Зверь из бездны - Алексей Корепанов

— А после посещения Хроноса? — железной рукой ввел я поток в прежнее русло. — Что вы делали потом, господин Минотти?

— Потом? Потом, разумеется, поехал домой, обедал с Паолой. Знаете, она у меня прекрасно готовит! Запеченные…

— А после обеда?

— После обеда? — Господин Минотти пожал плечами. — Не знаю, что-то такое делал, наверное.

— В доме? — уточнил я.

— Ну да, в доме, а где же еще? Именно в доме. А! — Он с удовлетворенным видом хлопнул себя по коленям. — Помогал Паоле пересаживать петушиные гребни, они почему-то начали вянуть в тени. Не знаете, может быть, не стоило пристраивать у них под боком эту пурпурную флерону?

— К сожалению, я не специалист, господин Минотти, — терпеливо сказал я. Уж чего-чего, а терпения мне было не занимать; подобных разговоров насчитывался в моем активе не один десяток. — А дальше?

— Н-ну… — Историк задумался, потеребил губу. — Ничего особенного. Знакомство с прессой, просмотр кое-каких материалов… И вообще, я рано лег спать — в этом я абсолютно уверен. Период довольно напряженный, эти собеседования, эти экзамены… Для всех же хорошим быть нельзя, но, ей-Богу, сам расстраиваешься, когда этакая молоденькая… очаровательная… — а путает зеленый мятеж в Северных горах с прибрежными акциями зеленых периода Третьей Волны. Потому и нервы, и заснуть не могу, все ворочаюсь… Без нейролептиков уже и не обойдусь никак! — Он кивнул на стоящий у окна низкий столик с какими-то бумагами. — А тут нужно было выспаться перед визитом к Эвридике — гулять-то собирались до утра. Устроить, знаете, этакий маленький шабаш; компания намечалась весьма интересная… И вчера на ночь опять принял — видите, до сих проснуться окончательно не могу…

— Может ли кто-то подтвердить, что вечером пятнадцатого июля вы были дома? — безнадежно спросил я, понимая, что ничего это мне не даст.

— Паола может подтвердить.

— А кто-то еще, кроме вашей жены?

На лице Орфея появилось недоуменное выражение:

— У вас есть основания не верить мне, господин полицейский?

— Оснований нет.

Он добродушно улыбнутся и сказал в пространство: — Вообще-то я не обязан умолять вас верить моим словам. Я говорю так, как оно было, а уж дело полиции — коль имеются у нее на то основания — постараться опровергнуть меня и фактами доказать, что я, мягко говоря, искажаю действительные события. Я правильно рассуждаю, господин полицейский?

— Оснований не верить вам у меня нет, — повторил я. — Я просто уточняю.

— Да я же не в претензии! — Господин Минотти прижал руки к груди. — Я все прекрасно понимаю и рад бы помочь, поверьте! Но чем, чем я могу помочь? На вопросы ваши я ответил, ничего не утаил, и готов, если надо, еще раз ответить. Дело-то нешуточное!

— Да, — согласился я. — Спасибо за информацию, господин Минотти. Еще раз извините за беспокойство.

— Нет, это вы меня извините!

— За что?

— За то, что никакой информацией я, к сожалению, не располагаю.

Мы соревновались в обмене любезностями еще некоторое время; господин Минотти и не думал выдыхаться — а ведь общался он со мной, по его же словам, еще не проснувшись. Можно было только предполагать, каков он в состоянии бодрствующем…

Наконец я все-таки сумел распрощаться с поклонником Эвридики Карреро и решил сделать короткую передышку. Подошел к окну и чуть ли не по пояс высунулся в парк.

Проверить, конечно, придется; во всяком случае, попытаться проверить — но историк Алессандро Минотти не вызывал у меня подозрений. И вел он себя при нашей беседе вполне естественно, без фальши… Большой талант нужно иметь, чтобы так сыграть. Нет, не было тут никакой игры, и господин Орфей действительно пребывал в таком же неведении относительно покушения на госпожу Карреро, в каком пребывал и я… Но ведь призрак же называл себя Орфеем, именно Орфеем, а не Леонардо-Валентином! Деформированное субъективное восприятие госпожи Карреро?..

Я, как улитка, втянул себя назад, в номер отеля, и вновь уселся за информационный блок. Набрав код защиты, еще раз связался с городским управлением полиции, выяснил, кто непосредственно занимается делом Эвридики Карреро и разыскал этого сотрудника. Следователь оказался совсем молодым курчавым парнем с добродушным лицом, мощными плечами и символом прим-ажана на плече серой форменной куртки. Когда я предъявил ему карточку сотрудника Унипола, он подтянулся и лицо его преобразилось, перестав быть добродушным; оно стало деловитым, озабоченным и заинтересованным. Я спросил, как продвигается следствие по делу госпожи Карреро и из краткого ответа понял, что никак не продвигается.

— Отрабатываем версии, — произнес он точь-в-точь те же самые слова, которые я совсем недавно говорил господину Минотти. — Хотя, как считают медики, тут нет никакого криминала.

— Как считает доктор Кастальес? — уточнил я.

Он посмотрел на меня вопросительным взглядом, словно уловив в моем голосе сомнение.

— Доктор Кастальес вполне квалифицированный специалист. Но у нас есть и мнение консилиума, господин Грег.

— Ясно.

По мнению медиков, все дело в состоянии психики госпожи Карреро, и никакого покушения не было. Городское управление полиции ничего не имеет против такого мнения. Ну а я? Каково мое мнение на сей счет?..

— Вы располагаете какими-то новыми данными? — сдержанно спросил молодой следователь. — Я постарался проработать все варианты…

В этом я не сомневался. В полицейских управлениях всех миров работали вполне добросовестные парни. Во всяком случае, я не мог припомнить, чтобы кто-нибудь стремился побыстрее закрыть безнадежное дело. Сил и способностей хватало, платили хорошо… только вот далеко не всегда наша система траления срабатывала. И это шло не от несовершенства системы; преступник ведь в большинстве случаев не лез в дом жертвы с ножом или квантером, разбрасывая улики, — он действовал издалека, он оставлял взрывные устройства, он вообще мог никогда не встречаться с будущей жертвой… В общем, проблема была старой, как мир, и, судя по интереснейшему курсу «Детективный роман», который нам читали в колледже, в этой сфере человеческой деятельности ничего не менялось со времен Каина и Авеля.

— Новых данных у меня нет, — сказал я, нисколько не покривив душой; то, чем я располагал на второй день пребывания в Мериде-Гвадиане, вряд ли можно было назвать данными. А об открытии Валентина пока рано было говорить, не дождавшись результатов изысканий моих парней. — Вы проработали линию мажордома?

— Конечно, господин Грег. — В голосе следователя прозвучал оттенок обиды. — Одной из самых первых. Ни единого узла.