Бриллиантовый берег - Альбина Равилевна Нурисламова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«А если и им угрожает опасность?»
Катарина взглянула на часы. Самое время сходить к Давиду и Бобу, она обещала навестить их после обеда. Катарина сняла нарядное платье и переоделась в шорты и майку.
Вспомнилась Анастасия. Как она, интересно? Что сказал доктор? Нужно и к ней заглянуть. Решив сделать это ближе к вечеру, Катарина собралась выйти из номера, но телефон снова ожил.
На этот раз пообщаться с нею желала мать.
— Где ты сейчас? — после короткого приветствия спросила Хелена.
— Ты знаешь, где. В отъезде. Я же сказала: мне нужно уехать.
— Куда конкретно? — В голосе матери зазвенели не то слезы, не то сталь.
— В Неум. Я тебе говорила.
— Ты туманно выражалась про поездку: не то командировка, не то отдых, не то еще чего! У меня создалось впечатление, что ты мне голову морочишь, — сердито проговорила Хелена. — Я прилегла после обеда. Голова, знаешь, раскалывалась. Приняла таблетку, задремала. И такой кошмар увидела! Никогда в жизни ничего подобного не испытывала.
— Мам, это сон. Еще и на фоне головной боли.
Хелена не заметила реплики дочери.
— Там было море. Вода черного цвета. Волны рычат и бросаются на берег. Посреди моря — островок. На глазах уменьшается, черная вода затапливает. А на островке ты стоишь. И я понимаю, что ты утонешь! С каждой секундой вода к тебе подбирается, очень глубоко, море бурное. Я понимаю, что ты утонешь на моих глазах, погибнешь, а мне остается только смотреть!
Мать почти кричала.
— Не нервничай, успокойся…
— Я знала, что ты умираешь! Понимаешь, каково это — видеть, что твоему ребенку грозит неминуемая гибель? — Хелена перевела дыхание. — Кричала, как ненормальная, кажется, не только во сне. До сих пор горло болит. Проснулась, реву. Сразу давай тебе звонить.
Она громко высморкалась.
«Что с ними обеими? Сначала Миа, потом мама. Чувствуют опасность «Бриллиантового берега?»
Катарина немного разозлилась и на мать, и на мачеху. Такое настроение было — и на тебе, истерический дуэт!
— Со мной все нормально, мам. Я купаюсь в море, познакомилась с чудесными людьми.
— Скажи-ка, что ты все-таки там забыла… — Хелена умолкла. — Неум, говоришь? Как я сразу не сообразила! Ты там из-за Сары, да? Даже не отрицай! Поехала к своему отцу и этой, и они напели тебе что-то! И вот ты несешься в Неум, где погибла их дражайшая Сара!
Катарина мысленно чертыхнулась. Смекнула-таки. Не стоило говорить, что она едет в Неум, любой другой город назвала бы и все. А если бы мать узнала правду — узнала, о чем просила Миа, что она оплатила номер!..
— Мама, уймись! Отец вообще не в курсе моей поездки, о чем ты! — Это правда, врать не пришлось. Того, что дочь способна сговориться с мачехой, Хелена, к счастью, и предположить не в состоянии. — Мне нужно написать рекламную статью. Это заказ, понимаешь? У меня такая работа, я пишу на заказ! Все у меня лучше не бывает: живу в отеле на морском берегу, еда вкуснейшая, номер превосходный. Прошу тебя, не волнуйся!
Успокоить мать удалось с трудом, но в итоге Хелена поверила, что у Катарины все именно так, как она говорит.
— Звони почаще, — попросила мама. — И будь…
«Сейчас она скажет — «умницей».
— … осторожнее, береги себя, — закончила Хелена.
По пути в номер Давида и Боба Катарина чувствовала себя вымотанной. День начался недавно, а столько всего произошло. Бывают дни-пустышки, Катарина называла их «день-тюлень», когда ничего не происходит. А бывают такие, как сегодня.
Сначала — то, что стряслось с Анастасией. Затем — появление в номере Пауля Хорна. Дальше — масса впечатлений от обеда, общение с Богданом, знакомство с его родными. А теперь — два звонка: Миа и Хелена, сами не подозревая, впервые в жизни дудели в одну дуду, вещали в одной тональности.
Боб поприветствовал ее преувеличенно эмоционально, явно стараясь для Давида.
— Дружище, посмотри-ка, кто к нам пришел! Катарина! Ты же ждал ее, а?
Катарина вошла и поздоровалась. Кресло мальчика стояло в гостиной, спиной к окну. Шторы были опущены, иначе солнце слишком сильно било бы в окно; слышалось деликатное гудение кондиционера.
— Давид немного отдохнул после обеда, теперь он бодрячком.
Боб говорил слишком много, стремясь заполнить все паузы, и тон был взвинченный. Похоже, что-то не так. Может, мальчик узнал о болезни мамы? Давид, одетый в канареечно-желтые брюки и бежевую рубашку без рукавов, смотрел на Катарину. Ему не всегда удавалось четко фокусировать взгляд, но он старался.
— Привет, Давид, я рада, что ты меня ждал. Тоже очень хотела пообщаться. Можно сказать, мы немножко знакомы: ты знаешь мою сестру, Сару.
В глазах Давида что-то промелькнула. Катарина думала расположить его упоминанием о своем родстве с Сарой, которая, по словам Боба, нравилась мальчику, но, похоже, ничего не вышло. Давид дернул подбородком и отвел взгляд от Катарины.
Она беспомощно взглянула на Боба. Тот чуть заметно пожал плечами: дескать, вот такой он сегодня, неуправляемый.
Катарина села в кресло, стоявшее напротив коляски Давида, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
— Послушай, Давид. Мне кажется, ты огорчен. Возможно, я понимаю, почему.
Его правая рука встрепенулась, чуть сдвинулась вбок. Она подождала, не будет ли еще какой-то реакции, но потом сообразила, что движение было непроизвольным.
— В отеле происходят некоторые вещи. Не все их замечают. Твой друг и помощник Боб, например, не видит. А ты видишь. — Взгляд Давида переместился на лицо Катарины. — Это тревожит тебя. Может, ты думаешь, что тебе кажется, что это лишь твое воображение. Но я могу подтвердить: это не пустые фантазии. Я тоже вижу кое-что.
Давид напряженно смотрел на Катарину. Что выражал его взгляд? Страх? Панику? Желание, чтобы его поняли, и невозможность выразить свои мысли?
— Нас уже двое, Давид. Ты не одинок, мы со всем справимся. — Катарина поглядела на Боба. — Боб нам поможет.
К своему ужасу Катарина увидела, что из угла глаза Давида выкатилась слезинка, поползла по щеке.
— Я расстроила тебя? Прости, Давид, я всего лишь хотела…
— Давид не расстроен. Наоборот, рад, — сказал Боб. — Люди могут заплакать не только от горя, но и от радости, верно, дружище?
Давид моргнул. Потом, после короткой паузы, еще раз, еще, словно кричал: «Да! Да!»
— Славно, Давид! Круто! — Катарина чувствовала, что сама готова расплакаться, и повторила сказанное не так давно Бобом: — Мы команда!
Давид снова моргнул, Боб и Катарина переглянулись, улыбаясь. Она подумала, что ей нравится общаться с Бобом. Как и с Богданом, только по-другому.
С Богданом она чувствовала себя кем-то
