Могущество - Анна Карвен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он возвращается к жизни. Эта высохшая плоть трупа на самом деле Андоку.
Две капли крови Саланке…
И это все, что нужно?
— Как это возможно? — спрашиваю я, слегка ужасаясь и в то же время совершенно потрясенный. Это другой вид магии, с которым я никогда раньше не сталкивался.
В последний момент мне хватает ума вырвать Саланке из лап сангвису.
Делаю шаг назад, когда глаза Андоку превращаются из темных, пустых впадин в прекрасные здоровые глаза.
Внезапно темно-багровые глаза смотрят на меня. Андоку моргает, и из его бледных век вырастают черные ресницы.
— Это сила крови. Та же кровь, что течет в твоих жилах, мальчик.
— Но я не сангвису, — твердо говорю я. — У меня нет никакого желания пить кровь.
— Нет, ты не проклят, как я. У тебя все врожденное.
Внезапная мысль приходит мне в голову. — Ты не… мой отец?
Выражение лица Андоку становится совершенно серьезным, словно он боится. Однако в ответ тихо и горько усмехается. — Даже близко нет.
Хотя его лицо теперь полностью восстановлено, он выглядит исхудавшим и изголодавшимся. Острые скулы прорезают скульптурные впадины его щек. Он полностью обнажен, что позволяет мне видеть выделяющиеся ребра, тонкие, жилистые конечности и плоский, впалый живот. Я вглядываюсь в черты лица, которые поразительно похожи на ионические, даже больше, чем у горцев, которых встречал в своих путешествиях. Он выглядит как один из древних людей — иони, которые жили в великих цивилизациях гор задолго до того, как боги якобы поссорились и вызвали извержение Черной горы.
До того, как они все уничтожили.
Что за тайны хранит он в своем крепком черепе?
Внезапно вампир усмехается, обнажая острые клыки. — Видишь, вот почему они так боятся меня, что им пришлось посадить меня здесь на цепь и морить голодом. Они выкачивали мою кровь, пузырек за пузырьком. С ее помощью залечивали свои раны и продлевали себе жизнь. Но никогда, никогда не давали мне ни капли крови взамен, потому что знали, что капля — это все, что мне нужно. Магия бога умопомрачительно сильна, даже когда не заслужена. Даже после тысяч зим, многого не нужно. — Он облизывает губы и с тоской смотрит на Саланке. — Но я все еще слаб. Святые боги, только посмотри на нее. Дай мне попробовать в последний раз, Кайм. Пожалуйста. Я прошу тебя.
Я крепко обнимаю Саланке. С ее губ срывается слабое бормотание. Она начинает шевелиться.
— Думаю, скоро она сама сможет принять это решение. — Осторожно опускаю ее на колени, затем кладу на холодный каменный пол. Не хочу еще одного избиения, когда она придет в себя. Мои силы иссякают. Меня столько раз били ножом. Я все еще истекаю кровью. Мои руки начинают дрожать.
Ноги Саланке шевелятся. Руки вздрагивают. Веки трепещут.
Прежде чем успеваю среагировать, Андоку выбрасывает руки и ноги вперед, срывая с каменной стены крепления своих металлических оков. Он спрыгивает на пол и превращается в черно-белое пятно, устремляясь к Саланке.
В следующее мгновение его рот оказывается у ее горла, и Андоку впивается глубоко, а она уже проснулась, брыкается и сопротивляется, но он все еще ее не отпускает.
Его чертовы зубы впиваются ей в шею.
— Хватит! — рычу я, нанося жестокий удар ногой по его затылку. Этого достаточно, чтобы он пошатнулся; достаточно, чтобы Саланке удалось выскочить из-под его лап и вытащить из-за пояса короткий кинжал. Она поворачивается и погружает лезвие в левый глаз Андоку.
Шатаясь, она отступает назад, хватается за шею и в ужасе смотрит то на Андоку, то на меня. Ее собственная багровая кровь проливается сквозь пальцы. — Ч-что ты сделал, Кайм?
Ее глаза полны ужаса.
Я никогда, никогда не видел, чтобы Саланке выглядела такой испуганной.
Андоку поднимается на ноги и вытирает кровь с губ тыльной стороной ладони.
Он улыбается. — Обычно я бы убил тебя за это, но не могу, и, наверное, мне это было нужно.
Саланке выкрикивает проклятие на иони и достает длинные мечи. Две ее подопечные появляются в дверях с клинками наготове.
Я слышу шаги, много шагов.
Похоже, прибыла кавалерия.
Смотрю на Андоку, у которого в глазах похоть. — Как уже говорил, она может сама о себе позаботиться. Теперь ты будешь моим союзником, или мне придется добавить тебя в список моих личных вендетт?
Вообще-то, у меня только одна личная вендетта, и та — с Орденом Достопочтенных.
В данный момент они не дают мне встретиться с моей парой.
Андоку взмахивает бледной, тонкой рукой, как бы слегка дразня меня. — Сейчас рядом с тобой нет союзников, так что позволь мне. Я не знаю, что ты планируешь делать дальше, но тебе лучше побеседовать со своим стариком как можно скорее.
Прежде чем успеваю ответить, что-то проносится мимо меня.
Внезапно в Андоку вонзаются полдюжины арбалетных болтов.
Он стонет, но не падает духом.
Действительно, чудовище.
Саланке и ее ученицы бросаются вперед. До моих ушей доносятся шаги. Десятки Достопочтенных толпятся в коридоре снаружи. Голоса шепчутся, затем кричат. Проклятия, произносимые с упоминанием моего имени и имени Андоку.
— Убейте кровососа, но другого приведите живым. Быстро, пока ублюдок не попробовал еще каплю крови и не стал сильнее.
На этот раз я не являюсь объектом их внимания. Они идут на Андоку, косы развеваются, серебряные клинки расплываются в тусклом свете.
Он сам превращается в пятно, отбиваясь руками от их мечей.
Таптаптап. Они танцуют вчетвером, а я, как ни странно, остаюсь в стороне.
Еще больше Достопочтенных врываются внутрь, окружая меня. Андоку отбивается от них с легкостью. Его скорость сверхъестественна. Сила необыкновенная, как и моя.
И подумать только, он все еще слаб.
Что за чудовище я выпустил в мир? Не думаю, что смогу справиться с ним сейчас, в моем нынешнем состоянии.
Если бы мог замедлить время, то смог бы убить его с легкостью.
Дерьмо.
Мне нужно идти. Но куда?
Единственный путь с Черной горы — вниз.
Если смогу выбраться отсюда в горы, то смогу спрятаться.
Восстановить силы и постараться понять, как остановить яд Вайлорен. Можно попытаться выведать больше информации у темного ублюдка в моих снах.
Предположительно, он идет сюда. Возможно, я встречусь с ним лицом к лицу.
— Задержи их, — рявкаю я Андоку, выбегая из комнаты.
Мои руки начинает покалывать. Невидимые пальцы подрагивают. Опускаю взгляд. Кожа моего предплечья очень, очень бледная. Она снова приобрела кристаллический вид. Мое тело кажется легким. Боль все еще есть, но уже не такая сильная.
Дюжина Достопочтенных
