Кожа - Евгения Викторовна Некрасова

с отверстиями для глаз и носа, которые она тоже набила перьями. Пуговицами для пальто она назначила куски толстой корабельной веревки. Хоуп принесла все Алисе и Робу. Они молились. Хоуп сказала им, что медведи – охотники за людьми с работающей кожей – выдумка, что Хозяин, очевидно, не приедет, что возможно даже, с ним что-то случилось в Дикой и холодной стране, что они должны отправиться на его поиски и что они замерзнут тут, не вынесут без еды и воды. Им нужно идти на остров по льду, он крепкий. Алиса и Роб наотрез отказались. Хоуп объявила, что она пойдет одна. Роб предположил, что она провалится под лед. Алиса – что ее съест Медведь. Работающие обвиняли ее в том, что она бежит, нарушает волю Хозяина и закон.

Хоуп собрала в сумку чуть еды, рубашку, белье, запасные носки и чулки, блокнот, карандаш, капитанские стекла. Надела много запасных юбок, плотное платье, двойные носки, пальто, купленное еще на ее земле, сверху – сшитое пальто, шапку, варежки. Спустилась по лестнице из веревок и пошла к острову по льду. Снег скрипел, как деревянный пол. Вдалеке, шагах в трехстах от корабля, она увидела большого широкого человека, который двигался прямо к ней. Хоуп решила пойти ему навстречу – может быть, это кто-то от Хозяина. Судя по странной одежде, это был местный и довольно дикий человек. Хоуп думала объясниться с ним знаками. Он приближался. Хоуп не нравилась его нечеловеческая, мотающаяся походка. Работающая остановилась, поглядела сквозь капитанские стекла. У приближающегося были узкие плечи, широкая шея, теплое синее пальто, высокая и широкая обувь, сшитая набитая сумка через плечо, шерсть на шее, лице и руках. Хоуп уронила капитанские стекла и побежала обратно к кораблю. Белое море, белое небо шатались вокруг нее. Она обернулась, Медведь бежал за ней, для удобства и скорости используя четыре свои лапы. Хоуп впервые в жизни бежала так быстро. От ветра и холода ее глаза затопила вода. Дерево корабля мазало впереди. Медведь приближался. Хоуп добралась до корабля и не увидела лестницу из веревок. Ее, видимо, убрали работающие, чтобы никто не влез к ним. Хоуп бегала туда и обратно вдоль деревянной стены и звала Алису и Роба. Они молились у себя в каюте. Хоуп попыталась залезть без лестницы, но упала. Снежный скрип и тяжелая одышка-хрип приблизились. Скрип прекратился, одышка-хрип осталась. Хоуп оглянулась. Перед ней стоял Медведь в человеческой одежде, тяжело дышал и улыбался. Он поднимал обе лапы вверх, в левой были капитанские стекла. Хоуп вжалась в деревянную стену. Медведь сквозь одышку с очень толстым акцентом сказал на английском, что он не опасный, а просто продает маленькие пироги, спросил, не хотят ли она и ее команда на корабле пирогов с хрустящими листьями и яйцом или пирогов с грибами и курицей. Медведь приблизился и протянул Хоуп капитанские стекла. Она осторожно забрала. Медведь открыл сумку, оттуда повалили дым и запах. Он показал Хоуп маленький пирог и стал нахваливать и те, что с хрустящими листьями и яйцом, и те, что с курицей и грибами. Он обещал, что грибы самые лучшие, он собирал сам. А курица их с женой, они кормили ее лучшим зерном, и яйца от той же птицы, а капусту вырастил их сосед, самая сладкая капуста в их деревне.

Хоуп сказала, что у нее нет никаких денег. И она не может купить пирогов. Медведь посмотрел на Хоуп, она почувствовала, что на цвет ее кожи, подумал и спросил, работающая ли она. Хоуп кивнула. Медведь сказал, что это он работающий, а она нет, почти. Главный русский хозяин недавно издал приказ, что любой работающий из страны Хоуп с таким, какой у Хоуп, цветом кожи, ступивший на русскую землю, свободен.

На голову Медведя упал ботинок, потом лесенка из веревок, потом полетела бочка – Медведь успел отпрыгнуть и приземлиться на четыре лапы. Алиса и Роб ругались на него, скидывая вещи, и молились. Медведь прорычал на них, как настоящий медведь. Он выпрямился на двух лапах, протянул Хоуп пирог, сказал ей «вэлком» и пошел, переваливаясь, к другому кораблю.

Хоуп откусила пирог и быстро его съела. Курица и грибы действительно оказались невероятны, как и весь пирог, он не врал, и про указ об освобождении черных работающих тоже не врал. Хоуп точно знала, он произносил это с правдивой завистью.

Хоуп закинула ботинок и лесенку обратно на палубу и позвала Алису и Роба пойти с ней и стать свободными людьми. Они кричали ей, что она сошла с ума от мороза, если верит Медведю.

Хоуп уже прощалась с Алисой и Робом сегодня утром, еще до Медведя, поэтому она просто отряхнула одежду от снега и пошла к острову, к той его части, где не было выточенных высоких набережных, а сползала в море островная земля. Через сорок с лишним минут обе ноги Хоуп ступили на русскую почву. Вернее, на русский снег. Хоуп походила немного туда-сюда, чтобы почувствовать, как ходится неработающему человеку. Ходилось ок. Прилетела, подумала она.

5. Ах ты, кожа моя, кожа

– Ну вот, Братец Череп, опять медведи.

– А что такого?

– Ну, знаешь, все эти стереотипы про Россию: водка, медведи, шпионы, КГБ, проститутки, олигархи. Вообще-то это объективация, похожим образом people of color подвергаются объективации.

– Я чего-то не понимаю, что ты говоришь. Скучно что-то, и небо белое.

– Белое, Братец Череп. Ну, знаешь, когда в лифт заходят чернокожий парень и белая женщина, она перевешивает свою сумку на то плечо, что дальше от него… Она действует согласно стереотипам, объективирует зашедшего с ней в лифт человека из-за цвета его кожи. Понимаешь?

– Нет. Небо скучное, без облачка, и даже солнца не видно. Ты умеешь петь?

– Не умею. Меня даже в детстве в музыкальную школу не взяли, когда я не взяла какую-то там ноту.

– Спой все равно.

– Ну ок.

И я начала петь как могу.

            Знаешь, Нина, моя кожа – русская,

            покрытая медвежьей шерстью,

            спермой и дешевой косметикой,

            порохом от незарегистрированного оружия,

            нефтью,

            кровью,

            тюремными татуировками,

            стразами из натуральных бриллиантов,

            «Новичком» и водкой.

            Ах ты, кожа моя, кожа,

            кожа русская моя,

            кожа русская, кожа тусклая,

            усыпанная прыщами-стереотипами.

            Знаешь, Нина,

            мои прапрапрародители были рабами,

            я из кожи вон лезу, чтобы от них отличаться,

            хожу в офис на работу,

            для развлечения – на концерты и