Бриллиантовый берег - Альбина Равилевна Нурисламова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О, я понимаю, госпожа. Вы были расстроены, — дипломатично отозвался управляющий и сделал глоток из предназначавшегося Анастасии стакана. — Уверяю вас, качество наших продуктов…
— Возможно, это аллергия? — прервала его разглагольствования Катарина.
Анастасия вздохнула.
— Я не аллергик. Но аллергия может и в зрелом возрасте проявиться, вы не слышали?
— Полагаю, да. Но лучше спросить врача, — отозвалась Катарина.
— Я сразу позвонила своему косметологу. Мы постоянно на связи. Она сказала, дистанционно трудно с уверенностью поставить диагноз. Требуется осмотр, нужно прийти на прием. Вы же знаете врачей! Они никогда ничего не могут сказать определенно!
— Анастасия, давно вы живете в отеле?
— Почти месяц. И все было в порядке.
— Вот видите! — снова встрял господин Дошен. — Дело отнюдь не в продуктах или воде!
— Быть может, стоит прервать отдых, — не глядя на него, сказала Катарина.
Анастасия всхлипнула и достала из сумочки пачку бумажных салфеток.
— Нынче утром стало намного хуже. Я не знала, что делать, запаниковала.
Она высморкалась.
— Вы правы, дорогая Катарина. Нужно срочно показаться врачу.
Дверь открылась, вошел высокий человек в белом халате. Совпадение было немного забавным, будто доктор стоял за дверью, ожидая команды.
— Добрый день!
Катарина встала, собираясь уйти.
— Вы хороший человек, — сказала Анастасия, не отреагировав на появление доктора. — Это редкость в наши дни.
Она сунула руку в сумочку, вытащила белый глянцевый прямоугольник.
— Здесь мой номер. Созвонимся позже? Оставите свой телефон?
— Конечно. Уверена, все наладится.
Прозвучало вроде бы вполне бодро, хотя Катарина и кривила душой.
На ее место присел доктор, а она взяла со стола управляющего ручку и написала номер на листке бумаги. Анастасия взяла листок и бегло улыбнулась Катарине, уже переключившись на доктора, в котором, очевидно, теперь искала спасения.
Катарина вышла за дверь, сунув визитку Анастасии в карман. Она почувствовала, что голодна: позавтракать так и не удалось, даже всегдашнюю утреннюю чашку кофе Катарина не выпила. Поразмыслив, она вернулась в ресторан, где все уже было, как обычно, ни единого намека на разыгравшуюся недавно драму, и заказала еду и кофе.
Когда достала кредитку и попыталась расплатиться, официант сказал, что завтрак был за счет заведения, в знак признательности лично от господина Дошена. Возражать Катарина не стала, поблагодарила.
Пока шла к себе в номер, размышляла, могло ли повлиять происходящее в отеле на состояние Анастасии. Или эти вещи никак между собою не связаны?
«Совпадений не бывает, — подумалось Катарине. — Случайность — это частный случай закономерности».
Думая о том, от кого она слышала эти слова или где прочла их, Катарина открыла дверь и вошла.
Вошла — и думать забыла обо всем этом, застыв на пороге.
— Черт возьми, что еще такое?! — воскликнула она.
Глава седьмая
Номер Катарины был кем-то занят. Тут жил другой человек, это очевидно.
«Ошиблась дверью, растяпа!»
Она шагнула назад, посмотрела на цифры на двери. Все верно, никакой ошибки. Да и электронный ключ подошел!
Катарина снова вошла в номер, не зная, как поступить, оглядывая комнату, полную следов пребывания постороннего человека.
Здесь царил кавардак, которого она никогда бы не допустила. На полу возле шкафа раскрыла пасть большая черная сумка из натуральной кожи, явно дорогая. На столе — мешанина из вещей: ключи от автомобиля, бумажник, надкусанное яблоко, визитница, банановая кожура и пестрый бумажный ком. Дверь спальни была открыта, и Катарина увидела небрежно брошенные на кровать мужские джинсовые шорты и бежевую футболку.
Возле балкона валялись ярко-алые плавки, на подоконнике притулилась полупустая бутылка минеральной воды, на спинке стула висело пляжное полотенце. В довершение всего в душе лилась вода, а мужской голос фальшиво, но вдохновенно пел: «Show must go on».
На маленьком столике возле входа покоилась стопка бумаг и очки в тонкой серебряной оправе. Сверху лежал использованный, надорванный с одного боку пригласительный билет на морскую прогулку на катере, и Катарина взяла его в руки, прочла имя и фамилию. Пауль Хорн. Немец, вероятно. Что-то в звучании имени показалось знакомым, какая-то мысль забрезжила в сознании…
Катарина не заметила, как вода перестала течь, и, услышав щелчок замка, встрепенулась и машинально сунула билет в карман. В следующий миг дверь ванной комнаты отворилась, оттуда вышел мужчина приблизительно одних с Катариной лет. Вслед за ним вырвалось облачко пара.
Мужчина был голый, если не считать обернутого вокруг бедер махрового полотенца, худощавый и высокий. Прошлепал босыми ногами к балкону, оставляя за собой мокрые следы и не замечая стоящую возле входной двери Катарину. Мужчина вел себя так, словно имел полное право находиться здесь, разбрасывать одежду и огрызки яблок, расхаживать нагишом, напевать.
В воздухе плыл аромат лимона и мяты.
— Вы кто такой? — возмущенно спросила Катарина.
Мужчина вскрикнул и обернулся, уставившись на нее. Вид у него был недоумевающий и немного жалкий. Все же одежда — это своего рода защита от мира. Лишившись ее, человек становится уязвимым.
Полотенце свалилось на пол, превращая сцену в натуральный водевиль.
— Это уже слишком! — вскричала Катарина, чувствуя, что краснеет, и отвернулась.
Мужчина громко заговорил по-немецки и заметался по номеру в поисках одежды, одновременно пытаясь прикрыться и поднять с пола полотенце.
— Я Пауль Хорн. Живу здесь! Это мой номер! — сдавленно проговорил он по-английски с сильным немецким акцентом. — Кто вы такая, почему врываетесь без приглашения?
Катарина, все еще не глядя на него, ответила тоже на английском, что номер — ее.
— Вот мой ключ, ясно вам? Могу заходить, когда мне вздумается! И куда вы дели мои вещи?
Мужчина тем временем натянул шорты и схватил футболку.
— Очки! Ничего без них не вижу, — пробормотал он.
Катарина вспомнила, что видела очки на столике возле входа. Взяла их и подала немцу. Пауль шагнул вперед, взял их и снова отступил.
— Благодарю! Вечно забываю их в разных местах, а потом ищу.
— Может, вы и номер перепутали, а ключ случайно подошел?
«А мои вещи! Он что же — выбросил их?»
— Исключено! — Пауль натянул футболку и пристроил очки на нос. — Мне жаль, что…
— Давно вы здесь живете? — перебила Катарина.
Ей было неудобно, она постоянно отводила глаза, стараясь не встречаться взглядом с этим человеком. Потому не смотрела на него, а лишь услышала, как он проговорил совсем другим тоном:
— Давно. Но кто скажет в точности — сколько? Главное, навсегда. Навечно.
Катарину словно ошпарили. Мало того, что слова были странные, непонятные, так еще и интонация, с которой Пауль Хорн произнес их, и голос… Холодный, механический, но в
