Зверь из бездны - Алексей Корепанов

— А при чем здесь Орфей?

Луис Карреро поморщился, словно у него опять заболел зуб, и нехотя сказал:

— Господин Минотти ведет себя довольно назойливо по отношению к моей жене. Я уже не раз давал ему понять, что его визиты нежелательны, но он все обращает в шутку. — В темных глазах Луиса Карреро возник холодный блеск. Вы видели мою жену, господин Грег. Согласитесь, она привлекает внимание.

— Она очаровательна, — чистосердечно признался я.

Второй Искуситель окатил меня мрачным взглядом собственника, у которого собираются отнять его главное достояние.

— Я тоже так считаю. Так же считает и это ничтожество Минотти. Эти визиты в мое отсутствие, эти цветы… Он и сюда успел заявиться чуть ли не раньше меня! — (Я вспомнил благоухающую цветами палату номер три). — Дика слишком деликатна, чтобы указать ему на дверь, хотя он для нее, в общем-то, пустое место — я же вижу! — Луис Карреро наклонил голову и заскрипел зубами.

— Почему же все-таки Орфей? — осторожно напомнил я, с сочувствием глядя на него.

— Орфей! — Луис Карреро презрительно усмехнулся. — Потому что имя моей жены — Эвридика. Это он называет себя Орфеем. «Вы моя Эвридика, я ваш преданный Орфей», — скривившись, почти пропел он, явно копируя господина Минотти. — И начинает терзать пианино. Он объяснял, какая-то доисторическая легенда. Какой-то земной музыкант, задушенная кем-то — соперником, кажется, — возлюбленная… Реанимация с помощью музыки, гроб хрустальный на цепях… Орфей! Оч-чень крупный специалист по ранней истории Журавлиной Стаи.

Он замолчал, сжав кулаки и пошевеливая нижней челюстью. Сейчас он явно был не здесь, в салоне авто в компании дотошного полицейского, а где-то в другом месте наедине с Орфеем Минотти; пинал его ногами или смачно бил по лицу. Да, ревность — слепая и злая сила…

Я вновь поглядел на его руки. Все расширяющаяся трещина в отношениях… Если не мне — так никому другому… Назойливый соперник… Можно ли убить из ревности? Безусловно. Убивали, убивают и будут убивать, и никогда, наверное, не избавиться от этого греха, одного из самых тяжких грехов человеческих. И новое человечество, на которое уповает Свен Блутсберг, тоже было бы таким. Но ведь то, явившееся госпоже Карреро, называло себя Орфеем! Зачем историку Минотти покушаться на объект своего вожделения? Из тех же соображений? Не мне, так и не ему, холеному и красивому капитан-директору!

Но независимо от того, кто покушался на Эвридику Карреро — каким образом можно было осуществить покушение? С проекцией я придумал неплохо какая-нибудь наведенная голографическая картинка… да хоть бы и настоящий призрак в конце концов! Каким образом нанесены телесные повреждения — вот в чем вопрос. Их мог нанести либо человек, либо автомат… либо какое-то наведенное поле. Появление человека или автомата было бы зарегистрировано системой слежения, даже если бы человек или автомат возник в загородном доме посредством нуль-переброски (что само по себе невероятно). Версию с силовым ударом отрабатывают Стан и Берт. Если такое, в принципе, возможно значит, кто-то имеет зуб на Эвридику Карреро. Или на ее мужа.

Круг замкнулся. Я не продвинулся вперед ни на шаг. Механизм явления продолжал оставаться неясным; а ведь он вполне мог быть адекватен фениксианскому феномену… Ну что, ну что еще можно было выжать из Журавлиной Стаи?..

Хорошо, Лео, сказал я себе. Давай подойдем к делу с несколько иной стороны. Вспомним доктора Кастальеса, которого ты неумышленно лишил сегодня душевного равновесия. Старая психическая травма — чувство вины за смерть несчастного юноши Джордже Вирджилиаса. Она ведь любила его, пока ей не вскружил голову неотразимый Второй Искуситель. Без труда можно догадаться, как он был красив тогда — молодой преуспевающий предприниматель, житель столицы округа, заглянувший в провинциальный приморский городишко. Чувство вины, перешедшее в длительный скрытый психоз…

Некто, узнав, что она остается одна в загородном доме, наносит силовой удар — даже без всяких голографических проекций! Проекция возникает только в сознании Эвридики Карреро! Возникает при этом ударе, не ударе даже, а более-менее длительном воздействии. Воздействие сопровождается понижением температуры, связанным с какими-то энергетическими преобразованиями — отсюда и ледяные клыки призрака, и сосульки вместо пальцев. Ну а самого-то призрака и не было — были наложившиеся друг на друга картины воображения, переплетающиеся образы… Отсюда и появление призрака из земли — это вышел из могилы поклявшийся не оставлять ее в покое Джордже Вирджилиас. Отсюда и волосатые руки — руки мужа. Отсюда и слова призрака — это слова господина Минотти.

Вот так, все — по полочкам. Неясно только главное: кто и как?

— У вас есть еще вопросы, господин Грег? Может быть, меня уже пустят к Дике?

Я очнулся.

— Не сочтите мой вопрос оскорбительным для себя, господин Карреро…

— Я понял. — Луис Карреро надменно поджал губу. — Вы хотите поинтересоваться, не имел бы я выгоды в случае смерти собственной жены и где находился пятнадцатого июля. Так?

Я развел руками:

— Это стандартные вопросы, господин Карреро. Ваше право не отвечать на них без адвоката и официального разрешения на проведение с вами подобной беседы.

— Думаю, обойдемся без адвоката. Во всяком случае, пока. — Огонь в его глазах несколько ослаб. — Ведь это я, собственно, пригласил вас к разговору. Итак, по поводу моей заинтересованности в смерти Дики. Тут как раз тот случай, когда, скорее, она была бы заинтересована в моей смерти. Как наследница. А наследство у меня неплохое — полиция может получить декларации о моих доходах в нашем налоговом управлении. Наследство же Дики мне мало что прибавит. А если говорить о моей ревности — да, я понимаю, что смешон с этим своим «Комплексом-плюс»! — то могу признать, что действительно временами готов отправить на тот свет ее воздыхателей, клянусь Иосафатом! Но — воздыхателей, господин Грег, а не ее. И, надеюсь, вы понимаете разницу между выражениями «готов убить» и «действительно убить»?

Я кивнул и деловито сказал:

— Понимаю.

— И второй ваш вопрос: где я был пятнадцатого июля?

— Именно, — вновь кивнул я.

— Я уже давал показания вашим дотошным коллегам, — несколько высокомерно произнес Луис Карреро, — но, видимо, в ваших структурах правая рука порой не ведает, что делает левая. Поэтому повторяю персонально для вас, господин Грег.

— Весьма признателен, — вежливо ответил я. Я все-таки не собирался уточнять свой подлинный статус.

— Итак, утром пятнадцатого июля я вылетел в Сегура-Сьесо для переговоров с моими партнерами из лидер-секции «Осеано». Доказательства, можно надеяться, находятся в городском управлении полиции. — Луис Карреро саркастически усмехнулся. — Во всяком случае, где-то в вашем ведомстве. Вечером того же, интересующего вас дня, я связался со своей женой. Поинтересовался, необходимо ли мое немедленное присутствие в долине Кордильера. Дика ответила, что великолепно справится сама. Заявляю для следствия: я понятия не имел, что она отпустит нашего Фердинандо и останется на ночь одна. Но даже и в этой ситуации я был вполне спокоен. Господин Карреро воздел кверху палец. — «Комплекс-плюс»! Безотказная система для ревнивых мужей. Вы не ревнуете свою жену, господин Грег?