Последний звонок - Владимир Купрашевич

– Да. Видимо расплачиваться буду я, – отвечает Горин и усмехается.

– Но, возможно она не ушла, – официант выдвигает из-за тарелки Веры гардеробный номерок.

– Это уже не имеет значения.

Официанту неинтересны его проблемы, и он сухо называет цифру. Николай Павлович, не вникая в обоснованность счета выкладывает деньги.

Гарсон слегка оживляется.

–Проследите, чтобы номерок не потерялся, – кивает Горин на гардеробную бляшку.

Официант на секунду задумывается, но тотчас соглашается.

– Хорошо.

Горин выпрямившись на стуле замирает на несколько секунд, словно собираясь нырнуть в бассейн с ледяной водой, затем резко встает и отправляется в вестибюль. Беснующаяся толпа танцующих клоунов заполнила все проходы и ему приходится постоянно увертываться от непредсказуемо скачущих тел. Он пробирается не поднимая глаз, заботясь лишь о том, чтобы ему не наступили на ноги…

В вестибюле он обнаруживает в отражении зеркал темноволосую соседку по столику. Она уже в светлой шубке, и шапке рыжего цвета.

– Вы уже уходите? – спрашивает она. – А-а…

– А Вера остается, – опережает ее Горин.

– Вот видишь, у меня есть интуиция, – слышит он голос сбоку и поворачивается в ту сторону.

Голос принадлежит сероглазой. Николай Павлович собирается спросить, причем тут интуиция, но задерживается взглядом на ее лице и забывает о своем намерении. Понять затуманенным разумом, что с ним происходит он не в состоянии, но что-то в ее облике заставляет его онеметь. Он сам не знает что именно. Может быть что-то из недавно перелопаченного прошлого? Может быть эта женщина уже была в его жизни очень давно и вернулась сейчас все такой же молодой и хочет спасти его? Он согласен на все. Пусть даже это будет свет в конце тоннеля.

– Это я сказала, что через десять минут вы уйдете из ресторана один. Прошло ровно десять минут.

– У вас наверное связь с нечистой силой, – бормочет Горин судорожно и безуспешно пытаясь развить тему, опутать ее словами, чтобы она не исчезла.

– Вы отшили всех наших поклонников, так что провожать придется вам, – откуда-то издалека слышит он голос темноволосой.

До него не сразу доходит, что ему бросили даже не соломинку, а подогнали плот.

– Ну да, конечно. Я возьму еще шампанского, – после

паузы осмысления спохватывается Горин и бросается обратно в зал.

Возвращаясь с бутылкой вина он даже не взглянул в глубь ресторана, потому что та женщина затерялась не там, а в мужском туалете. Это она соскользнула с кромки унитаза и растворилась в пространстве, вот только плечо почему-то ноет у него. А ее больше нет. Ему даже не пришлось делать над собой усилие, чтобы удержаться и не оглянуться на стойки гардероба, в которых приютилась ее шубка.

Темноволосая понятливо кивнув предлагает свою сумку под увесистую бутылку.

– Ну что ж, идемте, – снисходительно соглашается она на вопросительный взгляд Горина и выходит из освещенного угла и останавливается совсем рядом с ним. Теперь он понимает, откуда исходит ее энергия – глаза у всех в полумраке меняют окраску у нее остаются такими же, какими были в полосе света. Такими же они были у нее и там, за столиком – пугающе пронзительными.

Проспект обдает свежей прохладой. Несмотря на позднее время улица стонет от потока машин.

–Банкет, вероятно в связи с освобождением?– вставляет шпильку в больное место темноволосая. Горин кивает, не вникая в ее слова Его голова занята заботой найти такси. Он перешагивает поребрик и принимается размахивать руками.

– Перестаньте, у нас машина заказана, – останавливает его предводительница и уходит куда-то за угол.

Сероглазая стоит немного в стороне с видом абсолютной непричастности. Она без шапки и длинные прямые волосы ее в свете уличных фонарей кажутся неестественно светлыми. Горину кажется, что она похожа на приведение, его тянет заглянуть ей в глаза еще раз, но ему становится страшно.

В подкатившем такси Горину отводится место на зад

нем сидении, между женщинами. Он не возражает, хотя

ощущение женских тел немного напрягает его.

Когда машина похрустывая ледком выкатывает на полосу движения до него доходит, что он не знает куда они едут.

– Пока никуда. Выпьем шампанского, потом определимся, – отвечает на его вопросительный взгляд темноволосая. – На ходу не получится. Отъедем подальше, а то мужчина у нас ненадежный, еще сбежит раньше времени.

Раньше какого времени Горин не понимает.

– Бежать надо было раньше. Ей давно надо было устроиться в этой жизни, а я не перспектива, – не справившись с расшифровкой услышанного бормочет Горин.

Шофер, видимо по собственной инициативе сворачивает в один из темных переулков и останавливает машину.

– А в чем проблема? – оборачивается к нему светловолосая.

Горин от блеска ее глаз теряется окончательно и принимается бормотать что он не молод, а она только начинает жить…

Девчонка резко прерывает его бормотания:

– Выиграть такую лотерею, появиться на свет, чтобы стать рабом каких-то предрассудков! Лучше уж было не рождаться.

Горин не в состоянии возразить ей. Конечно, лучше было не рождаться.

– Несовместимость от разницы в возрасте чушь, -вклинивается темноволосая. – Ее всегда можно сгладить материальной обеспеченностью.

– Это вообще бред! – фыркает светловолосая и отворачивается к окну.

– Человек видит жизнь реально и незачем сбивать его с толку всякими иллюзиями, – голос темноволосой звучит как выговор с предупреждением.

– Она еще не понимает жизни, – добавляет наставница, уже для Горина.

Николай Павлович даже не пытается распутать сло

весные кружева спутниц и предлагает все разногласия залить шампанским.

– Может быть лучше поедем к нам? – заглядывает ему в лицо темноволосая.

Тот отрицательно качает головой, открывает бутылку осторожно наливает вино в откуда-то появившийся стакан и протягивает его руководительнице.

– Тосты про себя, – бормочет Горин.

Возможно он имеет ввиду «молча», но никто не запрашивает пояснения.

Второй стакан он наполняет для светловолосой, но та по прежнему сидит отвернувшись к окну, за которым полный мрак.

– Обиделась, – определяет Горин. – Ты такая молодая и твои протесты замечательны. Мы то уже растеряли эту ценность…, поплел Горин.

– Кто это мы? – прерывает его дифирамбы предводительница. – Я почти на год моложе этой девственницы. Выпей Светка! Не тяни резину. Человек торопится.

Светлана неохотно поворачивается, берет стакан и глядя во тьму медленно выпивает шипучку.

– Можно представить ее мысли. Как только от них сияние не возникнет, – острит темная.

– Сейчас возникнет, – негромко сообщает Света и все невольно уставляются в непроглядные стекла автомобиля.

Горин пытается что-то сказать, как все вокруг внезапно освещается. Перед ними предстает мрачный двор-колодец с обшарпанными кирпичными стенами, обломанными скелетами деревцев, остатками штакетника торчащего из груды грязного колотого льда.

– Было лучше, – шепчет Николай Павлович, затем выпивает вино.

А за что вы? – любопытствует Татьяна.

– За упокой, конечно, – бормочет Горин и поворачивается к Светлане: – Выключи свет, пожалуйста.

Та беспомощно улыбается.

– Я не могу…А сколько сейчас времени?

Горин долго всматривается в циферблат.

– Уже полночь… пора на метлу,– бормочет он.

– Успеется , – отвечает Светлана.

Женщины еще о чем-то говорят, но Горин уже не вникает в смысл их слов.

Приходит он в себя оттого, что машина останавливается и слышит чье-то сообщение, что они дома.

Горин открывает глаза, но не может понять, где находятся.

– Я думал мы ждем зеленого…, – бормочем он.

Ему никто не отвечает но по суете он понимает что ему надо выйти чтобы выпустить Свету – замок двери, с ее стороны, не работает.

Когда все выбрались Татьяна берет его за локоть .

– Вам надо немного отдохнуть. Выпить чашечку кофе. К тому же останавливаться на тосте за упокой не по-христиански. Последним должен быть тост за здравие…

– Нет, нет. Уже поздно, бормочет Горин – И меня ждут…

– Ну, конечно, если ждут…, – вмешивается Света.

Николай Павлович поворачивает голову на ее голос, напряженно всматривается в ее лицо.

– Вы, наверное, чего-то опасаетесь? – наезжает Татьяна. – Женщина что была с вами ушла с другим, но мы же не хуже.

– Наверное вам надо на вокзал, но вы хотите остаться. – задумчиво тянет Светлана, глядя куда-то вглубь квартала.

– Читать чужие мысли нехорошо,– ворчит Николай Павлович, старательно избегая встречи с ее глазами.

– Вы забываете, что я проницательная и вижу дальше, чем вы можете представить.

– И что там? – мычит Горин. – пытаясь забраться обратно в машину…

– Словами не объяснить. Я должна была вас туда проводить, но получается зря похитила.