Дрессировщик. Приручение (СИ) - Николаева Ольга "Anabolik"

Ей до дрожи в коленях было страшно выходить из комнаты, хотелось забиться под одеяло и переждать. Чего? Она и сама не знала, чего именно. Точно была уверена, что ничем хорошим эта ночь для нее не обернется. Наказания, одно другого страшнее, приходили на ум. Девушка уже решила для себя, что готова согласиться на все, вплоть до порки ремнем, до домашнего ареста, да хоть полы в конюшне готова была скрести! Только бы не сказали, что больше ей не рады в этом доме, и она свободна идти на все четыре стороны… Идти было некуда. И не хотелось уходить.

Часть 2

Глава 1

Игорь не знал, чего ему хочется больше: упасть и уснуть, напиться и уснуть, наорать на бессовестную нахалку, отчехвостить ее так, чтобы из дому шаг сделать боялась, или просто убить ее и не мучиться, а потом уже напиться и уснуть. Все эти желания водили хороводы в душе, перемешиваясь в разных сочетаниях, не позволяя выбрать самое правильное. Но хоровод этот, наложенный на безмерную усталость, не мог спрятать главное: Игорь просто ее хотел. Вот так, внезапно и болезненно приперло. Ужасающе ясно для самого себя, бесконечно неудобно для организма нахлынуло мощное желание. Такое возникало редко и в ранней молодости. А с тех пор уже много времени прошло, и организм научился подчиняться мозгу.

Ни хрена подобного! Все эти годы органы чувств и тело только притворялись послушными, а тут неожиданно взбунтовались.

Он пытался придумать объяснения для себя: стресс, беспокойство, злость и куча других эмоций позволили телу выйти из-под контроля. И вид Женьки — нарядной, подкрашенной, соблазнительно двигающейся — был для него неожиданным, настолько, что она вызвала желание, как обычная симпатичная молодая незнакомка.

Но эти сказки можно было бы рассказывать кому-нибудь другому. А себя обманывать — нелепо и смешно, даже если очень хочется обмануться. Все, что и раньше смущало, когда девушка пыталась завоевать его симпатию, все, что казалось неумелым, глупым, неуместным, все это жахнуло по мозгам, как хороший стакан крепкого алкоголя. А еще заметил, как в клубе на нее малолетки таращились, и не только малолетки: взрослые, не очень опрятные мужики с имиджем "свободного художника" откровенно рассматривали девчонку, когда она крутилась на танцполе. И пусть там было не очень светло, и клубы дыма все заволакивали, почти скрывая тонкое тело от похотливых глаз… Суворов успел все рассмотреть и оценить, и, наверняка, у остальных зрение было ничуть не хуже.

Вспомнилось тут же, как Женька в свое время старательно выхаживала перед ним, в своих откровенных платьях. Как пыталась угодить, когда платья сменились привычными блеклыми нарядами… Он оттолкнул и отказался, так она сюда пришла, в поисках счастья? Платье на ней было уже не таким вульгарным, как раньше. Даже, скорее, приличным было. Но ни-че-го-шень-ки не прятало от сальных взглядов, умеющих правильно посмотреть. Та самая длина и крой, когда больше спрятано, чем показано, и оттого желание увидеть становится все больше, все невыносимее…

Он ведь даже успел постоять немного, наблюдая за происходящим. Правда, очень быстро понял, что бездействие невыносимо. Нужно было немедленно подлететь, встряхнуть и утащить оттуда. Хотелось бы сразу — в темный угол, чтобы показать, на какие интересные вещи девчонка нарывается. Да что там врать-то? Просто не терпелось делать эти самые непристойности…

Глаза ее испуганные, ошарашенные, похожие на две огромных плошки, отрезвили немного. Игорь опомнился, сообразил, что не туда его ведет, наорал — больше для того, чтобы скрыть свое состояние, чем от реальной злости. Хотя… был вопрос, на каких препаратах можно вот так плясать всю ночь и утро… Но и он был не самым главным.

Важнее всего — дотащить ее до дома, сдать Светке на руки, да убраться подальше, подобру-поздорову, пока дров не наломал. Таких, что потом не разберешься.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Довез. Хотел разбудить — рука не поднялась. Вот такая, безмятежная и сладко вздыхающая, Женя была намного безопаснее для него. И для нее тоже — в тот момент лучше было бы не просыпаться.

Сам отнес ее в комнату. Никому из парней не доверил. Они бы, конечно, справились, и физически сильнее хозяина были. Да только вот, не спасли бы их ни сила, ни умения, если бы хоть одним пальцем коснулись Женьки. Игорь и себя-то с трудом сдерживал, чтобы не перехватить ее немного иначе, да покрепче, так, чтобы глаза распахнулись мигом… И он очень боялся выпустить на волю все фантазии о том, что бы дальше делал.

В комнате, уложив девушку на кровать, распорядился, чтобы Светка ею занималась. А сам — сбежал. Позорно. Быстро и не оглядываясь ушел из дома, сам сел за руль и уехал. Санек метнулся, было, наперерез, в попытке забрать ключи, но остановился от одного только злого взгляда.

Ночевал в гостинице, первой попавшейся по дороге. Игорь и не искал ее особенно, главное, чтобы было место для сна, а остальное не интересовало. И пусть номер оказался маленьким, обстановка — на грани бедности (стол, стул, кровать, два полотенца в душевой и одна негорящая лампочка там же), зато можно было лечь и выспаться. Вариант поехать к Татьяне, у которой всегда было мягко, тепло и удобно, отмел сразу же. Сейчас даже смотреть на эту женщину было сродни предательству и кощунству. Словно попытка заменить недосягаемое лакомство каким-нибудь куском черствого хлеба. Голод утолит, конечно же, но радости не принесет нисколько.

Боялся, что не уснет, когда укладывался. Образы Жени, сначала танцующей, потом — сладко дремлющей, а затем новые, ничего не имевшие с реальностью, стояли перед глазами. Тело реагировало на них постоянно, почти не успокаиваясь. Не будь Игорь так уверен в своих людях, решил бы, что в еду сегодня что-то подмешали. Какой-то невероятно мощный возбудитель. Но ничего лишнего он в тот день принять не мог. И это еще больше напрягало: действие любого наркотика рано или поздно прекращается. А что делать, если тебя штормит просто из-за вида малолетней девчонки, которую ты же и подобрал, и вырастил, почти ребенка?

К счастью, все мысли и тревоги пропали, как только голова коснулась подушки, пусть тонкой, продавленной и неудобной, но такой сейчас желанной! Игорь провалился в беспамятство, будто кто-то щелкнул выключателем.

Глава 2

Женя долго отсиживалась в своей комнате, надеялась, что ее позовут, а тогда уже — будь, что будет. Заняла время тем, что отправила смс-ки всем друзьям, которых в ночи побеспокоил Игорь, сообщила, что все с ней нормально, но на пары уже не придет. Димка звонил, видимо, переживал за подругу больше, чем остальные, но она так и не решилась ответить. Боялась, что голос выдаст все ее страхи и терзания, а парню о них знать совершенно ни к чему. Девушка привыкла делиться с ним только хорошими новостями, все плохое привычно прятала в себе. Да и смысла не видела в том, чтобы Дима расстроился вместе с нею, а помочь он никак не мог…

Выматывающее ожидание длилось несколько часов, пока не пришло понимание: никто ее звать не будет, и в комнату специально не придет. Видимо, это тоже было частью наказания. Пытка неизвестностью, подкрепленная собственной виной — ничего страшнее в жизни не было. Женя раньше думала, что плохо — это когда поймали на провинности и тут же прилетело: побои, ругань, сутки в карцере, недельное дежурство по кухне. И обидно, когда не виноват, но уже наказан, без суда и следствия. Теперь оказалось, что все это ерунда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Не выдержала, побрела сама — сдаваться. Готовая к чему угодно, и не готовая совершенно. Дом затаился в тишине. Даже ламинат в коридоре, который всегда поскрипывал, раздражая Свету, вечно обещавшую сделать ремонт, в этот раз отзывался на шаги совершенно бесшумно. Ни звука телевизора, вечно бубнящего на кухне, ни радио, гремящего у мальчишек в гараже, обычно слышного даже сквозь закрытые окна… Казалось, что все в огромном здании вымерло. Оттого собственное дыхание казалось Жене слишком шумным и прерывистым.