Игра наслаждения - Тия Дивайн

Тия Дивайн

Игра наслаждения

Глава 1

Англия, Хартфордшир, Шербурн-Хаус

Весна 1812 года

Она была донельзя избалована и прекрасно знала об этом. Однако если чего-то хотела в данный момент — должна была непременно получить это, причем незамедлительно.

Она во всеуслышание заявила, что хочет Маркуса Ролтона, хотя всем было известно о его репутации беспутного повесы, затмевавшей даже такие неоспоримые преимущества, как положение и богатство.

Черт бы побрал все это! Какой зловредный демон подтолкнул ее отца оказаться поблизости в тот момент?! Последствия оказались плачевными. Отец, уверившись, что она не только хочет Маркуса Ролтона, но и пойдет на все, лишь бы заполучить его, поклялся лечь костьми, но остановить дочь.

Неудивительно, что он так рвался вернуться в Шербурн-Хаус до конца недели. Пытался увезти ее из Лондона и поскорее увидеться с Джереми Гэвиджем. Подумать только! Отец вознамерился сунуть нос в ее дела и постарался заручиться помощью Джереми.

Какое счастье, что на этот раз ей удалось подслушать разговор! Иначе она никогда не узнала бы о безумных замыслах отца, попросившего Гэвиджа отвлечь своевольную дочь. Одного этого достаточно, чтобы любая женщина пришла в ярость. Это оскорбительно! Словно она недостаточно взрослая и умная, чтобы знать, что делает!

В этом вся суть! Отец по-прежнему считает ее нежным цветком, десятилетней девочкой, ничего не понимающей в жизни. Неудивительно, что он немедленно позвал Джереми, пытаясь накинуть на дочь узду!

Не выйдет! Она отлично выдрессировала отца в отсутствие сдерживающего влияния матери. Он знал, что она выслушает его и сделает наоборот. Вряд ли отец рискнет получить подтверждение своим худшим подозрениям, спросив, действительно ли она нацелилась на Маркуса Ролтона. Впрочем, он в любом случае не поверит. По его мнению, куда легче укротить ее, нежели разубедить. Поэтому и обратился к Джереми, который обижен на весь свет после своей губительной связи с Маргерит де Виньи.

Джереми, высокий, элегантный, смуглый, сдержанный и снисходительный, был их ближайшим соседом. Мальчик заменил ее отцу сына. Он научил ее ездить верхом, терпел неуклюжее кокетство, был предметом ее воздыханий, когда ей было всего двенадцать лет. Все ее романтические иллюзии, однако, развеялись, когда три года назад Джереми принялся ухаживать за леди Маргерит.

Она скрипнула зубами. Для него и людей, подобных ему, должно существовать божественное возмездие. Для мужчин, которые соблазняют и бросают, не заботясь о последствиях, считая подобные истории очередным развлечением. Следует проучить их — и отца, и Джереми, такой урок пойдет им на пользу.

Джереми… Как она ни старалась, не могла вспомнить его лицо. Что ж, вполне естественно: она не видела Джереми больше трех лет. Все это время Гэвидж провел за границей, зализывая раны и страдая по прекрасной Маргерит. Правда, теперь вернулся, занялся своими делами и, судя по всему, собирается вмешаться в ее собственные. У него хватает наглости копаться в чужом грязном белье, даже не попытавшись увидеться с ней!

А вдруг она превратилась в толстую неуклюжую хрюшку? А вдруг денно и нощно молится о том, чтобы выйти замуж, и гоняется за женихами, как гончая — за лисой? Злые языки только об этом и твердят. Выезжает два года и не получила ни одного предложения. Наверняка с прелестной леди Реджиной Олни что-то не так. Недаром все в обществе шепчутся, что мужчины ее избегают. О да, ей старательно докладывали все сплетни. А эти злобные намеки в колонках светской хроники «Тэтлера»:

«Интересно, надеется ли королева предыдущих двух сезонов, еще не пойманная в петлю священника, заарканить подходящую партию в третьем, хотя бы затем, чтобы доказать, что она еще способна на подобные эскапады?»

Значит, Джереми тоже решил, что у нее мозгов не больше, чем у репы, и поэтому она с благодарностью упадет в его объятия, стоит ему показаться на пороге и спасти несчастную жертву от Маркуса Ролтона.

Еще бы, ведь разборчивостью она не отличается!

И тут Реджину осенило. Может, идиотский план отца поможет положить конец сплетням? Может, удастся создать впечатление, будто все это время она ждала, пока опомнится Джереми?!

Идеально! Она отплатит Джереми той же монетой и использует его, чтобы отвлечь отца. А сама пока притворится, будто преследует Маркуса Ролтона!!

Реджина так и этак обдумывала чудесную идею. Восхитительно! То, что надо! Смешение запретного с немалой дозой респектабельности. Пусть все думают, что ее целью всегда был Джереми! Она поставит его в такое положение, что у него не будет иного выхода, кроме как помочь ей расправиться с Ролтоном! Бедный Джереми! Он уже давно не имел с ней дела и не догадывается, что его ждет.

О Господи! Да она еще хуже своего отца. А сезон ведь только начинается!

Лондон, весна 1812 года

Самым знаменательным событием начала сезона был бал у Скеффингемов. Его должны были посетить и Рол-тон, и Джереми. Поэтому Реджина оделась особенно тщательно — в любимый туалет из бледно-желтого крепа, расшитый жемчугом. Из драгоценностей она выбрала жемчужное ожерелье и серьги, принадлежавшие еще ее матери. Такая же мягко сияющая нить была вплетена в волосы цвета воронова крыла.

Может, она торопится? Реджина раздраженно дернула себя за локон. Они вернулись в город всего два дня назад и вчера вечером были на ужине у Татумов, а теперь еще и бал. Это уже слишком, особенно если учесть утомительную поездку из Хартфордшира и тот факт, что она еще не составила план действий.

— Ты неотразима, дорогая, — заметил отец, накидывая ей на плечи прозрачную газовую шаль в тон. — Ты готова?

Ворота дома Скеффингемов были широко распахнуты, и любопытные зеваки глазели, как экипаж за экипажем подъезжали к крыльцу и пассажиры, одетые по последнему слову моды, исчезали в дверях величественного трехэтажного кирпичного особняка, словно по взмаху волшебной палочки. Они втиснулись в переполненный вестибюль, прошли по длинному коридору, увешанному заключенными в золоченые рамы портретами многих поколений предков Скеффингемов, и поднялись на балкон второго этажа.

Невероятно, но зал уже был переполнен, и только раскрытые стеклянные двери, в которые лились потоки прохладного воздуха, немного спасали от духоты. Повсюду мерцали десятки свечей. Пламя отражалось в многочисленных зеркалах. Свет смягчал чересчур резкие детали и придавал помещению уют. По обеим стенам тянулись ряды стульев, и матроны, не собиравшиеся танцевать, приготовились провести со своими приятельницами вечер за упоительными сплетнями.