Дрессировщик. Приручение (СИ) - Николаева Ольга "Anabolik"

Однокурсники давно считали их парой, и никому уже не было дела, когда ребята приходили на занятия вместе. А Жене так проще было: лучше признать эти мнимые "отношения", чем объяснять девчонкам, почему она до сих пор одна. Тем более, что ответа и сама толком не знала. Не будешь ведь, на самом деле, рассказывать, что ждешь прекрасного принца? Засмеют и дурочкой выставят. А потом еще начнут подгонять своих друзей, знакомых и братьев, якобы случайно забежавших поздороваться. Женя видела не одну такую историю сватовства, и ее от них коробило нещадно: девушка — не корова на случке, которой необходимо привести быка, и зачем же так настойчиво с кем-то ее знакомить?

Но вот сейчас, прямо перед Игорем, она ощущала себя в чем-то виноватой. И ночная гулянка в клубе казалась сущей мелочью на фоне этого нового проступка. И стыдно было, и досадно, и совершенно неуютно. Глаза Суворова, кажется, насквозь прожигали в ней дыры. А как убедить человека в собственной невиновности, если и сама в ней уже сомневаешься?

В принципе, она могла бы и не говорить об этих парных заданиях. Уж как-нибудь можно было бы извернуться. В конце концов, телефоны никто не отменял. И почта электронная… Правда, у Димы с техникой все было сложнее, чем у нее: таких возможностей, как Суворов, их семья не имела. Но Женя могла бы спокойно забирать на себя часть его работы и делать самостоятельно.

Что-то ее заставило признаться. Настоять на своем праве учиться так, как ей удобно. Характер, жажда справедливости, обида на нотации и претензии?

Неизвестно, какой черт ее дернул. Но девушка тут же пожалела. Холодные и, в то же время, жгучие глаза Суворова быстро охладили все желание бунтовать и доказывать права. Которых она и не имела, в общем-то. Вспомнила об этом, но как-то поздно. Кажется, слишком поздно…

— Вы обо мне вообще ничего не знаете, Игорь Дмитриевич. — Эта фраза выскочила неожиданно и для самой Жени, и для Суворова. Заметно было, как он хотел что-то возразить, но потом осекся.

— Да? Ты так считаешь? — Что-то затаилось в его голосе. То ли насмешка, то ли предвкушение… Наверняка, уже придумал новые поводы поиздеваться, в чем-нибудь пообвинять. Или просто выставить Женю дурочкой наивной и бестолковой, как обычно.

— Как можно знать человека, которого видишь два-три раза в год, не чаще? — Горечь вырвалась, нежеланная и досадная. Выдала с головой, как Женя по нему скучала все это время. Как ждала возвращения, как надеялась, что однажды все будет как раньше…

— Считаешь, у тебя много сюрпризов накопилось для меня? — Игорь все так же продолжал куда-то вести диалог, в только ему известную сторону.

Женя пожала плечами. Устало вздохнула.

— Не думаю, Игорь Дмитриевич. Мне вас нечем, особенно, удивлять. Ничего плохого не совершала. Законы не нарушала. Вредных привычек не приобрела. Обычная, стандартная студентка. А если я что-то делаю не так, как вам хотелось бы, скажите, что можно, а чего нельзя. Я обязательно запомню и буду выполнять.

— Хм, забавно. А мне вот кажется, дорогая Женечка, что сюрпризов у тебя не счесть. И я, действительно, пропустил очень многое. — Выдержал паузу, не дождался ответа, продолжил, — Придется наверстывать, изучать, восполнять пробелы… И твои, и мои…

— Лучше бы вы меня выгнали сегодня, Игорь Дмитриевич, вот честно. — Она прямо посмотрела ему в лицо.

— Это почему же?

— Так бы я точно знала, какие у меня проблемы, к чему готовиться, а о чем не стоит волноваться.

— Очень любопытный подход. А что же сейчас?

— А сейчас я понятия не имею, что ждет завтра. Или сегодня вечером. Голова кругом идет.

— То есть, ты все же предпочтешь уйти от нас? Давай, признавайся, последний шанс…

— Нет, сама не уйду. Не получится.

— Ну, вот и решили. Значит, будем заново знакомиться. И не смотри на меня, как зверь затравленный. Иди уже, отдыхай. Мне тоже не мешало бы освежиться…

Глава 7

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Игорь честно и стойко держался еще несколько недель. Прекратил свои дальние поездки: оказалось, что все дела давно уже приведены в порядок, и их можно смело доверять заместителям и людям на местах. Не было такой потребности в его постоянных проверках и вмешательствах. Снова взял привычку ночевать дома. Не каждый день, но отлучался все реже и реже.

Татьяна, каким-то чудом, но вызнала, что его редкие визиты уже давно не связаны с работой и делами, начала показывать свое недовольство. Очень аккуратно, конечно, без явных претензий, но обиды время от времени проскакивали. И все чаще звучали намеки на то, что пора бы узаконить отношения. Или, на худой конец, жить вместе. Она даже готова была принять Игоря в свою небольшую трешку… Эта идея вызывала у него если не гомерический смех, то издевательскую ухмылку — точно. Суворов, не стесняясь, объяснил подруге, что не для того обустраивал себе дом, чтобы бросить его и переехать в многоквартирную типовую высотку. Зачем ему такие проблемы, с какой стати? О том, чтобы забрать Таню к себе домой — даже речи не возникало. Несомненно, она была бы счастлива. Однако, хватало ума не напрашиваться: если Игорь не зовет, значит, не стоит и заикаться на эту тему. За такую вот сообразительность он Татьяну и ценил. Однако, простого внимания, как раньше, ей уже не хватало. И даже дорогие подарки, и немалые переводы на карту — на необходимые мелочи, как он это называл — уже не устраивали. Не раз, приходя в гости, он с раздражением прекращал вечер и возвращался домой очень рано. Таня хотела Игоря — целиком и полностью, в свое распоряжение. Как только речь об этом заходила, он психовал и уходил.

А дома его ждала Женя. Каждый вечер, как по часам, находила его, неважно где — в кабинете, в зимнем саду, в гостиной, в любой части дома — и отчитывалась о том, что комендантский час соблюдается. Ни разу не опоздала. Наоборот, появлялась на глазах с хорошим таким запасом — на час, на два раньше положенного времени, а то и больше. И никуда не выходила — за этим четко следила охрана. Как примерная школьница, она отчитывалась о своих успехах в учебе, о том, чем занималась, куда ходила, какие планы строила. Правда, эти рассказы были совсем не похожи на прошлое их общение: сухо, коротко, только по делу. Никаких вопросов, никаких мыслей вслух. Игорь правдами и неправдами старался вывести девушку на разговор, но она старательно обходила все сложные темы, умудряясь каждый раз отвечать ему лаконично, без лишних слов и эмоций. Казалось, что к каждой такой вечерней беседе Женя готовилась, будто к экзамену.

Игоря даже забавляла эта ее сдержанность и сосредоточенность. Иногда. Чаще — злила. Хотелось уже понять эту странную девчонку, что когда-то смотрела на него, почти как на бога, старалась привлечь и понравиться. А теперь, когда он и сам бы не прочь заинтересоваться, она делала все, чтобы остаться незаметной. Жаль, что поздно. Суворов замечал все чаще и все больше. И бесился от этого. Нужно быть совсем идиотом, чтобы не понять своего любопытства, с высокими материями никак не связанного. Женя его волновала как женщина, и реакции своего организма Игорь сдерживал все с большим трудом. Факт, что формально девушка уже повзрослела, и никакие нормы закона уже ничего не запрещали, никак не должен был повлиять на его отношение. Моральные принципы от возраста никак не зависели. Женя — еще ребенок. А с их разницей в возрасте, ребенком и должна для него навсегда остаться. Во всяком случае, Игорь все чаще напоминал себе об этом. Все больше злился на себя, за то, что вспоминать приходится при каждой краткой встрече. Глаза, отчего-то, постоянно забывали, и он бесконечно пялился то на длинную шею, подчеркнутую короткой стрижкой, то на стройные ноги, которые невозможно было спрятать ни под какой одеждой… А Женя, как назло, научилась демонстрировать их даже под строгими шмотками… Даже при самом серьезном разговоре, он все чаще отвлекался на нескромные идеи. Да что себя обманывать? Все образы были откровенно пошлыми и непристойными. Оттого он морщился недовольно, прерывал беседу, якобы по срочной причине, и отправлял девушку, подальше от себя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})