В нежном мареве - Шиш Брянский

Не дремать в сияньи дня,

Не пердеть уныло…

А увидевшы меня,

Думать: Вот мудило!

* * *

Взрывается фугасом окрик,

Всех выгоняют на работу,

А я дивныя крины ращу.

А мира князь мне в Нозьдри смотрит,

И вызывает у меня сапфировую рвоту,

И вертит перед Ликом моим тяжькую Пращу.

О, ну ёбни уже, слышь, ёбни!

Нептун заплачет в глубине,

И в овчярне китежской овны

Заблеют по мне.

* * *

Добрый день! Я Уёбище Сраное.

Что ж глядите с таким отвращением

На меня, господа драгоценные?

Или скажете — я некросивое?

* * *

Я в рощицу хотел пойти,

Но райский воробей моё прокликал имя,

С копьём купинным он, в громовом гриме,

В нём все слились паяцы и бойцы.

— Что ж, полетишь со мной? Ответь.

Но почернелых губ недвижна твердь,

Заговорить хочу устами я другими,

Которые во Лбу цветут моём

И дней цыкуту пьют, и каждый прян глоточек.

И твёрдый дух, и мягкий ум

Они жуют и кровоточат.

О грозовой птенец, о райской рати витязь,

С собой меня зовёшь? Так знай же — ты увидишь,

Как песней страшною двуклювого дрозда

Воспламеню я райский млечный торф.

Раскройтесь же, о лобные уста,

Скажите гостю: я готов.

* * *

Вы изъели всю траву,

Вытоптали Луг.

Суки! Я щас подзорву

Весь этот ваш юг.

Чтобы был в улусах Зверь,

Солнце за кормой.

Чтоб дышал из сладких Сфер

Дивный Север мой.

* * *

О, я собою не владею,

О, я немедленно хочу

В тебя излить мою Идею…

Мой милый, это я шучу.

* * *

Колыбель мою качала

Ольга Седакова,

И сифония звучала

Из мово алькова.

Я потом немножко вырос,

Свой нашёл манера,

И завёлся в мене вирус

Ростом с Люцифера.

Вот теперь я и не знаю,

Как же мене быть:

Воспарить к златому Раю

Или в Ад

пой

тить?

* * *

От фамилий Лазо и Килимник

я немею и звонко пержу.

Я распят на дверях поликлиник.

В каждом Горле моём — по ножу.

Вбейте, вбейте мне, добрыя люди,

три серебряных Гвоздика в Пуп.

Поцелуйте меня в мои Груди,

Не смотрите, что я уже труп.

* * *

Когда пиздыкнулось об что-то

Моё духовное нутро,

Моё клекочущее Рото

Тщетой покрылося пестро.

И я подумал: верно, это

Есть казнь за всё, что мной пропето,

И, значит, ктой-то стрёмный где-то

Сидит и кычет "Здохни, тать!"

Но что же там над миром вздето

И в некий как бы свет одето?

Должно быть, это благодать.

* * *

Вы меня убили,

Только сгоряча

Хуй прибить забыли

К правого плеча.

Как же так, ребятки?

Что же это вы?

Теперь хотя бы пятки

Пришейте к головы.

* * *

В который раз, открыв глаза слепые,

Я чорной радуги вижу крестец,

Её из гноя демоны слепили -

Людских и божиих венец естеств.

Задохнулись Одиновы лани

И спицы выпали из колеса,

Но я пою и бью крылами,

Вниз по радуге гнойной скользя.

А ты будь ласточкой рабочей -

Только не так, как мне пришлось.

С вороном шлю тебе я очи,

Чтоб ты зачал от моих слёз.

* * *

В лесу Лиса Алиса

Ебёт глиста-англиста,

Не отличая Неба

От тёмнаго Эреба.

…………………….

Мораль: слепыя совы

Всё разделить готовы,

Но Мы-то с Вами знаем,

Что Ад бывает Раем.

* * *

1.

Преодолев природный страх,

Я выяснил совместно с Димой:

На эолийских высотах

Порхает Хуй неуследимый.

Он чорен, а порою бел,

Когда ж становится он красен,

Земного тщания предел

Нам с Димой запредельно ясен.

2.

Когда Дима играл мне на лире,

Был инсайт у меня,

Что всё в мире — хуйня,

Не хуйня только то что не в мире.

СОВРЕМЕННОМУ БУРЖУАЗНО ОРИЕНТИРОВАННОМУ ЛИТЕРАТОРУ

Ты поди, бля, посмотри, бля -

Схожа телом с буквой j,

На развалинах Путивля

Пцица белая поёт.

О, не столь же ль говнотворно

Уебошество твое,

Сколь перо мое проворно,

Сколь крыло легко ее?

* * *

Когда я лягу в мой детский гробик,

Мне Мудрость постучится в Лобик.

О, я ей сразу отворю!

Она войдёт и скажет: хрю

* * *

Душа поднялася с колен,

Раскован сонцем зимний плен,

Задули вешние пассаты.

Не хочешь ли, мой друг, поссати

На флорентийский гобелен?

* * *

У меня сакральные глазки,

Все вокруг урла, а я светочь

Почему ж я не знаю ласки?

Почему же одет я в ветошь?

Надо одеть меня в ризу,

Плащяницу, рясу и тогу,

Запечятать сьверху и сьнизу

И отправить в посылке Богу

* * *

Я люблю тебя,

Родина моя!

Чорный дым ебя,

Кротко щасьлив я.

Ты даёшь мне в Нос,

Ты даёшь мне в Глаз.

У меня Понос,

У меня экстаз.

Выпусти, о Русь,

Из меня Кишьки,

Звонко обосрусь,

Напишу стишки.

Их прочтут Хуём

Деды под землёй,

Скажут: — Сколько ж в ём

Силы, Бог ты мой!

И возьмут меня

В царствие свое

На четыре дня

За 500 у.е.

Выйду я вовне,

Сняв с себя очьки,

Поползут по мне

Райские жучки.

Я увижу свет,

Свет увижу, блядь!

И осьмнадцать лет

Станет мне опять.

* * *

Котик, пожалуйста, промяукай,

Что я являюся ёбаной Сукой.

Я давно это жаждаю услыхать.

Что ж он молчит? О, ёб твою мать!

* * *

О, выньми Глазки из меня

И новые, новые вставь,

И тогда я увижу, что вокруг не хуйня,

А сладимая звонная явь.

Я увижу, что чорный мой Пламень погас,

Вспыхнет сонце любви,

И тогда Ты в меня заложи Твой Фугас

И взорви, и взорви.

* * *

Человек есть мордоврат,

Недостойный Тайных Врат.

* * *

Я пел, а вы там ржали и мычали,

А то наоборот молчали,

Не замечали,

Как Высшие лицом к лицу встречали

Пылающую вещую Печать,

Вы ели мерзостные профитроли,

Хуйню пороли,

Не отвечали,

Когда вам голоса звучали

(Пыталися звучать!),

Вы разумом желали всё обзреть.

За это всё в Геенне вам гореть.

* * *

На скольской лестнице времян

Я появляюся, румян,

И песнью на Хуй выметаю всех.

В ответ же мне —

Сребристый Божий смех.

РЕДКУШКИ

1.

Я в Италию поеду

Да поагитирую:

Становись-ка, Чипполино,

Чикати-

ло-

ю!

2.

Я адскую попил росу,

Поел пшено с пшеницею,

Свободу Ф.Р. Минлосу,

Работу Солженицыну!

3.

Нам с тобой одна забота

На века, на века -

Ты родишь мне идиота,

А я тебе мудака.

* * *

Сквозь жолтое стекло затопленного Нуса

Мне голос громовой велит: Смотри сюда!

Но я опять закроюсь, отвернуся,

Ужасное лице скрывая от Суда.

* * *

Белым Шомполом ебёт меня Господь,

Но от этого мне польза будет хоть.

ГАРЧЫШНИКИ

маме

Мамка мне Гарчышники паставила,

Акцябровую вдахнула хмурасць,

Выпила за Родзину, за Сталина,

Агурцом салёным паперхнулась.

Мамка пьёт, как папка пил, бывалача,

С Лёхаю касым и с дзедай Вовай -

В Тубзалет схадзила, праблевалася,

А патом па новай, блядзь, па новай.

Мне же Спину жгут газетки хуевы,

Внутрэнее чуйствую сгаранье.

Гадам буду — мне падобнай уеби

Ащущаць не прывадзилась ране.

Цела всё раздулась, как у маманта,

На Щеках смярцельная рубиннасць…

Мамка! мамка! я же сдохну, маменька!

Ни Хуя не слышыт — атрубилась.

Вот как алкагольные напитачки

Да трагедыи парой даводзят.

В тры нуль нуль аткинул я капытачки,

Вся радня сбяжалась, мамка воет.

В гробе я ляжу, с пячалью думая:

Помер, мамка, помер твой рабёнак!

Видзишь, мамка, таки врэзал Дуба я

Ат Гарчышникав тваих ябёных.

* * *

Несмысленное псьё

Обсрёт конечно всё,

Но я уйду туда,

Где нету их следа,

Где вечности венец

Звенит, как бубенец.

* * *

Ой, что было! Меня в полночь

Ёбнул шваброй полотёр.

Хуй теперь, — он молвил, — вспомнишь,

Что мечталося вечор.

* * *

Утъром проснися,

Умойся Говъном,

В Жопу засунь

Золотой Метроном,

Вскользь улыбнися,