Прекрасная посланница - Нина Соротокина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Николь слабо охнула. Надо было как-то избавиться от навязчивого молодого человека. Кто он, служитель Кунсткамеры, шпион или просто горожанин, который не обманулся простеньким платьицем Николь, узнал в ней знатную даму и теперь пытался познакомиться, предлагая свои знания в качестве аванса?
— Благодарю вас, — сказала она сухо и решительно направилась прочь, Шамбер поспешил следом. Молодой человек стоял столбом, провожая их грустным взглядом.
— Так на чем мы остановились? — Николь вопросительно посмотрела на Шамбера. — Говорите прямо, что вам от меня надо и где я могу вас найти в случае необходимости?
— Я сам вас найду.
— О! Вы даже от меня готовы скрываться?
— Не в этом дело. Я живу под чужим именем. Дом мой смело можно назвать лачугой. Появление такой дамы, как вы, может привлечь внимание обывателей.
— С каких это пор вы стали бояться обывателей? А это здесь зачем? Какое-то кривое-косое бревно? — воскликнула Николь, глядя на витрину, и тут же за ее спиной отозвался тихий голос:
— Это спил дерева, который стоял на месте Кунсткамеры. Однажды царь Петр плыл вдоль берега и увидел две странно изогнутые сосны. Они так проросли друг в друга, что нельзя было понять, какая ветка какой сосне принадлежит. Царь Петр сказал: мол, я создаю музей необычайностей, так это место можно счесть самым подходящим. Таких уродливых сосен я нигде не видал.
Бледный юноша вполне мог посоревноваться с англичанами в количестве ненужных знаний, которые скапливаются у иных людей в голове.
— Благодарю вас, благодарю, — крикнула Николь в лицо молодому человека. — А теперь оставьте нас в покое.
Спасение можно было найти только на улице.
— Так что вы мне хотели сказать? — спросила Николь у Шамбера, когда они вышли на набережную.
Он внимательно осмотрелся по сторонам и только после этого произнес:
— Вы должны найти в Петербурге одного человека. — Он подумал и добавил: — И войти к нему в доверие.
— И как этого человека зовут?
— Его зовут князь Козловский. Вам должно быть знакомо это имя. Год назад, нет, уже поболе будет, мы вместе с ним ехали из Парижа в Варшаву. Вы мне о нем потом рассказывали. Не смотрите на меня так удивленно. Помните? Ну, на кладбище, когда вскрывали могилу Виктора… Могильщики еще говорили…
— Ничего я не помню, — перебила его Николь, она не могла скрыть своего раздражения.
— Вы же сами мне говорили, что он болтался там где-то рядом.
— Кто?
— Князь Козловский.
— Ничего я вам не говорила. Вы сами все придумали, — отозвалась Николь и подумала: «Что-то слишком часто князь Козловский попадается мне на пути. Ой, не к добру!»
— Ну, хорошо. Пусть придумал. Но послушайте, Николь. — Шамбер редко называл ее по имени, голос его дрогнул, он выглядел искренне взволнованным. — Я не могу приказывать вам. Считайте, что это моя личная просьба, и она не останется не вознагражденной.
— Вот как? — Брови мадам де ля Мот поползли вверх. — И как же вы собираетесь меня вознаграждать?
— Это мы потом обсудим.
Они стояли на причале. Деревянные доски настила были мокрыми от брызг. К уходящим в воду ступеням причалил рябик с резными стойками и богатым пологом, подбитым оранжевым шелком. На корме надрывалась от лая косматая беленькая собачонка. Матрос выпрыгнул первым и изогнулся, протягивая руку невообразимо толстой даме в круглой шляпе и платье из петельчатого синего бархата. Дама, кряхтя и ругаясь, занесла ногу над бортом лодки. В этот момент волна от проплывающего струга качнула рябик. Казалось, дама вот-вот свалится в воду, но, к счастью, она откинулась назад и упала на подушки. Рябик, казалось, присел от неожиданности. Второй матрос бросил весла и кинулся поднимать хозяйку. Собачка совсем зашлась в лае и, исхитрившись, цапнула матроса за руку и тут же отпала с воем.
Дама охала, ругалась и кричала, что больше никогда, никогда не согласится сесть в эту чертову посудину. Видно, пожадничала, дуреха, за проезд по мосту надо было платить, а в рябик ее засунули бесплатно. Вторая попытка выйти на сушу тоже не увенчалась успехом. Вокруг уже собрались зеваки, хохотали и давали советы.
«Если эта старая слониха в третий раз благополучно сойдет на берег, то у нас с князем Матвеем все обойдется, — вдруг подумала Николь и засмеялась. — Что значит — обойдется? А то…» Он простит ей невольную ложь, он не помешает ей исполнить то, ради чего она приехала, он не предаст ее и не убьет.
Толстая матрона опять занесла ногу над бортом лодки.
9
Николь не знала местожительство князя Матвея в Петербурге, об этом как-то не было разговора во время путешествия. Хотя кое-что из его биографии ей было известно. Она знала, например, что у него есть сестра. Специально об этом ничего сказано не было, но когда гуляли в лугах, князь обронил мимоходом, что его сестра очень любит полевые цветы. А на постоялом дворе, где подали простылые щи, он произнес в сердцах:
— Бездельники! Да если бы такие щи подали моей тетке, она бы миску на голову поварихе надела.
— А где живет ваша тетушка? — спросила тогда Николь.
— В Петербурге, — пожал он плечами. — Она бригадирша.
Но даже при скудости этих знаний Николь сообразила, что искать его надо в казармах. Вообще, вопрос был не в том, где его найти. Нужно было определить для себя, стоит ли его искать. Про зашитую в камзол бумагу Николь поняла еще в зарослях на берегу реки, где слуга делал князю перевязку. Полуголый Козловский сиганул в кусты, бросив одежду на землю. А там сыро, лужа. Николь подняла кафтан, чтобы повесить на ветку, и ощупала его просто по привычке. Она успела подумать про князя — красивый, как Адонис, — и шея, и разворот плеч, и смущенное лицо с горящими глазами, поэтому первой мыслью было, что он носит на себе любовное послание какой-нибудь смазливой барышни. Это показалось вполне правдоподобным, ведь всю важную документацию держал в своей суме бдительный Евграф.
Но на постоялом дворе у Николь хватило ума это «любовное послание» вытащить. Она была потрясена его содержанием. Каково это — найти в чужом письме подробное описание собственной персоны. Письмо было без печати, но заклеено. Понятно, князь выполняет какое-то ответственное поручение. Но кто он — случайный курьер или тайный агент?
Неужели этот молодой человек, вежливый, простодушный, как Кандид, умеет так притворяться? Он дарил улыбки, расточал комплименты, а сам тем временем примерял словесный портрет на свою спутницу, вычисляя в уме — она или не она? Если это так, то Николь сунула голову в пасть льва, и только природная предусмотрительность помогла ей избежать огласки, а может быть, и ареста.
Если же Козловский — случайный курьер, то он мог и не знать содержание письма, зашитого под подкладку, но в любом случае следует от него держаться подальше. После поспешного отъезда, можно сказать, бегства, с постоялого двора Николь дала себе слово, что никогда, даже случайно, не встретится с князем Матвеем.
И тут вдруг эта странная просьба Шамбера. Огюст серьезный человек, он просто так не будет разбрасываться просьбами. Ему надо помочь. Ее собственные дела идут отлично. Может быть, медленно, но в правильном направлении. Спокойная жизнь в русской столице притупила у Николь ощущение опасности, и мысль о встрече с князем Козловским уже не казалась такой уж безумной.
А почему бы не возобновить знакомство с приятным молодым человеком? Она знала, чувствовала, что он в нее влюблен. В конце концов, князь Матвей может оказаться полезен ей. Идет большая игра, и если они будут подозревать друг друга, то это только придаст остроту ощущениям.
Что из того, что Козловский вражеский агент? Он собрат по опасному ремеслу, он тоже презирает пресную жизнь обывателя, знает, что такое риск, он тоже любит и умеет развязывать и завязывать узелки на тонкой ткани интриги. Ну что ж, будем достойно вести эту игру и посмотрим, кто кого переиграет!
За время пребывания в Петербурге она обросла большим количеством связей. У нее появилась и русская горничная — расторопная, бойкая девица по имени Анюта.
— Сударыня, вы где так хорошо по-русски выучились говорить? — поинтересовалась однажды горничная.
Можно было и не объяснять, а только ногой топнуть, мол, не твоего ума дело, но Николь решила быть снисходительной:
— Нянька у меня была русская.
После этого Анюта стала относиться к госпоже с подчеркнутой преданностью. Приехавший с ней поляк и в Петербурге сидел на козлах, но при этом охотно выполнял все поручения Николь. Словом, у нее было кому отнести записку в казармы драгунского N-ского полка. А затем произошла уже описанная нами встреча, которую на беду свою увидела Лизонька Сурмилова.
Увидев перед собой Николь — вот она, совсем близко, протяни руку и коснешься — Матвей страшно смутился, кровь прилила к лицу, и ладони взмокли от волнения. Она стояла, держась за высокую спинку голландского стула, и молча смотрела на него. В тесной зале было полно людей, бегал слуга с подносом, заставленным бутылками с пивом и едой, но все перебивал запах ванили и свежемолотого кофе.