Жажда наслаждений - тия Дивайн

— Уверен, Элизабет нам все расскажет, — ответил Питер. — Я знаю, что для нее его появление было настоящим шоком. Очевидно, он сумел доказать свое право по рождению мистеру Гиддонзу. Так что у нас нет ни малейшего повода сомневаться в нем.

— Я все же сомневаюсь, — изрек отец Элизабет. — И с прибытием мистера Гиддонза стал сомневаться еще сильнее. В конце концов, что он за человек? У него даже нет никаких личных вещей! Кто он такой на самом деле? Говорю тебе, Питер, Элизабет должна выяснить ответы на эти вопросы.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга.

— Знаешь, здесь есть определенный смысл. Элизабет красивая женщина. А как известно, мужчины любят доверять тайны красивым женщинам.

Отец Элизабет вопросительно взглянул на Питера.

— Что конкретно ты имеешь в виду?

— Послушай, мы оба желаем Элизабет только добра. Следовательно, будет вполне логичным, раз уж вы все равно оба остаетесь в Шенстоуне, если она… познакомится с Николасом поближе. Может, она разузнает что-нибудь такое, что сможет использовать в своих целях?

— Я тоже так думал, — согласился отец Элизабет. — Возможно, ей удастся узнать нечто, что докажет несостоятельность его претензий на титул.

— Точно.

— Бесспорно, — добавил отец Элизабет.

— Она должна знать все. И у нее больше всего шансов что-нибудь раскопать. В конце концов, будут моменты, когда нас просто не будет в Шенстоуне.

— Верно. Бывают вещи, о которых джентльменам лучше не знать.

— Да, ты совершенно прав, Фредерик. Думаю, мы сможем убедить Минну остаться здесь в качестве компаньонки. Чтобы присматривать за Элизабет.

— Великолепная идея, — воскликнул отец Элизабет. — И если у нас все получится, что-нибудь обязательно произойдет. И тогда ты сможешь…

— Тогда я буду чувствовать себя спокойно, — сказал Питер. — Важно, насколько спокойно я буду себя чувствовать.

— Вполне, — согласился отец Элизабет. — Одна маленькая вещь может вызвать крупные последствия. Что ж, тебе остается поговорить с Элизабет, а потом мы просто подождем и посмотрим.

Глава 7

— Эй… Элизабет! Элизабет!

— Отец?

Был уже поздний полдень. Николас после нескольких часов соблюдения необходимых легальных процедур и подписания бумаг уехал провожать мистера Гиддонза на четырехчасовой поезд в Лондон. Она была утомлена и совершенно не настроена отвечать на вопросы отца.

Однако он настаивал, пытаясь получить у нее информацию. Или деньги.

Конечно, он же хотел знать о цели визита мистера Гиддонза.

— Тихо. — Отец втянул ее за руку в свою спальню и закрыл дверь. — Клянусь, в твоих слугах нет ни капли преданности. Они донесут Николасу, и все будет испорчено. Присаживайся, моя дорогая девочка. Расскажи мне все.

— Все? Нет никакого «все», отец.

— Тогда зачем был вызван мистер Гиддонз?

— Имущественные дела, которые не могли быть улажены до приезда Николаса в Шенстоун.

Звучало правдоподобно; она уже научилась с легкостью лгать. А теперь можно сказать и немного правды:

— И еще мы уладили небольшое дельце касательно моей доли.

Его уши навострились, чего она и ожидала.

— Да? Я думал, что она неприкосновенна.

— В какой-то мере да. Но ее можно изменить. Поэтому, учитывая, что я пообещала тебе деньги, определенная сумма была оговорена отдельно и записана на твое имя. Так что у тебя будет полный контроль…

О да. Контроль ему был необходим.

— …Однако сумма ограниченна. Когда ты ее истратишь, больше денег не будет. Я не дам больше ни цента.

— Понятно.

Было заметно, как в уме он уже начал прикидывать, на что потратить деньги. Что-то здесь, что-то там.

— Сколько? — под конец спросил он. Когда она назвала цифру, он выглядел оскорбленным. Ей было все равно. Деньги, обещанные Николасом в качестве платы за сделку, шли отдельно от ее счета, и для нее такое решение было самым главным. Оно положит конец его постоянным просьбам и заставит ограничить свои бездумные траты.

— Но недостаточно.

— Что делать! Я не могу большего себе позволить, поэтому впредь советую тебе думать, перед тем как тратить деньги на мифические нефтяные скважины в Сибири.

— Нет. У меня есть обязательства, обязанности…

— Тогда спроси у Питера. Он разберется, является ли твое дело достойным капиталовложением.

— Нет. Мне понадобится больше денег.

— Отец, послушай меня. Больше быть не может. Процентов с оставшейся суммы с трудом хватит на покрытие моих расходов, да и то потому только, что мы остаемся в Шенстоуне в ближайшем будущем. Понимаешь? Денег всегда было ограниченное количество, и из остатков средств я выделила тебе часть на твои расходы, так что умерь свой пыл и будь более ответственным.

— Уильям бы никогда не подумал, что единственным родственником мужского пола по его линии станет сын его далекого братца. Все, что я надеялся унаследовать, мне уже никогда не получить.

— Ничего уже не изменить. Вот что ты никак не желаешь признать. Ничего поделать нельзя. Шенстоун и все остальное принадлежит Николасу, а я теперь всего лишь молодая вдова, у которой есть немного денег, но практически некуда податься.

— Но ведь есть твои личные вещи, твои драгоценности…

— Да, но это мое. Заперто. И я не трону их ни за что на свете. Даже ради тебя.

Она наблюдала за отцом, раздраженно мерявшим шагами комнату.

— Мне твое поведение не нравится. — Он все больше горячился.

— Что я могу сделать! — Элизабет старалась сохранять спокойствие.

— Я подобного не потерплю. — Отец поднял вверх палец и погрозил кому-то невидимому.

— Имению на это наплевать, — опять спокойно ответила Элизабет.

— Тебе не наплевать, — вдруг успокоившись, сказал он.

— Ради твоих причуд я не пойду в приют для бедных, — ядовито сказала Элизабет. — Николас не собирается нас выкидывать на улицу; мы вольны оставаться здесь сколько захотим. Пожалуй, для нас лучшего и придумать нельзя.

Но отец не усматривал положительных сторон своей приобретенной финансовой автономии. По крайней мере пока.

— Все же он остается загадкой, — произнес он.

— Он может оставаться чем пожелает, — отозвалась Элизабет.

— Но вдруг есть что-либо, что… может аннулировать его право на наследование, — задумчивым и нарочито медленным тоном проговорил отец.

«Я кое-что знаю», — проснулся тоненький голосок внутри Элизабет, а вслух она сказала:

— Не могу даже представить. «Можешь. Проблема в том, как доказать.

Как вообще можно это доказать? Если бы я смогла, то вернула бы себе Шенстоун и все деньги», — продолжал тот же голосок внутри Элизабет.

Боже правый, она отбросила коварную мысль. Ее отец всегда мог убедить ее, что еще не все потеряно.