Еще одна чашка кофе (СИ) - Лунина Алиса

Теона, державшая на руках свою любимицу Лору, передала кошку Леше: ну-ка подержи! и решительно выдернула миксер из рук тети.

— Я бы все-таки хотела, Нана, чтобы ты нам все рассказала. Квартира не может быть ничьей!

— Хотела бы она! — проворчала Манана. — Любопытные вы больно, как я посмотрю. Иногда чего-то лучше и не знать — тогда спится лучше.

— Рассказывай, я все равно не отстану, — не сдавалась Теона.

— Ну как знаешь! — махнула рукой Манана. — Эту квартиру прошлой осенью купил брат моего Вахтанга — Давид. Дава хороший был человек, наукой занимался. Вахтанг говорил, что его брат — самый умный у них в семье. У них и отец был — известный в Тбилиси профессор…

И Манана с присущим ей темпераментом принялась рассказывать родословную семьи своего мужа вплоть до времен царицы Тамары. Разветвленное и сложносочиненное, как эпос «Махабхарата», повествование о семье родственников Мананы тянулось так долго, что даже кошка Лора на руках у Леши начала зевать.

— Нана, — взмолилась Теона, — давай ближе к делу. Так и что же ваш Давид?

— Ой, хороший человек был, хороший, — подхватила Манана, — ничего плохого про него не скажу! Правда, случилась у него личная трагедия! Вот была у него невеста…

— Да погоди ты с невестой, — не выдержал Леша. — Где этот хороший человек сейчас?

Манана горестно развела руками:

— Так нет его. Умер.

— Как умер? — в один голос воскликнули Леша с Теоной.

— Как люди умирают? — вздохнула Манана. — Сердечный приступ, сердце подвело. В этой квартире на диване он и умер. Диван сейчас на кухне стоит.

— Я на нем сегодня спал, — грустно сказал Леша.

Теона ткнула его в бок:

— Подожди ты! Так что же с квартирой? Этот ваш родственник долго в ней жил?

— Так пожить-то в ней он толком и не успел! Вот ведь как в жизни бывает — хотел человек ремонт сделать, найти себе хорошую женщину, да вот ничего не успел! — запричитала Манана.

— А сейчас кому принадлежит квартира? — уточнила Теона.

Чередуя свой рассказ лирическими отступлениями и причитаниями, Манана поведала, что квартира их умершего родственника переходит теперь по наследству ее мужу, так как других прямых родственников у покойного Давида нет. При этом в права наследования ее муж еще не вступил, поскольку нужно было выждать положенный для вступления в наследство срок.

— Вот теперь полгода истекло, и если другие родственники, о которых мы ничего не знаем, не объявятся, квартира переходит к нам, — пояснила Манана. — Но ты не беспокойся, Тея, живи в ней, сколько захочешь. Хоть всю жизнь!

— А почему ты мне раньше ничего не рассказала? Зачем скрывала? — недоумевала Теона.

Манана пожала плечами:

— Так хозяин квартиры умер незадолго до твоего приезда! Ну что я должна была об этом рассказать? Я подумала, что лучше тебе не знать ничего, потому что вдруг ты покойников боишься?! C каким бы настроением ты жила в этой квартире, если бы знала? Мерещилось бы всякое!

— Да мне и так всякое мерещится, — усмехнулась Теона. — А ты случайно не знаешь, кто в этой квартире жил до вашего родственника?

— Дава говорил, что до него там жила какая-то старая дама, но она тоже умерла, и после ее смерти родственники продали эту квартиру, потом еще был какой-то художник, с ним вообще ничего непонятно, — пожала плечами Манана. — Вот поэтому я и не хотела тебя пугать. Зачем знать, что в твоей квартире кто-то умер, а потом опять умер?

— Ну так здесь везде кто-то умер, — хмыкнул Леша, — такой город. И невозможно же надеяться на то, что в этом доме со времен его постройки в девятнадцатом веке, жили только бессмертные!

— Вот именно, — согласилась Теона. — Надо было рассказать все как есть. Ну да ладно, что уж теперь. Значит, я оставляю эти вещи себе?

— Ты можешь делать со своим кладом, что хочешь, — заверила Манана. В ее глазах заплясали смешинки и, не сдержавшись, она добавила: — Можешь даже сдать эту картину с птицей в какой-нибудь музей, в Эрмитаж, например.

При этих словах Леша довольно заржал.

— Итак, что мы имеем, помимо твоего шедеврального попугая и вереницы покойников, в разное время живших в твоей квартире? — хмыкнул Леша.

— Некого человека из прошлого, который зачем-то спрятал крест, зеркало и картину в тайник, — вздохнула Теона. — Возможно, что-то заставило его это сделать, возможно также, что он хотел бы, чтобы однажды этот тайник нашли.

— Не густо, — проворчал Леша. — С такими исходными данными ты, конечно, быстро во всем разберешься!

— Нам всего лишь нужно узнать, кто жил в этой квартире в определенный период времени! — рассудила Теона.

— В какой именно период? Учитывая тот факт, что дому лет сто пятьдесят, если не больше, то представляешь, сколько там проживало людей?

— Если понадобится — найдем всех, — заявила Теона. — Хочу тебя обрадовать — нам нужно перерыть все архивы и домовые книги с записями о жильцах!

Леша кисло сморщился — вот уж сомнительная радость! Впрочем, Теона не обращала на него никакого внимания — ее сейчас занимала только их находка.

Вечером, после закрытия кофейни, Леша с Теоной отправились на соседнюю улицу — в антикварный магазинчик, которым владел давний посетитель «Экипажа».

КНИГА 1. ЧАСТЬ 2. ГЛАВА 10

ГЛАВА 10

КУКУШКА, КУКУШКА, СКОЛЬКО МНЕ…

В этом пространстве, занимающем первый этаж старого дома, можно было заблудиться в эпохах и даже в культурах — так много здесь было русских, европейских, китайских, индийских, диковинных этнических товаров. Теона с любопытством оглядывала эту лавку древностей, заполненную гравюрами, картинами, старинной мебелью, статуэтками, ведущими отсчет веков часами, зеркалами, в которых когда-то отражались тысячи людей. Не магазин, а бесконечный лабиринт, в котором можно потеряться в веках, странах, судьбах!

Первой, кто встретил Теону с Лешей в магазинчике, была их старая знакомая — рыжая корги Бобби. Собака, вальяжно расположившаяся на ковре посреди салона, приветственно завиляла гостям хвостом. Теона наклонилась и погладила рыжую лисью мордочку Бобби.

— Добрый день, молодые люди! — раздался мужской голос откуда-то сбоку — из небольшого кабинета, отделенного от салона шторой.

Владелец магазинчика Павел Петрович вышел навстречу посетителям.

— О, кофейные волшебники! — улыбнулся Павел Петрович. — Интересуетесь стариной?

Надо сказать, что Павел Петрович заинтересовал Теону, еще когда она увидела его в первый раз в «Экипаже» — уж очень он выделялся из числа других посетителей кофейни.

На вид ему было лет сорок пять; он обладал высоким ростом, спортивным телосложением и приятной внешностью. Павел Петрович выглядел так подтянуто и моложаво, что его хотелось называть просто Павлом. Теоне нравилось, как он выглядит и одевается. У него были длинные, выбритые на висках, темные волосы, которые он забирал в пучок, на манер самурая, и проницательные серые глаза. Вне зависимости от сезона и времени суток владелец антикварной лавки всегда был стильно одет — классическая рубашка, безупречные брюки, дорогие часы. В нем угадывались интеллект, порода, обаяние. Теона всегда немного стеснялась, обслуживая в «Экипаже» своего ироничного немногословного посетителя.

Вот и теперь ей хотелось сказать что-то нетривиальное и осмысленное, но из-за смущения она выдавила только банальную фразу:

— Как у вас здесь интересно!

Хозяин Бобби вежливо кивнул в ответ.

— Меня всегда интересовал вопрос, как становятся антикварами? — поинтересовался Леша, чтобы завязать беседу.

— А у меня не было выбора, — усмехнулся Павел, — мой отец был реставратором и фанатичным коллекционером старины. А до него этим занимался мой дед. Так что, как говорится, без вариантов. Если других детей отцы водили в зоопарк или в кино, то мой отец по выходным брал меня на блошиный рынок или в музеи, да и вся моя юность прошла в общении с коллекционерами. Видите ли, коллекционирование — это в каком-то смысле болезнь, и притом заразная. В итоге после школы я закончил художественное училище, стал реставратором, долго работал в музее, ну а на каком-то этапе открыл свою лавку древностей!