Одиночество-12 - Арсен Ревазов

Арсен Ревазов

Одиночество-12

Часть первая

Глава 1

Иногда, прогуливаясь с сигаретой по квартире, я представляю себя человеком, который получил задание родиться еще раз. Кем-то вроде агента спецслужб. Я воображаю, как меня высаживают с корабля на маленький скутер в двадцати километрах от берега.

В кармане плавок (у меня плавки с карманом на молнии) – кредитная карточка с неограниченным покрытием, 500 долларов, запечатанные в полиэтилен, и автомобильные права, выписанные во Флориде.

Во Флориде права дают всем подряд. Я сам, не выезжая за пределы Москвы, получил эти права за триста долларов через какую-то адвокатскую контору.

И вот я, газуя на полной, мужественно проплываю заданную дистанцию и высаживаюсь на каком-нибудь филиппинском или цейлонском берегу километрах в трех от пляжа.

Я добираюсь по страшной жаре до цивилизации пешком. Три километра я вполне способен пройти по камням. Даже с моим неразвитым умением преодолевать физические трудности. На пляже я покупаю холодное пиво, сигареты, сандалии, шорты, майку, крем для загара и прихожу в себя. Уф…

Ближе к закату я двигаюсь в город, где сначала снимаю номер в отеле, а потом иду покупать самое необходимое. Одежду, часы, дорожную сумку, бритвенный набор, зубную щетку. И, конечно, CD-плейер, диски и пару-тройку книг.

Я возвращаюсь в гостиницу, пью двойной виски в ночном баре и иду спать. Сегодня у меня был тяжелый день. Завтра надо приступать к выполнению задания.

На этом месте моя система воображения дает сбой. Следующий день я представляю себе довольно туманно. Я приблизительно знаю, как потратить первую половину дня. Надо снять машину в Hertz или Avis, купить сотовый телефон, выйти на связь и доложить о выполнении первого этапа задания.

Но что делать во второй половине дня, я уже вообразить не могу. Ну, хорошо, – обед в экзотическом ресторане. А потом?

Какое там у меня задание? И кто вообще может взять в секретные агенты такого человека, как я? Сколько проживет спецслужба, если она будет выдавать раздолбаям кредитные карточки с неограниченным покрытием и отправлять их на край света развлекаться?

Система воображения угрожает зависнуть, как слабоумный компьютер. Хорошо. Меняем версию. Теперь у меня нет задания. Но оно было. Смертельно сложное. И я его успешно выполнил. А теперь скрываюсь от тех сильных и злых людей, которых я переиграл, доведя этим до совершенного бешенства.

Отныне я в изгнании. И теперь Бог знает, когда мне доведется увидеть моих родителей, женщин и друзей.

И вот я уже не директор и совладелец маленького PR-агентства, состоящего из меня, трех менеджеров женского пола и одной референточки. При этом еле сводящего концы с концами.

Я в розыске. Меня ищет то ли Интерпол, то ли солнцевские, то ли ЦРУ, то ли ФСБ. Может, я очень помешал не одной из этих контор, а сразу нескольким. Например, питерским и Ми-6. Или Ми-5. Кто там из них круче?

Очевидно, я наступил на ногу и ФБР. Иначе бы меня прикрывала их Федеральная служба защиты свидетелей.

Как романтично и увлекательно! А если в стандартах этой новой жизни (анонимность, пляжи, коралловые острова, отели, перелеты, интернет) я все-таки, как Гораций, «исчезну не совсем»? Если я найду способ связаться с верными друзьями и подругами? И кто-нибудь из них меня навестит?!

Тогда мы мы пойдем на дискотеку под тропическим небом. Над нами повиснут гирлянды ярких лампочек, заброшенных на пальмы. Мы будем пить цветные коктейли на берегу океана. А редкая, особенно наглая волна будет дотягиваться до нас теплыми брызгами. А потом вернемся в номер, умирая от восторга и устаревших лет на пятнадцать Gipsy Kings.

Bamboleo, bambolea!Porque mi vida, yo la prefiero vivir asi.Bamboleo, bambolea!Porque mi vida, yo la prefiero vivir asi.No tiene pardon de dios.Tu eres mi vida, la fortuna del destino.En el destino desamparado.Lo mismo yo que ayer.Lo mismo soy yo.[1]

В стенку стучат соседи. Полпервого. Я подхожу к системе и выключаю Gipsy Kings. Я уже устал от полной нерелевантности моего воображения. И вообще устал.

Я осторожно трясу головой, чтоб освободиться от этого бреда. Без психоаналитика понимаю, что устал, обломался, что деньги на аренду офиса придется опять занимать.

Я вспоминаю, в каких именно словах предпоследний клиент высказал сегодня недовольство нашей компанией и мной лично. И от этих слов у меня на душе противно. Поэтому и появляется эскапизм. Или эскейпизм. У кого как.

Можно посмотреть НТВ+Футбол. Но там сегодня играют французы, которых я недолюбливаю. Поэтому лучше всего пойти спать. Чтобы спалось лучше, можно выпить виски. Потом взять Довлатова и под него заснуть. Я обычно так и поступаю.

Сегодняшний вечер напоминал последнюю тысячу предыдущих. Я достал бутылку Teacher's и плеснул в стакан настоящий двойной в моем понимании. А не в понимании этих жлобов в ночных клубах.

Какое-то время назад я попытался стать специалистом хоть в одном деле и не пожалел денег на толстую книгу «Шотландский виски». Картинки в ней были красивые, но читать ее оказалось делом весьма скучным.

Зато однажды я купил в лондонском Duty Free редкий виски под названием Ardbeg (там была специальная акция – две литровых бутылки по цене одной). По возвращении в Москву, заглянув в книгу, я убедился, что купил вещь ценную.

Да и копченый вкус Ardbeg'a мне понравился. Насколько я понимаю, это из-за торфяной воды. Но Ardbeg давно кончился, книга затерялась на книжных полках, и поэтому я покупаю что попроще и подешевле – обычно Bells или Teacher's.

Иногда я жалею, что я не алкоголик. Алкоголик – это человек, который точно знает, чего он хочет. Я – не знаю. Иногда я хочу денег, иногда семейного счастья, иногда неземной любви, иногда выпить с друзьями, иногда просто выпить. «Сестрица! Вина и фруктов! – Точнее, братец? – Стакан водки и огурец!»

Иногда я хочу окончательно разобраться с Машей. У Маши длинные пепельные волосы и легкая горбинка на носу. Она работает литературным редактором в каком-то забытом Богом и спонсорами научном издательстве. И занимается фотографией. Почти профессионально. Несколько ее работ (мосты, цветы, арки и какой-то шотландский замок) я даже повесил у себя дома. Кроме того Маша трахается со мной. Больше того, говорит, что любит меня, но категорически отказывается уходить от своего мужа вот уже второй год. Мужа зовут Герман. По-моему – это антихудожественно. Я имею в виду имя. В любом случае, я страшно ревную.

Моя первая (и последняя) жена еще до развода объясняла мне, что моя ревность идет от духа соперничества.

А еще есть мужчины, которые ревнуют от того, что их женщиной кто-то пользуется. Так бы их взбесило бесцеремонное пользование собственной зубной щеткой.

Но мне кажется, что большинство мужчин ревнуют, чтоб насладиться своим страданием. Эти, обычно, не только мазохисты, но еще и параноики.

Во мне, кажется уже не осталось духа борьбы. Зато паранойи – хоть отбавляй. А, как известно, если у вас паранойя, то… Я точно знаю, что каждый вечер Маша ложится спать со своим мужем.

Я однажды спросил ее, часто ли она с ним трахается. Ответ получил уклончивый. Спросил, а как это вообще происходит? Что вы говорите друг другу? Как раздеваетесь, как потом себя ведете? Каждый раз одно и тоже или есть хоть какое-то разнообразие? Ответа, естественно, не получил никакого. А когда я пытаюсь сам представить, как все это у них выглядит, меня начинает трясти.

Иногда я хочу послать Машу к черту. Даже посылал несколько раз. Но она неуловимо возвращалась. Звонила как ни в чем не бывало. Приходила ко мне домой. Вроде – для выяснения отношений. И – все по новой.

Через некоторое время я устраивал очередную разборку, требовал, чтобы Маша объяснила мне, что она хочет. Подразумевалось, с кем она хочет жить. Но не тут-то было. Вопрос, который для меня был почти вопросом жизни и смерти, для нее был риторическим. Она живет с Германом. И не потому что это говорит. А потому что живет.

Однажды, еще на заре наших отношений, когда я медленно разбирался в нюансах взаимоотношений Маши с окружающим миром, я ее спросил:

– Ты понимаешь, что ты – ненормальная? Что ты мучаешься сама и мучаешь меня. И, кстати, своего мужа?

– А что я могу сделать?

– Измениться! Понимаешь? Не изменять мужу. А изменить себя.

– Милый, не надо! Ты знаешь. Я пыталась. Я пытаюсь. Я не могу!

– С ума сойти! Маша, тебе надо к психотерапевту!

– (Очень жалобно) Ну, пожалуйста…

Я знаю, что Маше плохо. Что ее эта история сводит ее с ума не меньше чем меня. Больше того. Я понимаю, что ситуация трагедийна. В самом жутком литературном смысле слова. Если кто-то разрывается от любви, то он ведь и разорвется. Так что о happy end'е в этой истории мечтать не стоит. Хотя… Может и рассосаться.

В молодости такое случалось. Я тоже любил двоих. А иногда и троих. И ничего. До сих пор все живы. Но последнее время я люблю одну, а она меня не очень. Это, что, старость? Нет… Не думаю. В старости все должно быть всем понятно и все равно.