Фея Грёз, или Изнанка желаний - Наталья Соколова

– Утти, давай сюда свой каменный жёлудь. Будем варить снадобье, чтобы фейские дары, твои и Тувина, раскрылись полностью.

Старая Фея положила на камень синий жёлудь и выжидательно посмотрела на рыжего охальника. Тот выпустил сильную молнию, которая оставила лишь горсть голубоватого с серебряными искрами порошка, который Фермопена аккуратно смела в деревянную плошку, что-то накапала из хрустального флакона и, негромко напевая, вылила в котелок.

Когда заспанные девчонки высыпали во двор, тётушка лишь проворчала:

– Ну, вы и спать горазды, девчонки! – Зачерпнула варева, которое сильно упарилось. Зелья хватило на три небольшие чашки, которые и были торопливо выпиты под суровым взглядом наставницы. – Сейчас вы отправитесь обратно в постель, чтобы Громовой Эликсир подействовал на фею в полную силу, придётся три дня оставаться погружёнными в сон. Бельчата будут стеречь ваш покой. А вот когда вы снова вернётесь в бодрствующее состояние, будем разбираться, какие новые способности вы приобрели и начнём их развивать. Дальнейшим обучением займутся уже в Академии. Если не будете лениться, то из вас могут выйти вполне достойные выпускницы, раз уж Церберус сам решил, что вы достойны такого подарка. Марш в постель, лежебоки, а у меня и без вас хлопот полно.

Феечки сочли за благо поскорее скрыться от грозной наставницы и торопливо юркнули под одеяло. Уснули они мгновенно, едва успев головы до подушки донести.

Девчонки и не знали, что видят один сон на четверых. Проняло даже Тувина в его дариольской ипостаси. Раз он отказался от доли фея, способности ему полагалось передать сестре.

Крисиг, сердито сверкая ставшими похожими на две льдинки глазами, выпятив колесом тощую грудь, наступала на младшего сына старосты, который посмел ударить Мили за то, что она отказалась участвовать в очередной злой проказе, на которые он регулярно подбивал сельскую малышню.

– Ты думаешь, я тебя боюсь? – феечка вся подобралась, высматривая, куда бы нанести первый удар. Конечно, мальчишка был сильнее и тяжелее, но вот вольготная жизнь сказалась на том, что он стал слишком уж медлительным и неповоротливым. Кри же была настолько ловкой, что могла пробежать по опавшей сухой листве или по траве, не производя постороннего шума.

– Крыса белобрысая, с удовольствием отметелю и тебя за наглость. Как ты, пигалица бледная, смеешь мне дерзить, младшему сыну старосты деревни?

– Ты посмел обидеть мою подругу, поэтому получишь по заслугам, – Кри с удивлением заметила, что начала успокаиваться. Она смутно припоминала, что в тот раз подругам не дали вмешаться: двое прихвостней Тарга крепко держали обеих, не давая прийти на помощь.

– Тарг, по тебе давно рудники плачут… – прошипела феечка, закатывая рукава видавшей виды рубашки из оленьей замши.

– Я вас всех троих изобью, а потом заставлю вылизывать языком грязную обувь.

– Ну, что ж, раз тебе такая работа больше по нутру, – парировала юная феечка, – ею ты и займёшься.

Тарг, подбадриваемый своей разношёрстной бандой, от которой уже стонали все деревни окрест, нахмурил брови, сжал кулаки и попёр на наглую тощую занозу. Крисиг спокойно стояла, сжимая и разжимая пальцы. Уж кто-кто, а она знала, что побеждает тот, чья голова остаётся холодной при любых обстоятельствах. Девчонка в очередной раз пожалела, что слишком юна, чтобы проснулись дарованные по праву способности к волшебству. Впрочем, если договориться с противником никак не удаётся, хорошая взбучка, как правило, приводит к сотрудничеству.

Тарг склонил голову вперёд, словно молодой бычок, и бросился на обманчиво беззащитную Кри, осыпая её бранью. «Это где ж он такой гадости нахватался?» – пронеслось в голове девчонки, которая выставила вперёд левый кулак, который у неё был ощутимо сильнее правого, и замерла в ожидании подходящего момента. Сын старосты, гнусно ухмыляясь, ускорил бег.

Тувин с радостью увидел, что мерзкий розовый цвет, наконец, покинул чешуи, которые стали тёмно-синими с серебряной каймой и стали заметно твёрже. «Правильно бабка советовала, чтобы ел побольше моркови, от неё одна польза и никакого вреда», – самодовольно подумал дариол.

Он прекрасно знал, спит или бодрствует его длинноухий напарник. Между ними установилась устойчивая ментальная связь, поэтому каждый точно знал, когда следует сломя голову нестись на выручку, а когда можно и снова соскользнуть в сон. Тириэль только что сменился, потому отправился отдыхать. «Ага, – ухмыльнулся бывший фей, который настолько обленился, что принимать человекообразную форму совершенно перестал, – значит, путь на огороды хуторян свободен… Морковочкой похрущу, заодно поля унавожу. Одна польза: они мне любимое лакомство, я им высококачественное удобрение».

Взмахнув кожистыми крыльями, Тувин стал быстро набирать высоту. Ему уже много раз попадало за кражу моркови и капусты с крестьянских огородов, но он никак не мог избавиться от этой пагубной привычки и каждый раз нарушал клятвенно данное слово прекратить разбой.

Когда вдали уже замаячили поля с вожделенными овощами, Тувин почувствовал, что с ним происходит что-то не то, но так и не смог определить причину накатившего волнения и ощущения, что нужно срочно идти на посадку, иначе сегодняшний набег может слишком сильно выйти боком.

Тут всё перёд его глазами померкло, и молодой дариол рухнул в заросли едучки клоповьей. Обиженный вой разнёсся на несколько миль вокруг, перепугав и селян, и скотину. Когда же самые смелые из мужчин, вооружившись топорами и рогатинами, подобрались поближе, их взору предстала удручающая картина. Едкий сок, который собирали, только активировав весьма заковыристое заклинание, стремительно проедал безобразные дыры в крыльях и чешуе.

– Допроказил, бедолага, – глядя в полные боли и страдания глаза Тувина не зло пробурчал сельский маг, что-то пробубнил и подал знак, чтобы пострадавшего отволокли к реке, – суньте его в воду, надо смыть с эту гадость с тела ящера. Не забудьте по магической почте сообщить Тириэлю, что произошло.

Мужики бросали на мечущегося от боли воришку сочувственные взгляды. Они считали, что такое наказание слишком велико для пары пучков моркови. Больше он никогда не брал. Вода смыла едкий сок, но из ран в местах, где они добрались до плоти, стала сочиться кровь. Целитель с помощью сельского мага аккуратно заклеил самые большие раны и велел нести пострадавшего на конюшню. Волокуша пришлась весьма кстати, так как ящер изрядно раздобрел на казённых харчах.

Какие-то добрые души накидали на пол лапника, который служил прекрасной лежанкой. Пока заклеивали смазанные целебной мазью повреждения огромными листами подорожника, чешуйчатый пациент уснул. Целитель с магом удивлённо переглянулись, удивляясь, как такое могло произойти при таких сильных болях. Впрочем, дариолу не дано было видеть то, что предстало перёд глазами его сёстры и её подруг, ведь ему никто не давал отведать таинственного зелья из каменного жёлудя.

– Первый раз такое вижу, – удивлённо обронил целитель.

– Видать, его сестра выпила эликсир из каменного жёлудя. Тувин скоро лишится всех своих фейских способностей, кроме как оборачиваться в человеческую ипостась, – в ответ донёсся лишь громкий храп, от которого оба мужчины, один из которых был человеком, а второй эльфом, дружно вздрогнули и недоумённо переглянулись.

Тириэль хмуро посмотрел на израненного Фея и уныло сказал:

– Он летать-то будет?

– Не знаю, Страж Границ, трудно сказать, – отчего-то виновато сказал соплеменнику целитель.

– Боги, за что мне всё это? Как я буду службу нести без крылатого ящера?

– Не расстраивайся, Тириэль, дариолы живучи, а мы успели довольно быстро выволочь это ходячее недоразумение из западни.

Трое суток продлился странный сон Тувина. Сновидений он никаких не видел, но когда проснулся, то с удивлением увидел боевого товарища, меняющего ему повязки вместе с целителем.

– Летать будет, – облегчённо вздохнул длинноухий лекарь, сняв лист подорожника и осторожно избавившись от подсохшей мази, – через неделю совсем поправится. Что дариолу какая-то там едучка клоповья.

– Не скажи, Талисилиэль, эта пакость даже горного тролля прожжёт насквозь… Вовремя вы на помощь примчались. Спасли это безголовое создание. Он настолько обленился, что заставить его принять фейский облик стало совершенно невозможно.