Круги рождения. Тинар - Nastya M
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ближайшие мужчины засмеялись, Маатхас сделал шаг в их с Руссой сторону:
– Не помните, тану? Я говорил вам, что в этом месяце мне стукнет тридцать первый год.
Праматерь, и впрямь. Да какое тут дело до чьих-то дней рождения? Она и свои-то последние именины «пропустила», а все предшествующие имели ценность только потому, что с их помощью можно было отсчитывать срок пребывания под рукой Гора.
– Да, простите, – Бансабира попыталась изобразить смущение. Мастерски. – Надеюсь, я не пропустила день, когда вас следовало поздравить?
– Надеюсь, и не пропустите, это будет послезавтра.
– Устроим игры и состязания! Пора заставить вздрогнуть этих теплолюбивых хлюпиков не только булавами да топорами! – прогремел Сабир, воздев победоносный кулак.
– ДА! – проревело окружение.
– ДА! – дружно подхватили дальние ряды приближенных, не вполне понимая, о чем речь.
* * *Сразу после совместной трапезы с полководцами и командующими, Сабир и Бану уединились в шатре последней. Тан сообщил дочери, что Яфур Каамал разбил на голову одну из армий Вахиифов. Правда – не без помощи новоявленных союзников Раггарров.
– Ты ведь знаешь, что Раггары договорились с Шаутами о ненападении? – спросил Сабир.
– Я знаю, что все куда хуже, и эти двое готовят династический брак. Свадьба назначена на середину августа.
– Уверена?
– Больше, чем в твоем Юдейре.
Сабир, рыкнув, вздохнул.
– Каамалы превращаются в обоюдоострую спицу, не так ли, отец? – без тени улыбки спросила Бансабира.
– Восемь лет назад я верил, что северная кровь роднит сильнее всех союзов.
– Восемь лет назад, ты верил, что я мертва.
– Не напоминай. Я рад, что ты вернулась, – что-то неведомо теплое зажглось в глазах и заалело в сухом, надтреснутом голосе немолодого мужчины. – И я рад, что тебе хватает мужества вести людей. Ты женщина и не была обязана делать это.
– Но я выбрала это. И, если быть честной, выбрала задолго до того, как вообще начала понимать значение слова «выбор».
– Жалеешь об этом?
– Нет, – ответила Бану. – Это честный путь. Грязный, но честный. Будучи по эту сторону меча, ты видишь мир, каков он есть и готов принять его зло. Лучше так, нежели с легкостью быть обманутым жизнью, – Сабир молчал, исподлобья наблюдая за дочерью. – Кстати о выборе. Я хочу переформировать отряд.
– Я думал об этом. Тебе нужно больше людей.
– Мне нужно больше лошадей – людей мне и так хватает.
Сабир покачал головой:
– Прости, но как главнокомандующий пурпурного войска, здесь я решил сам. У тебя будет пять тысяч, и из них пять сотен – из «меднотелых».
Бану всколыхнулась:
– Но они твоя личная гвардия, отец!
– «Меднотелые» – личная гвардия правителя, и ты – такой же правитель Пурпурного дома, как и я, – назидательно сообщил тан, воздев руку и сделав указующий жест пальцем. Тут же немного нахмурился, опустив руку, замолчал, подвигал плечом вверх-вниз.
– До сих пор болит? – спокойно осведомилась дочь. Сабир поднял на Бансабиру глаза.
О том, что Бану заметила его недуг еще прошлым летом, в дни воссоединения, Сабир узнал быстро. Дочь оказалась весьма глазастой, так что сейчас вопрос его не удивил.
– Пустяки, старая травма, – он улыбнулся, потерев место, куда недавнее движение послало болевой импульс. – Не говори никому, эти вороны не должны знать.
– В таком случае избегай личного участия в сражениях, – Бансабира села обратно и вернулась к прежней теме.
– Как соправитель я требую полного снабжения лошадьми и возможность работать на югах. Месть за мою мать и прочих родичей, погибших от рук Шаутов, оставляю тебе и нашим союзникам. И к слову все осадные орудия и инженеров тоже.
Сабир улыбнулся уголком губ:
– Как пожелаете, тану.
Повисло неловкое молчание – еще бы, кроме происхождения и общих дел их совсем ничего не роднит, с грустью и отчаянием подумал Сабир. Надо, надо найти нечто такое, что бы их сблизило!
Бану тихонько усмехнулась, будто могла слышать, о чем думает отец.
– В чем дело? – подался к дочери.
– Нам нужен надежный союзник. Не такой, как Каамал.
Сабир пронзил дочь стрелами льдистых глаз. Праматерь создала мир не без доброты, подумал тан – спустя восемь лет пустоты Всеединая вернула ему человека, с которым его не связывало ничего кроме крови и долга, но который понимал Сабира лучше всех тех, кто провел жизнь подле него.
* * *После воссоединения отец и дочь на двоих устроили небольшую охоту в близлежащей от берега роще. Добыча была небольшой, да и не гнались за ней особенно. Бансабире нравилась охота, с удовольствием обнаруживал Сабир.
Его девочка любила то же, что и он во многих вещах: нагонять зверя, поджидать в засаде, заставлять других делать то, что ей нужно по их собственному выбору, ломая волю, лишая альтернатив. Инстинкт охотника Сабир не спутывал ни с чем. И как любой охотник, Бансабира любила верховую езду и собак. Это тан тоже приметил и оценил. Сейчас дочка уже и не помнит наверняка, но в раннем-раннем детстве, первым животным, которого она оседлала, был танаарский волкодав Яввузов. И сейчас по необъяснимому стечению обстоятельств псы, охотничьи, бойцовские, и сытые, и голодные, ластились к ней, будто по наитию.
Бану подмечала эти их с отцом сходства тоже, будто удивляясь, открывая самой себе себя настоящую, ту, какой она родилась по предрасположению, а не ту, которую взрастил Гор. У неё, как у девчонки, не было силы удара её отца, она не могла также далеко метать тяжелое копье на охоте. Зато она была стократ проворнее, легче мужчин и быстрее верхом. И, как и отец, могла управляться с конем, не удерживая поводья. Сабир был существенно тяжелее, и сила его велика: он мог замучить любого скакуна под собой, сдавливая коленями бока, заставляя животное двигаться, куда нужно, останавливаться и срываться с места по его танскому желанию, безмолвному и безоговорочному, добиваясь в итоге послушания даже от самых норовистых лошадей и жеребчиков. Бансабире не хватало веса, чтобы делать это столь же виртуозно, как отец. Но толстеть ради подобного, смеясь, крикнула танша отцу на всем скаку на обратном пути в лагерь, она не намерена.
* * *Вечером дня воссоединения знатная часть громадного воинства устроила попойку. Бансабира, как одна из шести женщин в командном составе (но, безусловно, наиболее высокородная из них) приказала Юдейру подготовить для неё из награбленного тончайшей работы длинную тунику, широкий пояс с золотыми нитями, плетенный золоченый воротник, украшения. Косы плести за год Юдейр научился, казалось, непревзойденно. Ловкие у него руки, да и сам он стал гораздо ловчее и пронырливее, чем был, думала та, что сама стала украшением небольшого праздника в стане.
Этот вечер ощутимо сблизил Бану и её охранников, командиров, семью.
* * *Смеясь, Бансабира шла к своему шатру, опираясь на Руссу почти всем весом. Бастард выглядел куда вменяемее, хотя не менее счастливо. Ему действительно нравилось болтать с сестрой о всякой ерунде. Бансабира немного тормозила продвижение, путаясь в собственных ногах. Причем это обстоятельство не только не вызывало в женщине смущения, но и напротив, казалось, веселило еще больше.
– Праматерь, Русса, кажется, я и впрямь впервые в жизни напилась, – с трудом проговорила сквозь смех. Благо, отголоски сознания удерживали Бану от повышения голоса.
– Да вижу я, Бану, – отозвался мужчина. – Но все равно, будет лучше, если мы побыстрее доберемся до твоего шатра. Не то с утра могут возникнуть проблемы с командованием.
– Кто это не примет мое командование? – прошипела женщина, отбившись от поддерживающих рук брата. Остановилась и приросла к земле, как гвоздь. – Пусть попробуют противоречить Бансабире Изящной, – грозно сведенные брови над осоловелыми глазами и упертые в бока кулачки выражали всю решимость женщины. Если бы еще её не шатало, ухмыляясь, подумал Русса.
– Боги, Бану, ты бы себя видела! Впрочем, надо что бы тебя не увидел кто-нибудь еще.
– Издеваешься надо мной? – невнятно проговорила женщина.
– Нет, – ответил Русса, протягивая к сестре руки. – Все будет хорошо. И с командованием тоже.
– Точно? – подозрительно прищурилась.
– Точно, – кажется, Бансабиру ответ не убедил. Она отступила от брата на шаг. – В крайнем случае, я тебе помогу.
Бану еще какое-то время хмурилась, потом смысл сказанного дошел до неё, и женщина просияла.
– Тогда пойдем, – и сама ступила в объятия брата. Правда, тут же опять споткнулась о свои ноги. Русса успел вовремя удержать сестру от падения.
– Ну и что мне с тобой делать? – скалясь, спросил он, запрокинув сестринскую руку себе за шею. Потом подхватил Бану на руки.
– Беречь, – просопела молодая женщина. И как этот замечательный человек мог напоминать ей по первости Гора? Ничего общего с тем подонком.
– Давай я, – предложил помощь мужчина уже в шатре, когда Бансабира не слишком ловко снимала короткие сапожки. Танша сидела на табурете, силясь сосредоточиться на двоящемся лице брата. – Надо же, какие напряженные, – нахмурился, ощупывая женские ступни. Бансабира развеселилась: