такие дикие истории.

– Ты и этого не помнишь! – обижается Нелли. – Очередной претендент на руку спящей принцессы – рыцарь или принц.

– А чего это они, ну, претенденты, набрасываются на дракона? – совершенно естественным тоном интересуюсь я, хоть мне хочется смеяться над наиглупейшей ситуацией, в которой я очутилась.

– После того удара по голове, – начинает девушка, что так похожа на Нелли, – тебе все приходится объяснять, словно ребенку. Так слушай! В этом самом замке, в котором мы работаем служанками, в самой высокой башне лежит в стеклянном саркофаге спящая принцесса. И тот рыцарь или принц, который ее поцелует, станет ее мужем. Ну, ты понимаешь, что принцесса после поцелуя проснется. Она такая красивая, да еще и богатая. Ее мужу достанется половина царства. Только вот прежде, чем войти в замок, претенденту на руку и сердце принцессы нужно сразиться с драконом.