Гроссмейстер сыска - Алексей Макеев

– Ну, все, хорош! Ну, в натуре! Я уже в норме!

Гуров сделал знак Крячко, и они отпустили предпринимателя. Обессилевший, мокрый и жалкий, он тут же присел на край ванны и посмотрел вокруг красными, как у кролика, глазами. На его опухшем лице отразилось глубочайшее изумление.

– Полковник? – пораженно сказал он. – Почему? Как? Где я вообще?

– У себя дома, – успокоил его Крячко. – Мой дом – моя крепость, как говорится.

Несмотря на объяснение, Гайворонский никак не мог уразуметь, что произошло. Он покрутил головой и опять спросил:

– А почему вы? У меня белая горячка?

– Нет пока, но обязательно будет, – сердито сказал Гуров. – Если не остановишься. Который день порешь?

Гайворонский серьезно задумался, а потом не очень уверенно сказал:

– Типа десятый… А может, недели две… или три. А вам какое дело?

– Мы тоже болеем душой за частное предпринимательство, – пояснил Крячко. – Средний класс – опора государства.

Гайворонский с подозрением посмотрел на простодушное довольное лицо Стаса и спросил:

– Как вы сюда попали?

– Через дверь, – нетерпеливо ответил Гуров. – Вот что, не будем тянуть время. У нас к тебе серьезный разговор. Ты в состоянии отвечать на вопросы?

– Не хочу я отвечать ни на какие вопросы! – опять взбунтовался Гайворонский. – Я требую адвоката!

– Неудобно перед адвокатом-то! – сказал Крячко. – Ну, скажет, у меня и клиент! Пьяный, мокрый, да еще и без одного ботинка! Может, в следующий раз?

Гайворонский посмотрел на свои ноги и наморщил лоб, пытаясь вспомнить, где он лишился ботинка. Гуров сгреб его в охапку и поставил на ноги.

– Хватит размазывать кашу по тарелке! – решительно заявил он. – Пошли в комнату! Ты сейчас нам все расскажешь, или я за себя не отвечаю!

Он вытолкал Гайворонского из ванной, несмотря на его протесты.

– Пошли в эту комнату! – предложил Крячко. – Как ее – в красную! Там нам никто не помешает, и обстановка знакомая…

Подхватив Гайворонского под руки, они без особых усилий препроводили его в красную комнату, где и на этот раз обнаружились остатки пиршества. Однако, судя по количеству приборов на столе, хозяин гулял здесь сегодня в одиночку.

Усадив Гайворонского на диван, Крячко состроил на лице значительную мину и выкопал из переполненной пепельницы окурок. Тщательно обнюхав его, он сообщил:

– Так я и думал! Запах специфический. У меня есть основания думать, что здесь опять курили марихуану.

– Это не мое, – с отвращением сказал Гайворонский.

– Посмотрим, что скажут на этот счет эксперты, – важно заявил Крячко.

– Плевал я на экспертов! – злобно сказал Гайворонский. – За один косяк еще никого не сажали. Я свои права знаю! И вообще, мне надо выпить!

– Выпить еще успеешь, – перебил его Гуров. – Сначала поговорим. Нам стало совершенно точно известно, что в ночь на двадцать первое сентября ваш хороший знакомый Юрий Леонидович Скок покинул этот дом в сопровождении некой женщины. Нам необходимо знать, кто эта женщина и где ее можно найти.

Гайворонский мутно посмотрел на Гурова и мотнул головой.

– Не знаю я ничего! – сказал он. – Мне нужно выпить, и точка! Я у себя дома!

– Это ненадолго, – вмешался Крячко. – Если ты и дальше будешь так же упираться, рассвет ты встретишь в камере.

– С какой это стати? – презрительно спросил Гайворонский. – У вас против меня ничего нет, господа менты!

– Это как сказать, – мечтательно протянул Крячко. – Окурки с анашой, следы оргии, а в мебели спрятан пакетик с пятьюдесятью граммами героина…

– Что ты гонишь? – насупился Гайворонский. – Нет у меня никакого героина! Отвали!

– А мне вот почему-то кажется, что героин здесь есть, – объявил Крячко. – Интуиция даже подсказывает мне, где его лучше искать. Но, пожалуй, я сначала вызову группу из отдела по борьбе с наркотиками – в конце концов, это их хлеб.

– Э, постой! – До Гайворонского что-то начало доходить, и он не на шутку встревожился. – Я не занимаюсь героином, полковник! Ну, курну иногда – это же совсем другое! Вам кто угодно скажет – Гайворонский никогда не кололся и не торговал героином! Зачем толкать это фуфло, полковник! Мой адвокат меня отмажет! Я сейчас ему позвоню…

– Сейчас я позвоню, – перебил его Крячко. – В отдел по борьбе с наркотиками. Подскажу им, где искать.

Гайворонский обвел оперативников затравленным взором и неуверенно сказал:

– Вы меня достали, господа менты! Ну чего я вам сделал? У меня и без вас неприятностей по самую крышу. И, между прочим, все из-за того же Скока. Может, все это и туфта, но я рисковать не хочу. Скока могли завалить большие люди, а на них жаловаться некому!

– Ну-ка, ну-ка! – быстро произнес Гуров. – Просвети нас, что там у тебя за неприятности! Может, мы знаем, как с ними бороться?

– Ничего я вам не скажу! – грубо ответил Гайворонский.

– Тогда думай, что будешь говорить в отделе, – невозмутимо заметил Крячко и снял телефонную трубку. – Некоторые так и борются с неприятностями – наживают себе новые. Как говорится, клин клином…

Гайворонский посмотрел на него с ненавистью. Он сидел весь мокрый, сотрясаемый похмельной дрожью, и пытался собрать разбегающиеся мысли. Ему явно не светило принимать в своем доме еще и оперативников из отдела по борьбе с наркотиками. Но ему не хотелось и отвечать на вопросы – он, несомненно, боялся на них отвечать. Похмелье мешало ему сосредоточиться и принять правильное решение.

– Ну вот что, – сказал Гуров. – Даю вам слово, что, если неприятности ваши связаны с делом Скока, мы вам поможем. Но вы должны нам рассказать про женщину, с которой ушел Скок. У нас есть подозрения, что она причастна к убийству.

– Да какое мне дело до этого убийства! – истерически выкрикнул Гайворонский. – Меня самого пришьют из-за вашего Скока! Вы, что ли, плакать будете?

– Мы суровые мужчины и плачем очень редко, – совершенно серьезно сказал Крячко. – Только на мексиканских сериалах. А вот с чего ты взял, что Скок наш – это для меня загадка. Он, скорее, твой, а вот то, что ты упорно от него открещиваешься и не хочешь ничего рассказать о той женщине, наводит на определенные размышления. – Он обернулся к Гурову и доверительно заметил: – Обычная дорожка, верно? Сначала они начинают с торговли наркотиками, а потом неизбежно скатываются до убийства…

– Вы что – совсем офонарели?! – в отчаянии крикнул Гайворонский. – Вы хотите на меня повесить это убийство?!

– На кого-то его надо вешать, – пожал плечами Крячко. – Твоя кандидатура самая подходящая. У нас это запросто. Читал небось про зверства в милиции? Сам подпишешь что угодно. Признаешься, что родную бабушку под поезд бросил…

Гуров незаметно погрозил Крячко кулаком, но того уже несло.

– Я вот что думаю, – вдохновенно сказал он. – Мы здесь, по-моему, не пятьдесят граммов найдем, а на порядок больше. У меня просто предчувствие такое. Так я звоню?

Гайворонский обхватил гудящую голову ладонями, а потом поднял взгляд на Гурова и с надрывом сказал:

– Ладно, какого черта! Нельзя мне в ментовку, понятно? А то хрен бы я вам что сказал. Только дайте слово, что никому не расскажете!

– Ты еще ничего не сказал, а торгуешься, – с досадой заметил Гуров. – Я уже обещал помочь. Никаких слов я больше давать тебе не буду. Лучше скажи, на тебя наехали после убийства?

– После того как вы первый раз ко мне пришли, – буркнул Гайворонский. – Мне начали звонить и предупреждать, что спалят на хрен мои заправки, если я буду распускать язык. Конкретно ничего не объясняли, но я понял, что это из-за Скока. Ну, они намекали на его смерть – так, слегка… Но я понял.

– И ты испугался? – недоверчиво спросил Крячко.

– Я же говорю: если Скока завалили его же хозяева, жаловаться бесполезно. Не тот масштаб. И вам это дело не по зубам.

– Ну это мы еще посмотрим, – спокойно сказал Гуров. – А что ты там говорил про ментовку? Почему тебе нельзя туда попадать именно сейчас? Боишься, что тогда тебе точно веры не будет?

– Ясно. Как я докажу, что ничего вам не рассказал?

– Значит, самый прямой резон рассказать сейчас, – удовлетворенно заметил Крячко. – Мы будем держать язык за зубами.

– Вы будете! – обреченно махнул рукой Гайворонский. – Ладно, скажу, что знаю. Короче, эту дамочку я сам первый раз видел. И не очень рассмотрел, потому что в тот вечер хороший был. День рождения все-таки… Помню только, что она весь вечер вокруг Юрка увивалась – все пыталась его в укромный уголок затащить. И так все-таки своего и добилась, сучка! Увела его раньше времени! Он до баб охотник был, Юрок… Через это и погиб.

– Выходит, Скок эту женщину раньше не знал?

– Да откуда? Поэтому и клюнул – на свежатинку…

– Но она как-то ведь попала в твой дом? – спросил Гуров. – Не с улицы же она зашла? Кто-то ее привел, порекомендовал?

– Я точно не знаю, – поморщился Гайворонский. – Но мне кажется, что она сюда с Флюсом приехала…