10 мифов о князе Владимире - Наталья Павлищева

Или все же Ярополк и Олег были христианами и потому не сожжены на погребальном костре?

Тогда на что рассчитывал христианин Ярополк, ища защиты у языческих жрецов Родни? Русь крещена еще не была, и появиться в Родне означало вести себя как настоящий язычник.

Но и Родня не спасла Ярополка от его собственной доверчивости.

Язычник Владимир не посмотрел на присутствие волхвов, он осадил Родню, чего никто не ожидал. В городе довольно быстро начался голод.

Почему? Что это – заставить голодать Родню? Он Рода не боялся или вообще безголовым был?

А ведь не боялся! И Добрыня, стоявший за его спиной, тоже не боялся Рода и жрецов Родни. Или мстил им, поддержавшим расправу княгини Ольги над Древлянским родом?

Игорь Рюрикович варяг (откуда бы варяги ни пришли), ведь он сын Рюрика и урманнской княжны Ефанды. Княгиня Ольга (Хельга), похоже, тоже оттуда, имя говорит само за себя, а тогда имен зря не давали.

Их сын князь-воин Святослав, несмотря на имя, варяг чистейших кровей. Возможно, поэтому его все время тянуло прочь от Киева, правда, тянуло на юг, а не к Балтике. Чтобы примириться с местными, Ольга назвала сына славянским именем, но главным в Киеве все равно оставался варяг Свенельд, можно сказать, черный варяг.

А кто Владимир? Кто же, в самом деле, его мать Малуша?

Вернемся к рассказу о Малуше и Добрыне в главе «Предки». Если предположения верны и мать и уй Владимира древлянского княжеского рода, то сам Владимир последний хотя бы наполовину языческий князь древлян. Не присланный из Киева княжить, как позже он сам будет отправлять сыновей, периодически их перетасовывая, чтобы не слишком привыкали к месту, а рожденный древлянкой. Если Малуша и Добрыня действительно последние из рода древлянских князей, то Владимир и вовсе последний.

Согласитесь, что солнышко бывает разным. Зимой оно светит, но не греет, холодное, зато светлое. Весной яркое, какое-то буйное. А летом то самое – дарующее и свет, и тепло, если, конечно, не злоупотреблять.

Мы любим весеннее солнце, но греться предпочитаем на летнем. От него – летнего – зависит урожай и, следовательно, сама жизнь. Как бы ни старалось весеннее поднимать всходы, если летом солнца и тепла не будет, урожая не будет тоже и все труды пойдут насмарку.

Потому и солнце в ведической мифологии в трех «лицах» – зимний Хорст, весенний Ярило и летний Даждьбог (Дажьбог).

Даждьбог вовсе не от дождя, не дождь он давал (кстати, за дождик все больше Велес отвечал, он же небесный пастух и над тучками не грозовыми, но дождевыми хозяин), а Даждьбог даровал земле, людям, животным и растениям свет, тепло, саму жизнь.

При этом он бог сильный, с которым даже Перун при всем желании справиться не мог. Это зрелое, но не жестокое солнце, не своенравное, не взрывное. Даждьбог призван защищать миры богов и людей от сил Тьмы.

Неудивительно, что древляне почитали больше именно Даждьбога. Радуясь весной смене Хорста на Ярило, все же ждали Даждьбога.

Солнечный бог, само Солнышко, Красное Солнышко, надежда на продолжение жизни, на то, что с его помощью удастся пережить следующую зиму, что не погибнут люди благодаря летним и осенним заботам Даждьбога. Что бог защитит от сил Тьмы, спасет, не позволит оборваться тонкой ниточке жизни.

Красное Солнышко – одна из главных надежд землепашцев, а древляне таковыми и были. Прекрасные воины, если предстояло защищать свои семьи, они редко ходили в набеги, отдавая эту сомнительную честь другим племенам и другим князьям.

Как они могли прозвать свою последнюю надежду на возрождение, на выживание своего Рода? Да, правильно – Красным Солнышком.

И вовсе не потому, что князь был хорош собой, силен и переводил старушек через дорогу или открывал вращающиеся двери перед дамами. Князь Владимир для древлян действительно был последней надеждой (увы, не оправдавшейся), а его дядя Добрыня – последним защитником Земли Древлянской.

И это вовсе не противоречит утверждению, что Добрыня ради пиара сам заказывал былины и навязывал прозвища. Вероятно, он пытался хотя бы так сохранить память своего Рода.

Владимира это явно не слишком занимало.

Одно из самых тяжелых испытаний для человека – вседозволенность. С этим люди сталкивались во все века, трудней всего держать себя в руках и остановиться, не переходя некую черту, тем, кому все можно.

А если человек в детстве испытал унижение из-за своего рождения, в котором он не виноват, а потом вдруг обрел ту самую вседозволенность (да еще и обрел неправедным путем), то тормозов и вовсе может не быть.

Не это ли произошло с нашим князем?

Жил байстрюк-язычник, мечтавший (даже если не он сам, то его наставник) отомстить и за себя, и за своих предков, получивший лет в семнадцать от варяжской дружины мощнейшую прививку власти силы и сразу ее применивший. И пошло-поехало…

Обесчещена Рогнеда и убиты ее родственники? Браво, князь, ты настоящий варяг! Молодец, князь, так им и надо, этим зазнайкам!

Для Добрыни Ярополк чужой, он внук ненавистной княгини Ольги, ее воспитанник, продолжатель ее дела, следовательно, враг древлян. Отомстить ему – мечта Добрыни. А Владимира? Он тоже имел право мстить за убийство Олега, который князю так же чужд, как и Ярополк.

«Беда как в Родне – брат на брата», братоубийственная война – это оттуда. Нет ничего страшней, когда брат на брата, когда родная кровь проливается.

Владимир Святославич до крещения был язычником?

Да полно-те! Никакой из богов славянского языческого пантеона не простил бы убийства родного брата, прежде всего не простил бы Род – творец всего сущего.

Но Владимир не убоялся и самого Рода, когда осадил Родню и заставил голодать жителей города, чтобы вынудить их изгнать Ярополка. Горожане не поддались, Ярополк вышел сам. Понимал, что идет на гибель, но что тянуть, губя при этом чужие жизни?

Владимир не сам убил брата, это сделали его люди и после его обещания сохранить жизнь и не препятствовать отъезду.

Мальчишка вышел из подчинения? Похоже на то. Владимир научился у варягов не только умению мастерски владеть мечом, но и их отношению к жизни. У викингов ценилось умение биться и умение погибнуть в бою, это лучшее, что может быть с сильным мужчиной – при жизни не жалеть никого и ничего и умереть с мечом в руке, будучи сраженным сильным противником. Боевое братство куда важней кровного, Одину все равно одна или разные матери вас родили, не важно, кто ваши отцы, если вы стоите того, чтобы быть прославленными за свой героизм и владение боевым оружием.

Никаким героем наш славный князь не был, за ним не числится ни одного боевого подвига или героического поступка (если не считать подвигов в общении с противоположным полом). Скандинавские саги рассказывают о нем как о трусливом, не всегда честном и малодушном человеке. Неприятно, конечно, но есть вещи, в которых воинское братство было честным – если подвиги были, их не затушевывали, а скорее раздували до небес. Прославлялось все, вплоть до мало-мальски успешного поединка. И если совсем ничего не упоминали, значит, совсем ничего и не было.

В Киеве Одина не почитали, и новый киевский князь решил поклоняться Перуну. Все же Перун воинственный бог, шумный, ведающий громами и молниями…

Но Перун никогда не был главным божеством, он один из…

Однако Владимиру ничто уже не указ, он задумал провести реформу пантеона богов, поставив идолов тех, кого сочтет нужным, причем не как было раньше – на княжьем дворе, а для всеобщего обозрения и поклонения. Отобрал кроме Перуна еще Хорса, Даждьбога, Стрибога, Семаргла и Макошь. Идол Велеса был поставлен отдельно на берегу.

Миф твердит, что язычник Владимир попытался провести реформу язычества! Но когда провел, то понял, что эту веру ничем не изменить, и принялся искать другую. Мол, вот же ярчайшее доказательство бесперспективности языческой веры, даже ярый ее последователь князь Владимир и тот понял, что ничего не светит.

Никаким язычником князь Владимир не был, стащить идолов в кучу не значит верить или бороться за веру, не значит ее реформировать. Не ему этим заниматься.

Видно, не давали молодому князю лавры Вещего Олега, тот тоже свозил в Киев разных идолов богов, но это были идолы из покоренных им племен, и привезены они в знак уважения к богам этих племен. Князь Олег понимал, что богов обижать не следует, а тех, кого покорил, все же надо уважать и лучший способ показать это уважение – почитать их божества.

Будь Владимир язычником, он в первую очередь попытался бы вымолить себе прощение у Рода за убийство брата. Без этого никуда.

Но идти на поклон к волхвам Рода в Родню и признавать свою вину не хотелось, и князь решил проще. Если поставить капище избранным богам, то эти боги в знак благодарности просто обязаны покровительствовать.

Его выбор (кроме Перуна) понять не могли ни тогда, ни теперь, внятно объяснить тоже.

Перуна князь поставил в честь покровителя дружины как замену Одину и вместо Рода, которого перед тем страшно обидел.