Штрафники 2017. Мы будем на этой войне - Дмитрий Дашко

Последний звонок, по традиции, отмечали всем классом. Днем на заказанном родителями вскладчину автобусе ездили по всяким памятным городским местам. Откровенная скука мероприятия скрашивалась безудержным весельем, смехом, непривычным видом девчонок. В школьной форме, с бантами они выглядели, как неожиданно повзрослевшие первоклассницы.

Вечером все собрались в снятом опять же родителями кафе, где ждали празднично накрытые столы, сдвинутые вместе.

Проголодавшиеся выпускники, галдя, набросились на еду. Огорчало одно: родители, пристроившиеся отдельно, сразу и безапелляционно заявили — никакого спиртного.

Но, ничего, еще вся ночь впереди.

Казалось, что этой ночью не спит полгорода. Повсюду шарахались пьяненькие выпускники из разных школ. Целая армия таксистов и частников ждала на обочинах или сновала по городу, желая подвезти, подзаработать. Разъезжали молодые парни, жадно высовываясь из салонов авто и предлагая выпускницам прокатиться.

Кто-то из девчонок проявлял разумную осторожность, а кто-то, наоборот, — лез бездумно в салон навстречу неизвестности.

Везде группками тусовалась молодежь, доносился разноголосый смех, отборный мат, вспыхивали бесчисленные огоньки сигарет, выстраивались батареи опустошенных жестяных банок, пивных и даже водочных бутылок; где-то бренчала гитара, из забитых под завязку уличных кафе наперебой гремела музыка.

Старшее поколение вспоминало свой выпускной. Те, кто помладше, жили ожиданием своего последнего звонка, а пока приобщались к чужому веселью.

Местами уже вспыхивали конфликты, порой перераставшие в потасовки. Хорошо, если рядом оказывалась полиция, успокаивая горячие головы. А если блюстителей порядка не было, потасовки либо затухали сами, либо под визг девчонок и матюги парней крутились вихрем, пока кто-нибудь не лез разнимать.

Одноклассники Игоря разбились на группки и разбрелись кто куда.

Огрешков оказался в одной из таких компаний, намеренно стараясь быть поближе к Насте Лукьяновой. В нее он был тайно и потому безответно влюблен.

Боясь насмешки или отказа, Игорь держал в себе свои чувства, мучился от неопределенности и в то же время пребывал в состоянии любовной эйфории. А она — яркая, смешливая и совсем не такая, какой была всего лишь год назад, иногда снисходила до Огрешкова с какими-нибудь просьбами или обычными разговорами, тем самым окрыляя несчастного «Ромео».

Заводилой в их классе выступал Антон Юрченко, мнивший себя красавцем и умницей. Чересчур высокое самомнение сказывалось на его отношении к другим. Мало кого из сверстников он полагал ровней себе, потому к большинству ребят относился, в лучшем случае, снисходительно, куда чаще — заносчиво и высокомерно.

Зато девчонки… те просто смотрели ему в рот. И Настя тоже.

И только из-за нее Игорь сегодня оказался в одной компании с Юрченко, хотя терпеть его не мог. Они даже как-то дрались в восьмом классе. Каждый считал, что победил он, хотя драчку разнял физрук, дав обоим драчунам непедагогичные подзатыльники.

Сколько потом разговоров было об этой драке!

Собирались продолжить, но никто так и не сделал первого решительного шага, только гоголем ходили вокруг друг друга, дескать, только полезь — получишь сразу.

И вот, на тебе… приходится терпеть его общество!

Юрченко вышагивал впереди всех. Остальные, понятия не имея, куда идут, послушно следовали за ним, переполненные ощущением особенности этой ночи. Ведь она — последняя перед взрослой жизнью. Впереди рассвет, за которым эта взрослая жизнь распахнет свои двери.

А пока они просто шли по центру города, делились воспоминаниями, смеялись над старыми шутками и приколами. Повсюду гуляли выпускники из других школ, встречались на пути редкие взрослые, компании парней, жадно высматривающих выпускниц поразвязнее и попьянее. Тут же в охоте за пустыми бутылками ходили скорбные тени бомжей и окончательно спившихся алкашей, пришедшие из совсем другого мира.

Какие-то хорошо подпившие выпускники залезли в фонтан, их одноклассницы, подогретые алкоголем, устроили чуть ли не стриптиз. Собралась большая толпа любопытных: они фотографировали, снимали на камеры и тут же отправляли снимки и видео на свои странички в Интернет.

О, как Игорь злился на этого павлина Юрченко! Что он возомнил о себе?! Куда он идет? Почему все идут за ним? Да плевать на всех! Почему Настя идет за ним?!

Как было бы здорово, если бы они остались с Настей вдвоем!

Игорь знал, что не опозорится перед нею. Он умеет целоваться. И не только. Когда ему исполнилось восемнадцать, это было зимой, отец сам купил ему девочку по вызову, вогнав этим сына в ступор. Отец! Сам!

Он сказал:

— Игорь, тебе восемнадцать. В твоем возрасте я уже в армии служил, но тебе делать там нечего. Можешь мне поверить.

Юноша, знавший об армии из рассказов знакомых, газетных заметок и телевизионных передач, кивнул.

Отец продолжил:

— Сначала поступишь в институт, а там что-нибудь придумаем. Но это не значит, что я позволю тебе остаться рохлей и маменькиным сынком. Пора становиться мужиком. У тебя уже была какая-нибудь девчонка?

Красный как рак сын покрутил опущенной головой, стесняясь смотреть на отца.

— Ничего. Не дрейфь. Вон, фамилия у нас какая греховная. Матери только не проболтайся. Усек?

— Да.

— То-то. Это мой неофициальный подарок тебе на день рождения, чисто мужской. Ладно, поехали, квартиру снимем часа на четыре. Я вас оставлю вдвоем. Четыре часа хватит?

Огрешков-младший молчал. В этот момент он почему-то думал, что отец может вот так и своей жене изменять, а может, у него вообще любовница есть. Ему стало жалко мать, Игорь очень любил ее, но и на отца обиды не было. Отца он тоже любил и уважал.

На заказ приехала сутенерша в сопровождении четырех девиц лет двадцати-двадцати пяти. Отец сам выбрал стройную шатенку.

Когда остальные ушли, он объяснил, что от нее требуется, и дал еще денег, помимо тех, что заплатил сутенерше.

Девушка несколько озадачилась, когда из кухни в коридор вышел младший Огрешков. Она-то думала, что придется иметь дело с этим мужчиной, а тут — вон оно что! Впрочем, возражений у нее не было: работа есть работа, деньги заплачены, да еще и неожиданные премиальные в сумочку упали. Как их утаить от сутенерши, работница интимного фронта знала, поэтому не особо беспокоилась по поводу неучтенной «мадам» наличности.

Игорю проститутка сразу понравилась, и он испытал скрытую благодарность к отцу, не обманувшему его тайных надежд.

Когда тот ушел, девушка устроилась напротив Огрешкова-младшего. Тот, не зная, как себя вести, сидел, держа руки между сжатыми коленками.

Она улыбнулась:

— Как тебя зовут?

— Игорь.

— А меня Элеонора.

— Очень приятно.

Игорь догадывался, что девушка назвалась ненастоящим именем. У проституток обычно в ходу псевдонимы, причем не по одному на каждую. Об этом его когда-то просветили знакомые пацаны, имевшие дело с девицами по вызову.

— Мне тоже приятно, — улыбнулась девушка. — Я тебе нравлюсь?

Огрешков кивнул, бросив на нее быстрый взгляд.

— Значит, все будет хорошо, — опять улыбнулась девушка. — Здесь начнем или в спальне?

От перевозбуждения он затрясся, не в силах совладать с собой. Опытная жрица любви успокаивала его, говорила, что и как нужно делать, просила не торопиться, никуда она не убежит. А потом взяла инициативу, так сказать, в свои руки.

Конечно же, Игорь слышал, что проститутки никогда не целуются с клиентами, но попросил Элеонору научить его.

Отец появился через три с половиной часа, когда процесс неизвестно по какому уже разу шел полным ходом. Старший Огрешков посидел на кухне. Когда все успокоилось, деликатно постучался в закрытую дверь комнаты.

— Игорь, пора, — сказал он.

После этого случая Игорь стал смотреть на своих одноклассниц, и вообще девчонок, другими глазами. От застенчивости не осталось и следа. Теперь слова сами находились, и он не молчал, как раньше. Видимо, и во взгляде его что-то поменялось, потому что на подсознательном уровне он почувствовал, что девчонки, выглядящие гораздо старше всех пацанов из класса, стали смотреть на него иначе, и их отношение к нему тоже изменилось. Как именно, Огрешков не мог объяснить, но что изменилось — точно.

А вот с Настей он чувствовал себя неуверенно. Не помогало даже то, что теперь-то он знал, что Настя хоть и особенная, и самая лучшая на свете, а все же — девчонка. Такая же, как и другие.

И вот сейчас они вместе, но не вдвоем. И потому настроение у него было скверным. Игорь не знал, будет ли у него другой шанс, сумеет ли он потом набраться храбрости и пригласить Настю на свидание.

Их компашка бесцельно шлялась по центру города, покуда Огрешков не решил положить этому конец.