Только играй - Елена Филон

Калеб уже был на месте в своём бессменном чёрном одеянии и в тёмных очках на половину лица. Подключил электрогитару к усилителю и стал проверять, как настроен инструмент.

Я шикнула на Бари, чтобы тот даже не думал со мной здороваться, и подошла ближе к площадке для игры в момент, когда наша мировая знаменитость уселась на деревянный стульчик и ударила медиатором по струнам. Подпёрла плечом один из стеллажей с виниловыми пластинками, поднесла коробку с поп-корном поближе ко рту и, нагло пялясь на фронтмена FB, принялась демонстративно жевать.

Калеб даже вступление проиграть не смог. Остановился и, слегка склонив голову, посмотрел на меня. Злющие глаза наверняка щурятся, а челюсти плотно сжимаются от недовольства.

Весело поиграла бровями, натянуто улыбнулась и забросила в рот ещё горсть поп-корна.

Заметила, как плечи Калеба приподнялись на глубоком вдохе, он ещё раз ударил по струнам и, резко убрав от себя гитару, поднялся на ноги. Развернулся ко мне и упёр руки в бока.

Неужто заговорит?

Так и стоял не двигаясь, пока я с невинным видом жевала поп-корн и время от времени посылала ему скромные улыбки.

– У вас с братом это семейное, да? – поинтересовался негромко, подойдя ближе.

– Гены, – я легкомысленно пожала плечами. – Поп-корн?

И тут случилось невероятное – Мистер Х снял свои очки!

Ох, недобрый взгляд. Ничего хорошего.

– Разве тебе не передали мою просьбу?

– А-а, так это была просьба? Передали.

Бровь Калеба вопросительно изогнулась:

– И? Почему ты здесь?

– А почему не должна быть?

Короткий вздох, и сжатые челюсти:

– А вы с братом случайно не близнецы?

– Нет, Мики старше на два года, просто он медленно стареет.

Позади брякнули колокольчики над дверью, следом заскрипела половица, и послышались торопливые шаги нескольких пар ног.

– Вон он! Это он! Снимайте, быстрее! – воскликнула женщина, и в глаза ударила вспышка фотоаппарата.

Коробка с поп-корном вывалилась из моих рук одновременно с тем, как молниеносно быстро Калеб вернул очки на лицо.

Репортёры! Несколько фотоаппаратов и диктофоны в руках каждого из представителей наверняка жёлтой прессы. Откуда они здесь? Как узнали?

И главный вопрос: по какому злому року им приспичило сюда прийти тогда же, когда и мне?!

Калеба на месте уже не было. Перехватила его на пути к главному входу, где своей эстафеты ожидали ещё и операторы с камерами. Бари вжался в стену за своей стойкой и поднял руки вверх, точно на него грабители с пушками напали.

– Сюда! – Я схватила Калеба за руку и потащила за собой в обратную сторону – к подсобке.

– Калеб!

– Калеб, это вы?!

– Постойте!

– Всего лишь парочка вопросов!

– Почему вы здесь играете?

– Что связывает вас с этим местом?

Услышала, как Калеб негромко выругался, и вытолкнула его за дверь, расположенную недалеко от площадки для игры.

– Быстрее! Прямо! – кричала ему в спину, отчётливо различая топот ног бегущих следом людей. – Чёрный выход! Здесь!

– Здесь заперто! – прорычал Калеб, будто это я на него с фотоаппаратом напала!

– Да где же они?.. – оглядела стеллажи на наличие ключей. – Они у Бари… Надо…

Но Калеб нашёл другой способ попасть наружу: несколько раз ударил ногой по старой деревянной двери, и в глаза ударил яркий свет утреннего солнца.

– Как вариант, – хмыкнула я.

– Потом расплачусь.

– Конечно-конечно. – Кивнула в сторону решётчатого забора, через который пришлось перелезать в своём коротеньком сарафане и светить трусами на всю округу. Надеюсь, мистеру Ледышке сейчас не до рассматривания чужого нижнего белья.

– Думаешь, они через забор не полезут? – фыркнул он, сворачивая за мной за одно из недостроенных зданий.

– Вернёмся и спросим? Сюда! – Я свернула в тесный проулок между двумя постройками без крыш, и мы оказались на большой строительной площадке, где груды кирпичей валялись где ни попадя, пустые упаковки от чипсов и пластиковые бутылки намекали на явное сходство с городской свалкой, а стальную огромную пластину местная молодёжь давно переделала в рампу для скейтеров. Изогнутые перекладины и трамплины когда-то и мне служили отличным развлечением, пока однажды полиция не забрала меня отсюда и ещё нескольких ребят прямиком в участок.

– Что за стройка такая? – прозвучал мрачный голос Калеба, бегущего вслед за мной к одному из зданий.

– Стройка, однажды лишившаяся финансирования.

– А ты здесь просто мимо проходила?

– Я… то есть моя подруга, раньше любила здесь кататься.

Один за другим залезли в окно первого этажа двухэтажной постройки и, тяжело дыша, опустились на пол, усыпанный кирпичной крошкой.

– Здесь нас не найдут, – пропыхтела отрывисто.

Калеб, сидя напротив, прильнул спиной к разрисованной стене, сорвал с лица очки и откинул голову назад, пытаясь отдышаться.

Так и сидели какое-то время в абсолютной тишине. Голосов снаружи слышно не было, значит, оторваться от назойливых папарацци удалось.

– Теперь ты мой должник, – заговорила я первой и облизала пересохшие губы.

– Это зависит от того, кто привёл за собой репортёров.

– Что? – взвизгнула, точно ослышалась. – Думаешь, это я? Зачем тогда, по-твоему, мне надо было тебя оттуда вытаскивать?

– Не знаю, – Калеб с серьёзным видом пожал плечами. – Например, чтобы втереться в доверие?

Нет, ну на такое заявление даже не знаю, что ответить.

– Зачем-то ты ведь приходишь каждый день, – добавил он, не сводя ледяного взгляда с моего лица.

Аргумент.

– Я в этот магазин с самого рождения прихожу! – Яростно сдула с лица прядь волос. – И я только вчера узнала, кто ты такой. Когда Мики мне позвонил.

– Именно, – Калеб выразительно дёрнул бровями. – Вчера ты узнала, кто я такой, а сегодня за мной явились репортёры.

Из моего рта вылетел полувыдох-полукарканье:

– А ты, вообще, зачем приходишь? На больших площадках играть надоело?

– Тебя это не касается, – отрезал холодно, одним взглядом давая понять, что этот разговор закончен. Снял с головы кепку и растрепал пальцами взмокшие волосы. Ещё бы им не взмокнуть – жара такая. Не заметила, как поступила так же – освободила голову от головного убора и принялась им обмахиваться.

– Так… так кто навёл на тебя папарацци? – попыталась разрядить обстановку. – Потому что это точно не я!

На шумном выдохе Калеб пожал плечами:

– Понятия не имею. Возможно, кто-то из остальных слушателей меня узнал. Возможно, даже продавец…

– Бари не трепло! – вступилась я за старого друга.

– Да не важно это всё. Главное, чтобы они не успели меня заснять. Или будут проблемы.

– У кого?

О’кей. И чем я заслужила этот насмешливый взгляд?

– Понятное дело, что не у тебя, – фыркнул Калеб.

Я бы поспорила, но…

– Нечего было очки снимать. Сам виноват.

Глаза Калеба сощурились, будто ослышался:

– Нечего было приходить и хрустеть своим поп-корном. Что вообще это было?!

Я недовольно поморщилась и водрузила кепку обратно на голову, козырьком назад:

– Ты велел не приходить, а я…

– Не любишь, когда тебе указывают. Угадал?

Теперь сощурилась я:

– Хватит с меня чьих-то приказов.

Калеб не стал выяснять, что конкретно я имела в виду. Но смотрел уж очень пристально.

– У меня нет времени сидеть здесь с тобой, – произнёс так, будто ему бродяга с улицы компанию составляет.

– У меня, знаешь ли, тоже время не резиновое, – фыркнула, не скупясь на грубость, и тут же спохватилась! Время! – Чёрт! Сколько времени?!

– Двадцать минут девятого, – отстранённо отозвался Калеб, сбрасывая на пол перчатку с правой, покрытой тату руки. – В школу опаздываешь?

Я скривилась:

– Это было очень смешно. Поупражняйся ещё. Когда я уйду.

Калеб уже копался в мобильном и безразлично кивнул на окно:

– Брату привет.

– Ты увидишь его раньше меня.

– К сожалению.

Стиснула зубы, чтобы не озвучить одно из изысканных ругательств Эстер, но сочла себя выше этого и просто поднялась с пола.

Уже практически забросила ногу на окно, как…

– Сядь! – вдруг прозвучал стальной голос Калеба, и я недоумевающе обернулась. Он смотрел вниз – на мою ногу, и прятал телефон в передний карман джинсов. – Сядь, я сказал.

Холодные серые глаза смотрели в мои – жёстко и требовательно, но я уже привыкла к этому взгляду, так что если мистер Ледышка сейчас пытается произвести на меня впечатление своей крутизной – зря старается.

И вдруг он поднялся с пола, положил руку мне на плечо и заставил опуститься на землю.

– У тебя рана на ноге, – кивнул он на мою правую икру, и я тихонечко пискнула, скорее просто от неожиданности, чем от испуга. Да и к боли мне не привыкать: несколько лет назад у меня был открытый перелом голени. Да уж, мало приятного. Слава богу, что перелом не был оскольчатый и всё обошлось без осложнений. Кость вправили, рану зашили, а реабилитационный период точно веками длился. Но теперь всё в прошлом, как и скейт, который предки безжалостно выбросили на помойку, а Эстер подобрала благодаря своим «связям» с папочкиной охраной.