Твоя любовь сильнее смерти (сборник) - Мария Садловская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ванюшка мой погиб в финскую, детей подымала одна, старший Даня умер от голода, Сашку и Петю забрали на фронт и ни слуху ни дух-у-у!.. – наконец она сделала паузу и заскулила, как голодная Жулька во дворе на цепи:
– Теперь Сеньку заберут, а это последняя надежда-а-а!
Коля и Лида испуганно жались друг к другу, умоляюще поглядывая на старшую сестру.
* * *Сейчас Ксения Ивановна, наверное, не решилась бы на такое. Впрочем, кто знает? А тогда…
Она стала решительно одеваться, да не как-нибудь, а наряжаться во все лучшее. И волосы в конце концов причесала, как раньше: они у нее вились локонами на лбу. До этого прятала под грязный платок. Александра и дети во все глаза следили за Ксюшей – куда она? Мать, закрыв собой дверь, еще не оправившись от волнений, жалобно выговорила:
– Не пущу!
– Мама, ни в какую Германию я не поеду! А сейчас пусти меня и не бойся! Все будет хорошо!
И пошла, выбрав свою участь…
Прошли многие годы, считай вся жизнь, а Ксения до сих пор не понимает, что ею тогда руководило.
* * *Она спешила в сельсовет, надеясь застать там начальника полиции. Ксении именно он очень нужен! Бойчук его фамилия. Срочно надо его увидеть и сказать, что в Немеччину ей никак нельзя, мать не выдержит. Дети сегодня убедились в этом…
Немец с автоматом преградил ей путь в кабинет. Не помнит как, но все-таки зашла. Он сидел за столом. Сразу же поняла, что перед нею – начальник. Но чтобы как-то завести разговор, спросила:
– Вы Бойчук?
– Я, – согласился он. – А ты кто будешь и с каким вопросом?
– Я – Яворская Ксения. В списке на работы в Германию. Мне нельзя ехать, дети малые, а мать больная.
Начальник за столом недоверчиво спросил:
– Сколько же тебе лет, что уже успела нарожать детей?
Ксения в смятении замахала руками:
– Ой, ну что вы? У меня еще нет детей. Это мои младшие брат и сестра.
Девушка чувствовала, что надо как-то по-другому: у многих дети и матери больные… Что бы такое придумать?
– Денег у меня нет, чтобы заплатить, но возьмите вот нитку бус, они дорогие. Их было пять, но мама в голодовку поменяла на хлеб и оставила только одну для меня, в приданое. Но мне не надо. – Девушка вытащила из-за пазухи тряпичный узелок, развязала его и положила перед Бойчуком растянутую вдоль нитку яшмы. Парень растерянно переводил взгляд с розовых камешков на девицу, а она продолжала:
– Все говорят, что вы помогаете своим людям… Помогите и мне, что вам стоит?
– Это кто же такое говорит? – обеспокоенно переспросил парень, затем про себя добавил:
– Еще под расстрел подведут!
И строго к девушке:
– Кто сказал такое? Когда, где? Говори!
Ксения испугалась, а главное, поняла, что опять не то говорит, и запаниковала. Чтобы как-то исправить ошибку, призналась:
– Сама только что придумала… Простите меня!
А перед глазами четко встали испуганные лица Лидки и Коли и потерянное – матери. И Ксюша, как в омут головой, выдала:
– Тебе надо срочно на мне жениться! Тогда меня, как жену начальника, не погонят в Германию!
От испуга за сказанное она говорила и говорила, боясь остановиться:
– Ты не подумай, что меня никто не хочет взять замуж! Ко мне сватался Андрей Матюшин, перед тем как уйти на фронт, – я отказала. Петька, сын самого Арсена Кондратьича сватал, тоже отказала!
Сидящий за столом машинально перебирал пальцами зернышки бус, словно четки, и во все глаза глядел на девицу, ничего не понимая. А Ксения наконец выдала заключительный аккорд:
– А тебе – не откажу!
– Вот это – да! – только и смог воскликнуть парень. Затем расхохотался и сквозь смех уточнил:
– Пока что ты сама меня сватаешь!
Лицо Ксении пылало – до сих пор это помнит. Неизвестно кого, мысленно просила: "Помогите! Стыдобище-то какое! Хорошо, никто больше не слышит!"
А тот за столом все хохотал. Затем ей стало все равно. Так и сказала, уходя:
– Ладно, пошутила я! Отправляй хоть в Туреччину! – Кивнув на бусы, гордо добавила:
– Это тебе на память!
И ушла. Дома молчала, избегая взглядов родных. Мать поглядывала на дочь и скорбно вздыхала.
* * *Оставшийся в кабинете новоиспеченный начальник полиции Алексей Бойчук был прямо-таки озадачен происшедшим. Какие случаи бывают при новой должности! А деваха забавная. Как ее звать-то? Ксения, кажется.
Бойчук достал списки подлежащих отсылке в Германию, быстро нашел село Зорянское и действительно прочитал там "Яворская Ксения". Против ее фамилии стоял жирный крестик. Алексей был ознакомлен с некоторыми условными знаками и знал, что крестиками отмечали симпатичных молодых девиц, в дальнейшем поступающих в распоряжение отдела, обеспечивающего господ офицеров.
Да-а, придется девице помочь. Алексей криво ухмыльнулся: "Хотя бы потому, что мы здесь не хуже господ офицеров!"
Была этому еще одна причина. Имелась у Бойчука на то время "зазноба" по имени Валька. Вцепилась в него девица мертвой хваткой, и просто так от нее не отделаться. Баба она, конечно, горячая, и ему было даже приятно с ней, но обещать ей что-либо у него в планах не было! Да и нельзя ему. Человек он подневольный.
Так что если женитьба будет ненастоящей, он поможет этой девице, Ксении, – женится на ней. Понравилась она ему, хоть и молодая совсем – неполных восемнадцать. Даже жаль, что все не по-настоящему… А по-настоящему ему до окончания войны нельзя.
Бойчук убрал все бумаги в стол, постового предупредил, что еще вернется, и направился к местному старосте деду Захару, дом которого стоял рядом с сельсоветом. Списки для отправки в Германию составлялись по району при помощи сельских старост, значит, Захар подскажет ему, где живет эта самая Яворская.
Вечером, когда сгустились сумерки, к дому Яворских прискакал галопом всадник. Во дворе спешился, коня привязал к старой груше и концом батога постучал в окно.
Поначалу все испугались нежданного гостя. Затем Александра, узнав, с чем он пожаловал, возмутилась и с негодованием набросилась на пришедшего:
– Хотя бы скажи, кто ты такой? Кто твои отец и мать? И если пришел свататься, то где хлеб-соль, где сваты, почему один?! Будто к босякам каким в хату пришел! Али думаешь, если война, так и людских законов нету?
Александра перевела дух и уже более спокойно продолжила:
– Ксюшка у меня девка с верхней полки! Лишь бы в какие руки я ее не отдам!
Мать стала загибать пальцы на руках, пересчитывая, кто к ее дочери сватался, но она отказала.
– А все потому, что мужики все неотесанные! А мы, Яворские, из шляхетского рода!
Пришедший гость, это был Бойчук, попытался вклиниться в разговор:
– Погодите, мамаша! Будут и сваты, и хлеб. А пока хочу получить ваше согласие!
– Рано меня называть мамашей! Ты еще мне не зять!
Ксюша сидела ни жива ни мертва. Потом, уверившись, что Бойчук действительно пришел ее сватать по ее же просьбе, пошла ему на выручку:
– Мама, я его знаю. Он поможет нам. Посодействует, чтобы меня не отправили в Германию!
Александра пренебрежительно фыркнула и спросила:
– Это что ж он за шишка такая важная?
Вдруг оборвала себя на полуслове и уставилась на гостя. Потом протяжно с напрягом вымолвила, не отрывая от него цепкого взгляда:
– Погоди-погоди-и, так это ты…?
Все замолчали, воцарилась тишина. Ксения боялась и слово сказать, ожидая, что ответит Бойчук. К ее удивлению, парень смешался, покраснел, будто оправдываясь, ответил:
– Да, это я. Так получилось. Пришлось согласиться.
Александра совершенно невозможным, чужим тоном проговорила:
– Бог тебе судья! А от нас уходи с миром!
Тогда он ушел. Но на следующий день пришел опять.
* * *В палате, где находилась Ксения Ивановна, был послеобеденный тихий час. В это время особенно остро вспоминалось прошлое. Женщина подумала, что о своем замужестве она может рассказать своим соседкам. Конечно, говорить будет не все подряд, а выборочно. Когда все проснулись, Ксения торжественно объявила, что сегодня вечером ее очередь поведать смешную историю.
– Я расскажу, как выходила замуж. Конечно, это было давно.
Спорить насчет давности никто не стал, и рассказчица продолжала:
– Меня мой муж украл. Посадил на коня впереди себя и вечером увез в соседнюю деревню в свой дом… А потому что мама у меня была строгая, не разрешала выходить за Алешу. Уперлась, и никак не упросить ее было.
– Я извиняюсь, а ты, наверное, уже ребятеночка ждала? – утвердительно спросила Наталья Федоровна.
– Нет! Я девушкой вышла за Алешу, – с робким достоинством возразила Ксения. На минуту задумалась, затем продолжила:
– Мне очень надо было выйти за него замуж!
Она судорожно придумывала, как обойти в рассказе факт, что ее муж служил у немцев. Решила сократить свою историю и заострить внимание на смешном случае:
– Очень понравился жених моему брату Коле. Ему тогда было, дай Бог памяти, лет двенадцать. На то время мой Алеша ездил на коне, машин-то тогда не было. Звали коня – Кочубей. А у брата моего была мечта – прокатиться на Кочубее. Конь действительно был необычный. Все люди, даже в соседних селах, знали Кочубея и гадали, откуда взялся такой красавец. Старые бабки шептались, будто Алексей заложил душу дьяволу за своего коня. Глупость, конечно, это, но то, что Кочубей не раз спасал жизнь своему хозяину – правда…
