Мы из Тайной канцелярии - Дмитрий Дашко

Дмитрий Дашко

МЫ ИЗ ТАЙНОЙ КАНЦЕЛЯРИИ

Автор благодарит режиссёра и сценариста Олега Ряскова, чей сериал «Записки экспедитора Тайной канцелярии» послужил источником вдохновения при написании этой книги!

Автор чувствует себя в неоплатном долгу перед писателем и историком Евгением Шалашовым, его консультации помогли сделать роман максимально достоверным с исторической точки зрения!

Огромная благодарность Александру Владимирову (Смирнову), который умудряется доставать полезную информацию буквально из ниоткуда!

Большое спасибо всем, кто вылавливал «блохи» и «блошки» на стадии написания, помогал советом, снабжал материалом, заслуженно критиковал и незаслуженно хвалил!

Коллеги с форума «Вихри времён» (http://www.mahrov.4bb.ru) — моя глубокая признательность за разбор текста, указание авторских ошибок и ляпов!

Мои благодарности Александру Логачёву — без него книга вряд ли бы получилась вполовину увлекательней и динамичней!

Спасибо Санкт-Петербургу за то, что ты есть! Автор с детства влюблён в твою красоту и посвящает тебе эту книгу!

Глава 1

Старенькая «Скания», чихнув, замерла на автобусной остановке. Двери, на которых до сих пор сохранилась истлевшая реклама не то на шведском, не то на финском, с шумом распахнулись.

Я выключил MP3-плеер, спрятал в нагрудный карман чёрные «капельки» наушников и шагнул на мокрый асфальт, будто в бездну.

В салоне было тепло, во время поездки я расстегнул куртку, но, оказавшись на улице, сразу пожалел: резкий порыв ветра швырнул в лицо пожелтевшие листья. Осень.

Романтическая пора для поэтов и абсолютная проза для таких как я. Хочется отрастить крылья и улететь в тёплые края. Вот только рождённый ползать летать не может. Правильно классик сказал.

Моросил противный дождик. По спине текли холодные струйки.

Зонтик сломался ещё в прошлом году, тогда отнести в ремонт было некогда, а сейчас — не на что. Финансы пели не только романсы. Они ещё и во всю Ивановскую отплясывали канкан.

Я поднял воротник куртки и вжал голову в плечи, превратившись в нахохлившегося воробья. Другие, впрочем, выглядели не лучше. Такие же промёрзшие, мокрые и… злые что ли.

Перепрыгивая лужи, стараясь держаться подальше от дороги, чтобы не окатили проезжающие авто, я двинулся по растрескавшемуся тротуару.

Да уж… приятной сегодняшнюю прогулку не назовёшь. При иных обстоятельствах я бы и нос на улицу не высунул, но когда в кошельке осталась последняя сотня, да и та мелочью, кочевряжиться не с руки.

Вот и нужный дом, добротный, ещё сталинской постройки: высоченные потолки, квартиры с футбольное поле, широкие лестничные площадки, парадное, больше похожее на вход во дворец. Шикарно господа устроились, ничего не скажешь. Жилплощадь тут дорогая, квадратный метр на вес золота. И домофон не простой — с видеокамерой, пристально смотревшей на меня тусклым зрачком.

Замёрзшие пальцы с трудом набрали номер квартиры. Камера зажужжала, кому-то захотелось получше рассмотреть мою физиономию.

Я через силу улыбнулся и произнёс:

— Добрый день, я к Арсению Петровичу. Мне назначено на шестнадцать.

— Можете войти, — раздалось из динамика.

Щёлкнул замок. Я взялся за ручку и распахнул дверь.

Подъезд совсем не походил на мой, исписанный неведомыми «художниками» (от слова «худо»), которым стоило оборвать конечности; с облупившейся штукатуркой, ржавыми протёкшими радиаторами, покорёженными почтовыми ящиками.

Нет, этот — хороший подъезд, солидный. Сразу видно, что поддерживают его в идеальном порядке. Моют ступеньки не дважды в месяц, а каждый день, причём утром и вечером.

Сразу за массивной дверью конторка. За ней человек в чёрной форменной одежде частной охраны. На голове фуражка с восьмиугольной тульей, как у американских копов из кино. Для полноты образа не хватало только жевательной резинки во рту, тяжёлой нижней челюсти и солнечных очков, за которыми прячутся серые безжалостные глаза.

Охранник отвлёкся от мониторов, перевёл на меня уставший взгляд.

— К Арсению Петровичу?

— К нему. Мы договаривались, — кивнул я.

— У вас при себе документ, удостоверяющий личность, имеется?

— А что, это необходимо? — удивился я.

— Вас разве не предупреждали? — нахмурился охранник.

Сейчас он вытащит из кобуры верный «кольт», направит на меня и станет монотонно зачитывать мои права.

Усмехнувшись таким мыслям, я полез во внутренний карман куртки, достал водительское удостоверение и протянул охраннику (забавно, права получил, а вот машину купить не сподобился). Пока тот старательно переписывал мои данные в толстый журнал, я неловко переминался с ноги на ногу. Ботинки промокли и сильно хлюпали. Если подошва окончательно отсыреет и отойдёт, будет совсем плохо — другой пары у меня нет.

— Всё, — вернул мне права охранник. — Можете идти. Вас ждут.

— Спасибо!

— Номер квартиры помните?

— Конечно.

— Тогда не смею задерживать. — Охранник разом потерял ко мне интерес.

Я поднялся на второй этаж. Здесь было всего по две квартиры на площадку. Нужная мне — та, что справа. Указательным пальцем утопил кнопку звонка и ничего не услышал. Звукоизоляция в квартире на уровне. Да и всё остальное тоже.

На пороге появился немолодой мужчина, лысоватый, близорукий. Одет в синие потёртые джинсы, свитер с воротником, закрывающим горло. На ногах домашние тапочки.

От всего облика сразу пахнуло каким-то уютом, особенно когда он улыбнулся и с добродушной интонацией спросил:

— Иван Егорович? Елисеев?

— Да.

— Ну, а я и есть Арсений Петрович. Это со мной вы говорили по телефону.

— Очень приятно.

— Что же это я вас на пороге держу! Пожалуйста, проходите. — Он посторонился. — Обувь можете не снимать, у меня сегодня не прибрано. Домработница, знаете, заболела, а самому как-то недосуг.

Домработница… кхм.

Я с сомнением оглядел промокшие ботинки. Хозяин квартиры правильно истолковал мой взгляд.

— Да вы не стесняйтесь. Наследите, так наследите. Грязнее, чем сейчас, всё равно не станет. Давайте-ка в кабинет мой пройдём, там и поговорим.

— Как скажете.

— Да, — обернулся он на полпути, — а не попить ли нам чая или кофейку? Погодка мерзкая, вы только что с улицы… Поддерживаете?

— Благодарю. От кофе я бы не отказался.

Последнюю банку с растворимым кофе я прикончил ещё на прошлой неделе. Не то чтобы был фанатом этого напитка, но утро без кофе — не утро. И насчёт погоды хозяин не ошибся. Действительно мерзкая.

Арсений Петрович по-прежнему играл роль добродушного хозяина:

— Чёрный или со сливками?

— Без сливок, пожалуйста.

— Прекрасный выбор. Подождите меня буквально пару минут. Я скоро.

Пока Арсений Петрович хлопотал на кухне, я плюхнулся на мягкий (мечта сибарита) кожаный диван и с удовольствием откинулся на спинку и вытянул ноги. Господи, благодать какая! После всей этой сырости и промозглости наконец-то попал в уютное тёплое помещение. А сейчас ещё и кофе угостят. Разве не лепота?

Кабинет Арсения Петровича словно сошёл со старинных фотографий, живописующих быт писателей-классиков советской поры. Во-первых, огромные, от пола до потолка, книжные полки, буквально прогибающиеся под тяжестью массивных фолиантов. Некоторые томики вообще явно антикварного происхождения, во всяком случае, напечатаны до революции. Во-вторых, письменный стол — массивный, дубовый, точно не новодел, скорее всего — ровесник старинных книг. На столешнице явным диссонансом смотрелся ультрасовременный ноутбук. Насколько я разбираюсь — весьма крутой и навороченный. Ещё на столе лежали какие-то папки. Мне показалось, что в них вырезки из газет и журналов. Солидная готовальня, пепельница (пустая — заметьте), настольная лампа, книга с закладкой. Похоже, мой визит отвлёк хозяина кабинета от чтения. На стене фотографии в рамочках, преимущественно чёрно-белые. Некоторые потрескавшиеся и пожелтевшие от старости.

Арсений Петрович вернулся с подносом, на котором были две чашки с дымящимся кофе (ах, какой аромат! Беллиссимо!) и сахарница с маленькой ложкой. В качестве угощения — конфеты, преимущественно шоколадные трюфели. Бабаевские, мои любимые.

Я с удовольствием зашуршал обёрткой и отправил конфету в рот.

— Ну, что, давайте поговорим, — предложил собеседник, когда с напитками и едой было покончено. Лишь пара конфеток осталась сиротливо лежать на подносе.

— Давайте.

— Иван Егорович, у меня к вам маленькая просьба. Пожалуйста, настройтесь на то, что вещи, о которых я буду вам рассказывать — это не бред сумасшедшего.

— Занятное вступление.

— То ли ещё будет. Вы, главное, поймите: никто не собирается пудрить вам мозги. Всё, что вы услышите, правда.