Год маркетолога - Игорь Симонов

– Да, – кивнул он, глядя мне в глаза, – без тебя мне трудно будет это сделать, но я все равно буду всех убеждать, что сделать необходимо. Получится или нет – другой вопрос. Раньше получалось, – закончил он устало. – Но это не значит, что я уже услышал твой ответ?

– Нет, не значит.

– Сколько времени тебе нужно на размышление?

– Я думаю, день. А то голова может лопнуть.

– Хорошо, – сказал он, вставая и протягивая мне руку, – жду тебя завтра. Может быть, придумаешь что-нибудь более интересное.

За окном было нежаркое лето, люди собирались в отпуск и охотно обсуждали преимущества и недостатки тех или иных маршрутов, где лучше заниматься дайвингом, а где серфингом, набирало силу ипотечное движение, и всеобщая эйфория, подсознательно связывающая воедино цены на нефть, футбольные и хоккейные победы и победные заявления на экономических форумах, отодвигала на периферию случайные тревожные сигналы: это у них, это их проблемы, и даже добавляла разговору снисходительно злорадное: ну что, теперь ваш черед попариться. Несоответствие собственного состояния всей этой неосознанной эйфории могло иметь совершенно противоположные объяснения, одним из которых было то, что у меня лично перестали складываться отношения с окружающим миром.

Глава одиннадцатая

Когда работаешь в такой большой компании, как наша, на приличной должности, то, кроме всего прочего, основательно экономишь на отдыхе и получаешь возможность побывать в таких местах, куда сам, может быть, и не добрался бы. Мы с Ириной отдыхали так дважды в год.

В январе отдых был полноценным и далеким: по итогам года Россия всегда выигрывала достаточное количество мест в Presidents Club[40], чтобы Андрей мог включить меня в список. Мы летели туда и обратно бизнес-классом за счет компании и жили там еще дня три или четыре. Там – это где-нибудь поближе к США, чтобы наш президент мог присоединиться к лучшим своим сотрудникам и провести с ними денек. В основном это были острова Карибского бассейна. Эта трехдневная ярмарка тщеславия где-нибудь на острове Невис заслуживает, конечно, отдельного рассказа. Но прагматичная моя жена придумала, что всей этой историей можно воспользоваться и задержаться на месте корпоративной тусовки еще, например, на неделю, достигая колоссальной экономии на билетах, цена которых, если лететь бизнес-классом, – а по-другому туда лететь вредно для здоровья, – была в районе десяти тысяч долларов на человека. То есть мы с Ириной экономили как минимум двадцать тысяч плюс три для проживания – на свои деньги мы туда никогда бы не полетели. Кроме того, для мотивации менеджеров хоть на какой-то результат в первом квартале (поскольку в конце года, чтобы выполнить годовой план, распродали столько и на таких условиях, что весь первый квартал наши товары совсем не пользовались спросом) была еще тема с поощрением победителей по результатам первого квартала, которыми, по определению, всегда оказывались мы. Тут все больше были европейские маршруты – Рим, Флоренция, Париж, Монако, Вена. В общем, тоже неплохо, если не считать, что большую часть времени и уж точно вечера приходилось проводить с людьми, с которыми в нормальных условиях встречаться бы не стал. Зато можно было сделать хороший шопинг на летний сезон, не тратя денег на билеты и гостиницу. Там мы тоже задерживались дня на два-три, брали машину, ехали на север Франции или в Бельгию или в Швейцарию. Таким образом, получалось, что единственный раз в году за свои деньги мы отдыхали в сентябре, обычно в Европе – Испании или Португалии, – и это уже был отдых только для двоих. И все последние четыре года не было, наверное, лучшего времени, чем эти десять дней, проведенные вместе вдали от работы, бесконечных пробок, телефонных звонков, не всегда нужных встреч. На второй-третий день Ирина отпускала в себе какие-то биологические винтики, удерживающие механизмы ее защиты от окружающего мира в состоянии постоянной боевой готовности, снимала эту защиту и ставила вместе с чемоданами в гардеробную комнату гостиничного номера, чтобы тело и душа подышали немножко чистым воздухом, прокаленным солнцем и пропитанным запахами моря. Даже вечером она не пользовалась косметикой, ленилась одеваться и ходила ужинать в сарафане на голое тело и сандалиях.

В первую нашу совместную поездку я напрягался, не в силах отделаться от мысли, что Ирина сравнивает меня и эту нашу милую, но совсем не роскошную жизнь с кем-то другим и своей другой жизнью. Поэтому и места выбирала, где вряд ли можно было встретить старых знакомых, правда, в местах этих гостиницы находила самые лучшие. И как-то за ужином на крыше старинной башни, ставшей достопримечательностью маленького португальского городка благодаря необычайно популярному рыбному ресторану, за сардинами на гриле с белым вином я не в первый раз уже задал ей этот вопрос, чтобы не в первый раз уже услышать тот же ответ: «Костя, мне так хорошо, мне никогда не было так хорошо, перестань мучить себя и меня, ничего меня не тянет в прежнюю жизнь. Мы с тобой такие молодые, красивые, да, не смейся, мы оба очень красивые, и у нас все есть, и мы ни от кого не зависим, и только сейчас я начинаю понимать, что такое настоящая любовь – это когда только ты и я, и никого и ничего больше не надо. И мы сейчас попьем кофе, сядем в машину и поедем медленно, потому что правой рукой ты будешь гладить и ласкать меня, и я тоже буду себя ласкать, только не давай мне кончить, я не хочу в машине... мы доедем до гостиницы и пойдем в парк или на океан, а потом вернемся в номер и будем заниматься любовью, пока хватит сил, и проснемся, обнявшись, и что может быть лучше этого?» Это было сказано так спокойно и уверенно, будто она говорила сама с собой и себя же убеждала. Но все так и случилось. Это была удивительная ночь, мы засыпали и снова просыпались от возбуждения, не в силах оторваться друг от друга... Может быть, в эту ночь она действительно попрощалась со своей прежней жизнью. Мы поженились сразу же, как только вернулись в Москву, мы оба этого хотели, и Ирина как-то все очень быстро устроила.

И потом каждый год за эти летние две недели удавалось смыть, измельчить и растворить без остатка все плохое, что накопилось за зиму, хотя, по правде, особенно ничего и не накапливалось. Но все равно мы возвращались домой отдохнувшие и сильные – и каждый сам по себе, и вместе, как два близких и любящих человека. Мы даже перестали спорить по поводу ребенка. Ирина сказала, что она еще не готова, но точно знает, что родит не позже тридцати, это самый нормальный возраст, мне будет сорок – тоже отличный возраст, чтобы стать отцом. И я с этой логикой легко согласился – так было хорошо вдвоем, что с трудом даже и представлялось, как в нашу жизнь войдет еще один родной человек. В любом случае женщины в этом понимают гораздо больше, и ждать до Ирининых тридцати оставалось не так уж долго.

И вот получалось, что именно тогда, когда первый раз этот совместный отдых был нам совершенно необходим, потому что, несмотря на правильные слова, которые мы оба умели вовремя произносить, и на то, что нам, как и раньше, было удивительно хорошо в постели, – несмотря на все это, стало чуть холоднее в доме – а так не хотелось выпускать привычное тепло. Получалось, что именно в этом году наш совместный отдых не складывался. Еще весной мы собирались на Крит, слава богу, с шенгенской визой не зависишь от туристических агентств: покупаешь билет, бронируешь отель, заказываешь машину – все просто; и уже все забронировали и даже выкупили билеты – хорошо, что не по самому дешевому тарифу, по которому билеты сдать невозможно, жизнь научила не делать подобные глупости, – все как всегда. Но потом оказалось, что у Ирины тренинг во Франции на целую неделю, потом самая жара и куча детей на пляже, Андрей не определился с отпуском, и все это как-то не сразу, среди других более важных дел, и кажется, что можно еще к этой теме вернуться – лето длинное, до сентября, а к концу июня оказалось, что ни лета, ни сентября у нас вместе не получается.

– Как-то все не так в этом году, – сказала Ирина с сожалением, когда мы сидели вечером на кухне и пили чай.

По телевизору рассказывали новости с экономического форума, и по новостям этим выходило, что никакая у нас уже не деревня Гадюкино, в которой непрерывно идут дожди, а все наоборот, и наш бывший деревянный рубль совсем скоро станет резервной валютой. Что же, если права Ирина, и у нас что-то не так, то хоть внешний фон щедро компенсирует наши маленькие семейные неурядицы.

– Давай я приеду к тебе во Францию, забьем на этот Крит, отдохнем на севере Франции, тем более что ты там уже будешь.

– Ну да, – странно усмехнулась Ирина, – ты и на этот раз хочешь на билете сэкономить.

– Ируся, перестань, я хочу, чтобы мы отдохнули вместе, и предлагаю разные варианты. Не Франция – давай еще куда-нибудь поедем, меня все устраивает.

– Да я шучу, не сердись. Я просто хотела солнца и моря и совсем не хотела сидеть под дождем.