Одиночество-12 - Арсен Ревазов

Потом я взорвался. Антон выдержал взрыв. Потом осуждающе сказал: «Какой кошмар!». Потом примирительно сказал: «Ладно, возвращайтесь, в Москве разберемся».

– Антон, хотелось бы услышать больше оптимизма в твоих словах! А то я по твоей просьбе поработал для Моти психотерпевтом. А вот теперь ты утешь меня. Чем можешь. Потому что нам только что перезвонили хаты. И я не хочу даже думать, как они узнали номер телефона в нашем отеле. Я почему-то верю им, что третьего предупреждения не будет.

– Утешить тебя легче, тем тебе кажется. Есть сразу три анекдота на эту тему. Первый: «Плюнь в лицо вождю»,[30] второй – «Вася, расскажи пацанам, как ты колдуна на х… послал».[31] А третий – это уже на тему ФФ. «Волк! Не поверишь – извиняться пришел».[32]

– Я смотрю тебе, Антон, весело!

– Ты сам хотел психотерапию.

– Хорошо. Спасибо и на этом. До завтра!

– Я вас встречаю. Не убей Матвея во сне.

– Ничего-ничего. У тебя и некролог на него получится веселым. Спокойной ночи.

Вот теперь я совсем не знал, что делать. Я остался на балконе и минут пятнадцать медитировал на Вечный Город.

Я смотрел на подсвеченный Колизей и пытался подсчитать, сколько гладиаторов рассталось там с жизнью. Если, как писал Тацит, по пятьдесят человек в день, а игровых дней за сезон там было под сто, то получается пять тысяч в год. Это значит, полмиллиона за сто лет. Интересный способ для здания проводить время.

Потом я вернулся в комнату. Матвея не было. Зато какой-то человек в белой рубашке и черных брюках стоял прямо посредине номера. В руках у него было что-то накрытое белым полотенцем. На секунду наши взгляды встретились. Мой – испуганно нервный и его холодно-равнодушный. Взгляд человека, выполняющего свою работу. Я подумал, что пора закрыть глаза. Умирать с открытыми глазами – привелегия слишком смелых людей.

Человек сказал: «Your order, Sir», – снял белое полотенце, на котором стояли как игрушечные солдатики четыре маленькие пузатые бутылочки Henessy VSOP. Я выдохнул воздух и сел на кресло. Человек подошел ко мне с бумажкой, которую я подписал не глядя, и изчез. Я огляделся. Матвей спал, свернувшись калачиком на угловом диване.

Я выпил залпом бутылочку Henessy из горлышка. Потом вторую. Потом третью. Потом четвертую. Потом я взял плейер и включил «Нирвану». Диск почему-то начал крутиться с Silver. Может, самой издерганной и фрейдистской песни. Хотя в этом весь Кобейн.

Said why don't you stop your cryinggo outside and ride your bikethats what i did, i killed my toesGrandma take me homeGrandma take me homeGrandma take me homeGrandma take me homeGrandma take me homeI wanna be alone.[33]

Когда я был в Лондоне, то видел на блошином рынке Кемпден, как продавался восковой муляж простреленной головы Кобейна. Муляж был реалистичный до тошноты. Небритый подбородок, желтоватая кожа, полчерепа снесено, серые мозги плавают в черепной корбке, оставшиеся волосы слиплись в крови, один глаз удивленно смотрит на тебя, другой выбит пулей и на его месте – темно-синяя слипшаяся дыра.

Бр… Сколько ему было? Двадцать семь? Маршал Ланн, один из лучших Наполеновских маршалов, герой Аустерлица говорил: «Гусар, который дожил до тридцати лет – дерьмо, а не гусар». Сам Ланн погиб в Испании как раз в тридцатилетнем возрасте. Не дожил до Русского похода. Ладно. Возраст маршала Ланна я пережил. Пора в Москву.

Глава 11

Всю обратную дорогу Мотя виновато молчал. Я старался сохранять строгое выражение лица, что было очень просто, потому что я не выспался. Нас встречал Антон.

– Все в порядке, – спросил он?

Я неопределенно хмыкнул.

– Едем в «Баскервиль», – сказал Антон. – Отличный английский ресторан.

– Разве у англичан есть кухня? По-моему, на пудинге их взнос в кулинарную сокровищницу человечества закончился. А, ну еще овсянка…

– Иосиф, что за негативизм?

После заказа Антон аккурантно разложил салфетку у себя на коленях и сказал: «Рассказывайте!»

Я решил, что первый ход лучше оставить за Мотей. Но Мотя выжидательно посмотрел на меня. Мне пришлось начать.

– Химика убили хаты. Некое тайное общество, называющее себя Братством. С длинной историей и непонятными принципами. Но какое-то очень мощное и зловредное. Ватикан отказался нам помогать и рекомендовал прекратить заниматься детективной самодеятельностью. Мне уже поступило несколько сходных предложений от этих хатов, общий смысл которых совпадает с коптскими и ватиканскими рекомендациями, а форма – гораздо убедительней.

Я специально был краток, чтобы иметь моральное право взять слово еще раз. Настала очередь Моти.

– У меня три мысли. Первая. Ватикан официально отказался нам помогать, но отец Джозеф лично обещал прислать какой-то средневековый латинский текст. Думаю, что мы сможем раскрутить его и на большее. Вторая. У нас убили друга. Его жена покончила с собой. Мы не можем поджать хвост и отползти в сторону. А если и можем, то не должны. Третья. Эти братья нам угрожают. Отлично! Но возможно, они угрожают не только нам, но и всем. – Матвей выразительно обвел взглядом немногочисленных посетителей ресторана. – Считаю, что сдаваться без боя нельзя.

Возникла пауза. Я посмотрел на Антона, все еще надеясь на лучшее.

– С боем все не так просто. Я вчера получил ответ «Микрософта». Меня берут в штат, – задумчиво сказал Антон. – При этом я должен пройти там, в Рэдмонде трехмесячный тренинг. Улетаю завтра утром. Думаю, что Иосиф прав. Я не понимаю, что мы можем сделать одни против такой организации. Поэтому, с одной стороны, у нас ходов нет, а с другой, – такими предложениями от «Микрософта» не разбрасываются. Предлагаю отложить бой как минимум до моего возвращения. А пока всем занять исходные позиции.

От радости мне пришла в голову идея.

– Я согласен с Матвеем. Мы не будем сдаваться без боя. Мы передадим дело по инстанции.

– Что ты имеешь в виду?

– Надо составить документ, подробно описывающий все, что мы смогли раскопать. Изложить все факты, все мысли, все версии, все цепочки рассуждений. И отправить его основным спецслужбам мира. ЦРУ, ФБР, ФСБ, ГРУ, Intilligence Service, Ми-6, Мосад. Кто там еще? Я не специалист. Раз это Братство – международная террористическая организация, то пусть ею занимаются спецслужбы. В конце-концов, это их работа. Антон, твоих связей достаточно, чтобы разослать это правильным людям? Чтоб письмо не выкинули, как бред сумасшедшего, а отнеслись бы к нему внимательно.

– Моих связей хватит. Но использовать их для этого я не хочу. Если такое письмо писать, то нужно делать его анонимным. А так через эти мои связи спецслужбы, а то и хаты, у них там наверняка есть свои люди, на нас выйдут. При этом спецслужбы станут использовать нас в качестве живцов. А хаты просто отрежут нам головы.

– Антон, но ты же сам предложил «Одиночество-12» и расследование?!

– И ошибся. Я думал – это кучка маньяков. На худой конец – продажная фармакологическая корпорация. А это международная организация, которой побаивается Ватиканская тайная полиция. Ситуация оказалась серьезней, чем я думал.

– Ладно, – согласился я, посматривая на недовольно качающего головой Матвея. – Пусть документ будет анонимным. Кто его составит и как его рассылать? И что мне делать с ФФ?

– Составь его сам. Ты же все это расследовал. Рассылать – не надо. Пришли мне на мой секретный ящик, я этим займусь. С ФФ – ничего не делай. Веди себя как ни в чем не бывало. Все, ребята, пора идти. Мне еще собираться в дорогу. Я развезу вас по домам.

Мы вышли. В машине Матвей сказал, то о чем я как раз думал:

– Знаешь, Антон! Я всю жизнь полагал, что самым, – он запнулся, подбирая слово, – осторожным из нас всегда был Иосиф. А теперь, я понимаю, – что ошибался.

– Хм… Разумеется, ты ошибался. Иосиф еще полжизни назад повел себя по-геройски. В Крыму. Когда спасал Химика от аборигенов на дискотеке. А я – осторожный. Так что? У меня – Дина.

В голосе Антона появились странные интонации. Мне показалось, что за его обычным скептицизмом в этот раз кроется какая-то фальшь. Он был еще мрачнее и задумчивее, чем обычно.

– А ничего, – сказал Матвей. – Мне терять нечего. У меня даже финдиректриссы нет.

Мне стало на душе полегче. Я не струсил. История заканчивается. Мне почему-то показалось, что с ФФ я все решу без проблем. Он сделает вид, что ничего не было. Я сделаю вид, что ничего не было. Может, даже заказ останется. Я осмелел и набрал его мобильный. Он взял трубку.

– Федор Федорович! Я тут в Турцию ездил. Отдохнуть на несколько дней. Вот вернулся. Как там у нас дела? Все в порядке?

– Да, я пока доволен, – сказал он своим монотонным голосом. – Я перевел вам еще 12 тысяч.

– Ну и отлично. Подъедете за отчетом?

– Нет, попозже. Работайте!

– Всего хорошего.

И я с облегчением нажал на отбой.

– Он делает вид, что все порядке.

– Что и требовалось доказать, – меланхолично заметил Антон. – Это значит, что ты им очень нужен, и не сильно достал их своими расследованиями. Кстати – мы подъехали. Тебе помочь донести вещи?