Художник и его мамзель - Ольга Клюкина

– Ау, Любава моя, ты спишь, что ли? – снова окликнул ее Сергей. – Почти приехали. Ничего, сейчас сразу проснешься.

– А что я там должна делать? – спросила Люба.

– Я тебе только что объяснил.

– А-а-а… А ты еще раз повтори. Я ничего не поняла.

Сергей с довольным видом поцокал языком.

– Эх, люблю я, грешным делом, с иностранцами общаться, – сказал он мечтательно. – Они богатые и добрые. Добрые, потому что богатые. На такие приколы деньги тратят, что диву даешься.

– Что я должна делать? – повторила Люба.

Ерунда. Ничего особенного. Примерно то же самое, что тогда, на дне рождения, помнишь? По моему знаку ты быстро разденешься и сразу же оденешься, через пять минут, вот и все дела. А все остальное мы сделаем сами.

– А если я не хочу сейчас раздеваться?

– Вот новости! Должна была раньше сказать. Я бы только свистнул, и на мой зов куча девчонок из модельных агентств со всего города бы сбежалась. Но я выбрал тебя. Сама знаешь почему. Мы с тобой теперь по жизни одной веревочкой связаны.

– Ты же говорил – три.

– Что – три?

– Ну что три минуты. А теперь уже пять.

– Послушай, ты сегодня какая-то странная. Какая тебе разница? – сердито тряхнул головой Сергей. – Я тебе уже сто раз все объяснил. Богатый немец, художник-концептуалист, уже старик. Он по всей России проводит что-то вроде ярмарки оригинальных идей, поэтому народ интересный к нему подтягивается. Я же говорю: ему деньги девать некуда.

– Хочешь сказать, он их тебе отдаст?

– Уже отдает, он у меня три работы за валюту купил. А я на каждую из них всего пару часов потратил, уметь надо! Кстати, и с акцией ему моя идея сразу понравилась. Плохо, что ли? Виртуальный памятник Волге. Что ты на меня смотришь? Ну да, ты не ослышалась: Волга, река. Иностранцы на наши природные ресурсы мгновенно клюют. Просекла наконец?

– Нет, – угрюмо сказала Люба. – Я домой хочу.

И тут же вспомнила, что на сегодняшний день ее дом – это мастерская Сергея, так что, по сути дела, бежать ей некуда.

– Ладно, тогда я тебе все на пальцах расскажу, только скорее врубайся, – взмолился Сергей. – Смотри на меня, не отвлекайся. Площадка в саду. Музыка. Помнишь такую картину – «Танец» Матисса?

Люба сокрушенно покачала головой.

– Но это не важно. Ты стоишь на возвышении, накрытая тканью, и несколько минут не шевелишься, как будто под тряпкой спрятана какая-то скульптура. Мы вчетвером выбегаем, все голые, как на картине, и танцуем вокруг тебя, взявшись за руки. Как у Матисса, поняла? А потом под музыку сдергиваем с тебя покрывало. Ты стоишь вся такая из себя красивая и держишь в руках пластиковую бутыль с водой. Это принципиальный момент: не амфору какую-то, а именно простую пластиковую двухлитровую бутылку из-под пива «Волга». Поняла, в чем весь прикол? По моей команде ты выливаешь воду на себя. Все хлопают, все счастливы и довольны, продолжают пожирать на свежем воздухе бутерброды с красной икрой. Пустячное дело.

– Про воду ты мне тоже ничего не говорил, – помолчав, сказала Люба. – Про то, что обливаться надо. А вдруг я простужусь? Я же тебе не моржиха.

– Глупости. Если хочешь, мы тебе теплой воды нальем, из чайника. Еще вопросы есть?

– Есть. А зачем все это?

– Что – зачем?

– Танцевать голышом, водой обливаться…

– Сколько тебе можно объяснять? Это такая концептуальная акция, за это сейчас деньги дают. Тебе что, больше нравится, когда бесплатно?

– Может, этот немец над нами хочет поиздеваться? Лучше бы денег дал на что-нибудь полезное.

– По-моему, это ты сейчас надо мной издеваешься, – не выдержал Сергей. – Он по всему миру собирает оригинальные идеи, всем нравится. А тебе одной опять, видите ли, что-то не нравится. Что тут непонятного? В моем проекте, между прочим, зашифрован образ вечности: памятник тому, чего еще нет. Поняла наконец?

– Нет, – честно призналась Люба. – Но раз я тебе уже пообещала, пошли. Я сегодня вообще плохо соображаю.

Машина подъехала к двухэтажному коттеджу из красного кирпича, и Люба обреченно вздохнула, увидев привычную картину: охранника с квадратным лицом на входе, белые стены в офисном стиле, каких-то возбужденных дамочек в деловых костюмах. Тоска…

Люба и сама до недавнего времени, работая в фирме Дениса, точно так же стучала по лестницам каблучками, делая вид, что переносит из одной комнаты в другую самые важные на свете бумажки.

А сейчас спроси – ни за что не вспомнишь, что в них было написано.

Но Сергей с загадочным видом провел ее через какую-то стеклянную галерею, и Люба увидела… сад.

Сад был большой, как лес; он весь зарос нестерпимо яркой, весенней травой и желтыми, вовсе не садовыми на вид цветочками. В саду беспорядочно росли разлапистые яблони, вишневые деревья, кусты смородины, и не было видно ни одной дорожки. Похоже, за садом давным-давно никто не ухаживал.

Люба увидела в глубине сада высокое абрикосовое дерево, сплошь усыпанное клейкими, зелеными листочками, похожими издалека на праздничные лампочки. Пройдет немного времени, и в положенный срок эти ветви озарятся мягким оранжевым светом.

В саду оказалось неестественно тихо, светло и прохладно. Нигде не было видно ни единой души.

– Где это мы? – удивилась Люба. – Как здесь хорошо.

– Один из приколов нашего немца, – улыбнулся Сергей. – Он через подставных лиц купил эту землю, чтобы здесь ничего не трогать, все оставить, как было. Он называет это место райским садом и говорит, что здесь исполняются любые желания. Здесь мы и будем сегодня чумиться, отрываться по полной программе. Летом мы здесь босиком бегаем.

– Здесь нельзя чумиться, – сказала Люба. – Как-то не хочется.

За абрикосовым деревом постепенно проявились очертания небольшой двухэтажной дачки – судя по планировке и отвалившейся со стен штукатурки, построенной еще несколько десятилетий назад.

Люба не сразу заметила этот домик, заросший со всех сторон диким виноградом, потому что издалека он сливался по цвету с садовой зеленью. Недавно построенный коттедж, по-видимому, служил для немца чем-то вроде офиса, а самое интересное находилось за высоким забором, подальше от людских глаз.

Двинувшись вслед за Сергеем в сторону дачи, Люба так засмотрелась по сторонам, что больно ударилась коленом о скамейку, врытую в землю в неожиданном месте, среди беспорядочно разросшихся повсюду кустов черной смородины.

Тут же обнаружился и небольшой деревянный столик, какие устанавливают обычно для удобства на сельских кладбищах.

Люба присела на скамейку и начала тереть коленку. Почему-то ей не хотелось идти дальше.

«Надо же, время вдруг остановилось, – подумала Люба. – Или совсем исчезло? Интересно, куда же оно на самом деле девается? Может, прячется где-нибудь в этих райских кустиках?»