Сигареты и пиво - Чарли Уильямс

Вот только Моны там не было.

Я как следует поискал вокруг, чтобы убедиться, что она не прячется где-то рядом. Но она съебалась. Я даже нашел кабель, которым она была связана, и грязный старый носок, которым Дэйв заткнул ей рот. Тупая корова. Я ведь сказал ей, что пришел ее спасать? Почему же она не могла посидеть смирно и подождать? Тогда я бы мог отвезти ее к Нику Как-его-там и начать работать его подручным. Вечно с этими бабами одни проблемы. Никогда не делают то, что ты от них хочешь.

Я пожал плечами и пошел обратно к “Импу”. Хуй с ней. Если она пошла в лес, ей пиздец по-любому. А если по дороге в город, я ее все равно ни хуя не поймаю. Услышит звук мотора и ломанется в лес. Сто пудов, отправится к Нику Как-его-там, и это не так плохо, если подумать. Я ведь ее спас. Она сидела и смотрела, как я грохнул ее похитителя. Ну да, перепугалась слегонца и слиняла. Винить ее за это нельзя. Она ж всего лишь баба, а смотреть, как убивают чувака — не слишком приятно. Но она все равно знает, что я ее спас. И она может рассказать об этом своему дружку Нику Как-его-там, который еще больше захочет, чтобы я стал его подручным.

Я думал об этом, пока шел через поляну и смотрел, как на дороге заводится и разворачивается тачка. К тому моменту, как я понял, что это “Хиллман Имп”, она уже отъехала ярдов на сорок в сторону Манджела.

Ебаные бабы.

Никакой благодарности.

Глава 12

Дорогой “Манджел Информер”!

Чего там ваш Стив Доуи нес в своей статье про “Хопперз”, конфеты, преступления и Бог знает, что еще? В Манджеле нет никаких наркотиков. Спросите кого хотите. Мы любим пропустить по кружечке и посмолить время от времени, но наркотики — это для тупых, примешь их, станешь странным, а потом умрешь. Это все знают. Поэтому в Манджеле их нет.

Миссис Вера Трэндл

Манджел

Дорогой друг!

Я обижен тем, что вы написали в своей газете про “Хопперз”. Вы назвали его “липкий, замусоленный карточный домик”. Так вот, несколько лет назад, после пожара, я занимался ремонтом, и могу сказать прямо, что он сделан из кирпича и строительного раствора, как и любое другое здание. Когда-то я пытался сделать домик из картонной коробки, но это не капает, липкая она там или не липкая. Как только пойдет дождь, сразу затопит. Я просто хотел прояснить этот момент.

Боб Гретчем

“Гретчем и сыновья, строительство и снос”

Манджел

Здорово!

Я учился в одной школе с этим вашим Стивом Доуи, у него никогда не было друзей. Он вечно тянул руку и лизал учителям ****. Как-то размой приятель Джон его отметелил, и этот маленький ****** пошел и нажаловался директору. Он всегда в книжки пялился, считал, что он умнее нас всех. Книжки — это для чуваков, у которых нет друзей и которые не могут себя защитить.

Майкл Тинч

Манджел

Дорогой редактор!

Вы понимаете, что ваш друг Стив Доуи даже писать правильно не умеет? Он написал “эвфемизм” вместо “эфемизм”. У вас там словари вообще есть?

Моника Фли

Манджел

— Ты где, бля, был, уебок?

Джек пил. Наверняка он пил, потому что если он не пил, он никогда ничего не говорил, я об этом уже сказал. Я не был уверен, счастлив ли я по этому поводу, в смысле, что он нажрался. Не нажравшийся, он, конечно, был “лишком тихий, но хотя бы не срал мне в уши этой херней. Ну, сами послушайте:

— Эй ты, уебок. Я, бля, с тобой, бля, разговариваю. Ты где, бля, был?

Ну, так ведь не общаются, правда? Но, как я уже говорил, с этим бедным уебышем надо полегче. Нельзя винить чувака за то, что он матерится без продыху после того, как он провел столько времени в тюрьме Манджела. Нет, Джек не всегда так паскудно разговаривал. Он, конечно, и раньше был наглым ублюдком, но тогда у него был класс. Он мог вырубить парня, а потом повернуться к зеркалу и поправить волосы. Не то, чтобы ему это было нужно. У него были такие волосы, что их и монтировкой не взъерошишь. Хуй знает, что он с ними делал, чтобы они были такими, но телки, кажется, никогда не возражали. На нем всегда какая-нибудь висела, если он не дрался. И не обычные лахудры. Я говорю о лучших бабах — большие сиськи, симпатичные круглые задницы, длинные белые волосы, приятные мордахи… все по высшему разряду, друг. Хочешь такую телку, надо показать класс. И у Джека он был. В этом он чем-то похож на меня.

— Здоров, Джек, — сказал я. — Успокойся, да?

Но теперь нас сравнивать невозможно. Тюрьма обошлась с ним круто. Вся морда в рубцах. И глаза такие красные, что невозможно понять, куда он смотрит. Ходили слухи, что в тюрьме он ни разу не закрыл глаза, и только поэтому до сих пор жив. Я хотел было спросить, че с ним там случилось, но, посмотрев на него в переулке у “Кафе Барта”, подумал, что он, может быть, не в настроении. А я не был уверен, что хочу это знать.

— Натан сказал, ебаная половина десятого, бля, — сказал он, чиркая спичкой о свою бритую голову и прикуривая. — А не ебаных десять” часов.

Я не был уверен, что хочу это услышать, даже если бы он захотел это рассказать. О некоторых вещах не стоит трепаться, например, о порядках в Манджелской тюрьме. К тому же, по нему видно, что он оттуда так до конца и не вышел. Мы стояли в переулке и трепались, а он все равно шарил глазами вокруг.

— Ладно, ладно, — сказал я. — Я тебя и в первый раз услышал.

— Я тут, блядь, стоял, как ебаный урод. — Он все оглядывался, будто опасался что кто-то доберется до него сквозь кирпичную стену. — Я почти все сигареты выкурил, бля. Знаешь, сколько я выкурил? Семь, бля. Семь ебаных сигарет. И ты мне эти семь сигарет должен, ты, ебаный…

— Я сказал — ладно, — сказал я, пытаясь отмахнуться от его дыхания.

Я собирался сказать еще кое-что, но с Джеком надо поосторожней. Как я уже говорил, он не в лучшей форме. Особенно то, что с тех пор, как вышел, он беспрестанно нажирается. Но у него на руках такие самодельные татухи, при виде которых хочется перейти улицу. К тому же нельзя провести время, выживая в тюрьме Манджела, и не научиться паре приемов, так ведь. Так.

— Слушай, — сказал я, меня это все начало подзаебывать. — Помнишь, что мы планировали, да? Так вот забудь. Все отменяется.

Джек что-то еще проворчал и снова закурил, даже не предложив мне сигарету. Каков уебок, а? Мог бы и угостить. Я пропахал всю дорогу от северного Харк-Вуда, и небольшой перекур мне бы очень помог прийти в себя. А с другой стороны, он курил “Ламберт”, которые я терпеть не могу. Курить “Ламберт” — все равно, что курить старое собачье дерьмо, завернутое в дешевую бумагу.

— Ты меня слышал? — спросил я. Потому что, честно говоря, судя по виду, ничего он не слышал. Он че-то бормотал себе под нос, выдыхал дым и крепко сжимал большие кулаки.

Я посмотрел, как он стоит там в тени, и понял, что как-то мне сложно поверить в то, что я чуть было не доверил свое будущее Джеку. Он ведь идиот ебаный. “Жди, пока не увидишь Блэйка”, — сказал ему Натан в “Длинном носе”. — “Потом дыхни со всей силы вышибале в лицо и выведи его этим из строя на то время, которое понадобится Блэйку, чтобы его вырубить”. Таков был план моего возвращения в “Хопперз”. Ну да, если вдуматься, выглядел он несколько дерьмово. Но тогда все казалось нормальным. Все слова Натана кажутся нормальными в тот момент, когда он их произносит.

Но теперь все отменялось. Я вообще больше не хотел возвращаться к дверям. Я был обречен на более высокий пост, и путь к нему был теперь свободен. Мона поговорит с Ником, и он придет ко мне с распростретыми объятьями и открытым кошельком.

— Эй, — сказал я. — Ты меня слышишь или что?

Ну, конечно, стоило посмотреть на это с точки зрения Джека. Его попросили выполнить небольшую работенку. С такими, как он, это не каждый день случается, так что теперь он хотел ее выполнить. А я типа как запихивал его обратно в дерьмо, объявив, что он, в конечном итоге, не нужен.

— Слушай, — сказал я, пожалев этого несчастного идиота. — Иди расскажи Натану. Передай ему, Блэйк сказал, все отменяется. Он тебе все равно заплатит. Лады, друг?

Он сказал что-то, но я не расслышал. Кажись, он был не слишком счастлив. Ну ему и не положено, типа того. Не сильно весело быть Джеком. Он развернулся и пошел к дороге.

Я еще постоял, вдыхая табачный дым, который остался в воздухе после него. Потом вспомнил, что с этим дымом смешалось его дыхание, и начал кашлять. Через минуту где-то я выпрямился, вытер глаза и двинул к “Хопперз”.

Я так хорош могу быть для тебя… пел я сам себе, ботинки стучали по мостовой, как стейк по доске мясника. Любить тебя, как хочешь ты того… Мне было плевать, услышит меня кто или нет. Я был в хорошем настроении. Я уже лет сто не бывал в таком хорошем настроении. И посрать, что я больше не начальник охраны “Хопперз”. Если вдуматься, вышибала — дерьмовая профессия. Стоишь ночь напролет, выглядишь как мудак, получаешь пиздю-лей от всяких наглых уебков и отшиваешь ужравшихся старых шлюх, которым не до кого больше доебаться. А эта фигня, которую должен носить вышибала? Смокинг? Ты же стоишь у ебаной двери, а не сидишь за столом со стейком и чипсами. Нет уж, хватит с меня. Подручные носят свой особый прикид, то есть, синие джинсы, кожаную куртку и черные ботинки. Они ходят всюду, снимают лучших баб и никому не позволяют на себя наезжать.