Литературная Газета 6311 ( № 6 2011) - Литературка Литературная Газета

– Но фоторепортёры засняли сцену, когда Никита Сергеевич обнимал вас по окончании Московского кинофестиваля, на котором вы получили «Золотого Георгия» за фильм «Петя по дороге в царствие небесное»…

– Я был, конечно, рад, что наша лента получила золотой приз, хотя она снята в достаточно традиционной манере. Поэтому наш успех был для меня сам по себе удивителен, а тут ещё большой, накачанный Никита буквально навис надо мной с объятиями и поздравлениями. Хорошо эту сцену описал критик Юрий Богомолов, остроумно заметив, что Михалков навалился на меня, как Ноздрёв на Чичикова, а у меня не получалось от него вырваться. Но при всём этом, думаю, со стороны Никиты поздравления были вполне искренними.

О кино и «большой восьмёрке»

– Но перейдём уже от личности и творчества Михалкова, который, конечно, многое определяет в нашем кино, к проблемам самого кинематографа. Как вы, например, расцениваете создание фонда поддержки кино? Будет ли это способствовать развитию нашей многострадальной десятой музы?

– Как говорится, поживём–увидим. Но уже само возникновение фонда у многих кинематографистов вызвало недоуменные вопросы. Почему студий, которых решили облагодетельствовать государственными деньгами – по 250 миллионов рублей, оказалось восемь, а не, скажем, шесть или десять, двенадцать? По каким критериям происходило выявление пресловутой «восьмёрки»? Что за неизвестная широкой общественности социологическая компания взялась оценивать эффективность работы киностудий? Как и многое другое, связанное в нашем отечестве с распределением немалых государственных денег, это решение было принято тихо, келейно, где-то наверху. «Восьмёрку» студий-лидеров просто взяли и назначили – без всякого обсуждения в профессиональной среде.

А кроме того, я убеждён, что государство должно финансировать в нашем кино не сильных, а слабых. А именно: документальные фильмы, анимацию, дебютные работы, авторское кино, систему образования… А когда деньги получают студии типа ТРИТЭ того же Михалкова или «Дирекция кино» Константина Эрнста, которые и так неплохо живут, то я не думаю, что это верный подход к делу.

– Остряки уже определились со своим отношением к реформам в киноотрасли и к деятельности фонда. По их мнению, нас ждёт впереди «патриотическая клюква, которую зритель никогда не полюбит, и малобюджетный арт-хаус, который зритель никогда не увидит». Как вы считаете: третьего не дано?

– Третье дано. Можно и нужно снимать картины о нас, о нашей стране и без пресловутой «клюквы». Считаю, что система госзаказов в кино ограничивает свободу творчества, смелость мышления. Другое дело, если вдруг всё совпало, сошлось: государство хочет экранизировать, скажем, «Евгения Онегина» и находится человек, мечтающий и способный это сделать. Но под видом госзаказа поставлять на рынок развесистую «патриотическую клюкву» – это порочный путь. Надеюсь, этого всё-таки не произойдёт. Я, во всяком случае, участвовать ни в чём подобном не буду – даже за большие деньги.

Что касается авторского кино, то оно всегда идёт на шаг впереди зрителя. А у нас – на пять шагов впереди. Не потому, что у нас режиссёры такие уж «высоколобые». А потому, что телевидение за последние десятилетия опустило запросы нашего зрителя ниже плинтуса. И пробиться к нему с серьёзным авторским кинематографом очень тяжело. По «ящику» гонят одно только голое развлекалово – во всех видах и жанрах телевизионного творчества. Тут и бессмысленные ток-шоу, и бесконечные юмористические программы с низкопробными шуточками, и примитивные сериалы…

Но я уверен, что телевидение может нести и просветительскую, воспитательную функцию. Мне было важно в телефильме «Завещание Ленина» рассказать, что в России жил и творил такой страстотерпец и великий писатель, как Варлам Шаламов. А в «Штрафбате» хотелось напомнить, что во время войны и штрафники внесли свой вклад в Победу.

Что касается «Раскола», то на канале «Россия» мне прямо сказали: нам нужен не столько рейтинг, сколько событие. Надеюсь, событие они получат. Сейчас я завершаю перезапись ленты. Она у нас получается сложная, требующая погружения в эпоху. Это большой исторический роман, а не динамичная повесть, как «Штрафбат». Сам характер повествования исключает торопливость, поверхностность, небрежение деталями. Специфический материал диктовал нам необходимость воссоздания церковных обрядов в реальном времени, как бы сказали сегодня, в режиме онлайн. Поэтому вместо 16 серий у нас получилось 20. На ВГТРК вздыхают: ох, зрителю будет тяжело. Видите, хотят события, а зрителя уже заранее жалеют, боятся показать ему серьёзное кино.

– Скажите, а это самое серьёзное кино, на которое может и должен идти зритель, у нас сегодня есть?

– Определённо есть. И талантливые режиссёры есть. И сценаристов одарённых хватает. Я вижу фильмы, которые мне искренне нравятся, хотя в каждом из них можно найти какие-то огрехи. Могу назвать «Волчок» Василия Сигарева, «Бубен, барабан» Алексея Мизгирёва, «Другое небо» Дмитрия Мамулия, «Овсянки» Алексея Федорченко, «Как я провёл этим летом» Алексея Попогребского, «Эйфорию» Ивана Вырыпаева… А ещё есть ленты Бориса Хлебникова, Павла Бардина, Петра Буслова… Думаю, вполне можно говорить о «новой волне» в нашем кино, пусть и не объединённой общим манифестом, как это было, к примеру, у датской «Догмы». Наша «новая волна», на мой взгляд, требует поддержки и внимания в самую первую очередь. Но эти и другие талантливые режиссёры в большинстве своём оказались за рамками «большой восьмёрки»…

– Известно: 90 процентов российских фильмов не окупаются в прокате. А треть картин до проката вообще не доходит. И что делать с этой невесёлой статистикой?

– Не знаю. Про зрителя, который разучился в кино думать, напрягать мозги, я уже сказал. Его надо образовывать, воспитывать, учить, но это долгий процесс. А с другой стороны, у нас нет школы, индустрии, чтобы делать качественное развлекательное кино. Тут Голливуд – впереди планеты всей. Американские режиссёры буквально по компьютеру выстраивают сюжет: вот здесь зрителю предстоит заплакать, вот здесь засмеяться, здесь можно на три минуты расслабиться и съесть попкорн…

У нас таким умением обладает, пожалуй, только Тимур Бекмамбетов, не зря он пробился в Голливуд. Но лично мне его «Дозоры» не очень интересны. И его путь – это всё-таки единичное явление. Если сказать честно, то я не вижу перспективы, чтобы наши фильмы широко вышли на наши же экраны. Может, какую-то нишу они со временем и займут. Но для этого надо построить много новых кинотеатров: тогда в них, возможно, найдётся место и для российского кино. А сегодня все экраны чуть ли не на годы вперёд отданы под голливудские фильмы.

– Я знаю, что свой фильм «Петя по дороге в царствие небесное» вы снимали в российской глубинке, в Кандалакше. Скажите, там есть современный кинотеатр? Я недавно побывал в старинном русском городке Юрьевце, навеки сроднённом с именем Андрея Тарковского, так вот там, представьте, кинозала не обнаружилось…

– В Кандалакше в здании одного-единственного кинотеатра раз в неделю работает клубный зал. И всё. Мы хотели показать там своё кино, так нам сказали: только не везите прокатную копию, у нас нет соответствующей киноаппаратуры, покажем ваш фильм с DVD-диска. А ведь это город с богатой историей, с традициями…

До провинции наше кино вообще не доходит. Его, помимо прочего, там попросту негде показывать. Разговоры о строительстве кинотеатров в глубинке идут давно, но дело движется очень медленно, если вообще движется. Понимаю, нужны немалые деньги. Но почему только государственные? У нас полно богатых людей, долларовых миллиардеров, от имён которых лопается журнал «Форбс». Вместо того чтобы покупать иностранные футбольные клубы, газеты, яхты, строить в Турции отели, постройте в России современные больницы, детские сады, кинотеатры. Но им это неинтересно.

– Мы с вами беседуем на студии «Мосфильм». Здесь снимал ваш отец, работал брат, всю жизнь трудитесь вы. Как вы оцениваете работу нашей главной киностудии, которую возглавляет ваш коллега, режиссёр Карен Шахназаров?

– Я прочитал в «ЛГ» его интервью, которым открылся цикл «Двенадцать рассерженных режиссёров». Согласен с Кареном: сегодня студия действительно оснащена по последнему слову техники. Видно, что почти все деньги, которые зарабатывает «Мосфильм» в основном благодаря своей фильмотеке, идут на модернизацию студии. Приятно, что чисто в туалетах, везде есть мыло, туалетная бумага. Но я не очень согласен с Шахназаровым, что «Мосфильм» до него якобы лежал в руинах. Да, в 90-е годы студия переживала нелёгкие времена, но в этих «руинах» всё-таки снимались фильмы, в том числе и Карен сделал в то время здесь одну из лучших своих картин – «День полнолуния».