Буря страсти - Лаура Паркер

— А как по-твоему, я соответствую требованиям ее отца?

— Лорда Роллерсона? Да он будет счастлив, что у нее такой серьезный поклонник! — воскликнул Джейми.

— Понятно.

Итак, именно ему предстоит разбираться с Роллерсоном, когда тот догадается о том, что ему безразлична его дочь.

Неожиданно Квинлан улыбнулся. В его улыбке было столько озорства, что, не будь Джейми так поглощен своими мыслями, он бы встревожился. Квинлана ни в коей мере не интересовали ни неопытная дебютантка, ни ее красота. Но ситуация, в которой оказался Джейми, имела все элементы фарса и была достойна того, чтобы ее тщательно изучить.

— Я сделаю, как ты просишь.

Джейми облегченно вздохнул:

— Знал, что на тебя можно рассчитывать. Да, еще одно. — Его лицо снова стало озабоченным. — Только ты не должен ни под каким видом влюбляться в леди Клариссу, хотя я понимаю, что это очень трудно

— Конечно.

— Это не ответ!

Развеселившись, Квинлан замахал на него руками:

— Даю честное слово, что не влюблюсь в твою даму.

Однако Джейми все еще был полон подозрений

— Твое сердце кем-нибудь занято?

Квинлан вздохнул с преувеличенным сожалением:

— Нет. Я не влюбляюсь.

Его ответ вызвал у Джейми смех.

— Этого не может быть! Ты же больше ни о чем не пишешь!

— Вот поэтому и не влюбляюсь. — Квинлан потер переносицу испачканными в чернилах пальцами и на мгновение прикрыл глаза цвета штормового океана. Когда же он вновь посмотрел на гостя, его глаза стали бледно-серыми, как молнией, пронизанными усталостью. — Именно моя отстраненность от любви позволяет мне управлять этим чувством в других. Так кукольник управляет марионеткой. Ложь — вот инструмент драматурга.

— Так ты действительно никогда не любил? — все еще сомневался Джейми. — Никогда?

Квинлан усмехнулся:

— Ни разу с тех пор, когда обнаружил, что желание переспать с женщиной вовсе не предполагает стремления продолжить знакомство с ней другим способом.

Вряд ли что-нибудь другое могло шокировать Джейми сильнее, чем это циничное заявление.

— Если ты говоришь серьезно, — помолчав, сказал он, — значит, тебе следует приложить усилия и излечить себя от этого недостатка. Любовь — лучшее чувство, которое способен испытывать человек!

Однако восторженность Джейми не передалась Квинлану.

— Благодарю, не надо! Мужчина, утверждающий, что влюблен, обязательно впадает в унизительное положение и начинает капризничать. Итак, если это все, я бы хотел поработать.

Но Джейми не был склонен так быстро заканчивать разговор на дорогую его сердцу тему.

— Да ладно тебе. Любой человек подвержен любви. Даже Петтигрю.

— Эррол? — удивился Квинлан.

Джейми подозревал, в чем причина удивления Квинлана.

— Не прикидывайся. Я сам до этого додумался. Он бы так упорно не отказывался от бастарда, если бы не был уверен, что ребенок от него. Почему? Потому что чувства дамы не вызывали у него сомнения! Именно страх потерять свободу вынудил его обратиться к тебе с просьбой написать письмо. Я изумился, когда ты согласился на это. А потом понял, что он настроен серьезно. Он же отослал письмо, как ты знаешь.

Квинлан нахмурился:

— Нет, не знаю. А ты уверен?

— Видел, как он перед боем отдал его пехотинцу.

Квинлан стал мрачнее тучи.

— А кому оно адресовано?

— Ты спрашиваешь меня? — засмеялся Джейми. — Тебе же известно мнение Петтигрю обо мне. Я предполагал, что он открыл тебе правду.

Квинлан так энергично замотал головой, что его красивые каштановые волосы взлетели веером над воротником.

— Но это не конец загадки. — Джейми задумчиво коснулся нижней губы. — Петтигрю не задумываясь дал бы коленом под зад шлюхе или беззащитной женщине. Эта же занимает высокое положение, и Петтигрю понял: ему не избежать брачных оков за соблазнение. Так почему, спрашивается, имея толпы готовых на все поклонниц, он дает обещание даме, соблазняет ее, а потом идет на попятный? Если только… — довольный собой, он сделал паузу, дабы подогреть интерес собеседника, — его не толкала на это любовь!

Квинлан осмыслил эту возможность и тут же отклонил ее.

— Какой смысл в твоих умозаключениях? Эррол мертв. Даже если бы здесь была замешана благородная дама — в чем я очень сомневаюсь, — Эррол избавился бы от нее, несмотря на свои чувства. Это не лучший пример в пользу любви. Если же считать образчиком жертвы любви тебя, то я еще быстрее побегу от этого чувства.

Джейми давно привык к резким отповедям приятеля, поэтому не обиделся. — А Рейф? Он любил долго и страстно.

— А что Рейф? — произнес Квинлан так тихо, что Джейми едва услышал его.

Оба погрузились в невеселые раздумья. Спустя несколько секунд Джейми облизал губы.

— Перо, ты уже покончил с этим?

Лицо Квинлана исказилось от гнева, хотя его гнев был направлен вовсе не на Джейми — на самого себя. Он десятки раз собирался повидать вдову Рейфа. Если бы он не написал то письмо, то сейчас не оказался бы в столь сложном положении. Он откладывал поездку только из трусости.

— Не покончил, но ты подтолкнул меня. Делать нечего, — угрюмо произнес он, — я дал слово. Выеду завтра же утром.

— Я поеду с тобой.

Квинлан с подозрением взглянул на приятеля. Хокаден редко допускал, чтобы посторонние дела отвлекали его от важных для него проблем.

— Не предполагал, что ты согласишься покинуть Лондон теперь, когда так близок к своей истинной любви.

— И я тоже, — честно признался Джейми. — Знаешь, ведь не ты один слышал последнюю просьбу Рейфа. Обещание, данное другу, так же нерушимо, как клятва.

Квинлан колебался всего секунду. Пусть в душе Джейми и денди, но у него доброе сердце. Разве можно найти лучшего помощника в этом неблагодарном деле, чем еще один боевой товарищ Рейфа?

— Договорились.

Джейми встал.

— Можно я зайду за тобой вечером?

— Нет. — Квинлан обнял его за плечи и подтолкнул к двери. — У меня есть кое-какие планы. Встретимся там.

— Не опоздай. Хотя сейчас модно немного опаздывать. — Джейми кивнул. — Обставь свое появление поэффектнее. Нужно, чтобы все тебя заметили.

— Мне не требуется лекция по поведению в обществе, — осадил его Квинлан и, открыв дверь, беззастенчиво вытолкнул приятеля в коридор. — До вечера.

Глава 10

Ночь была душной, но не жаркой. Серый от копоти туман обвивал словно щупальцами деревья и фонарные столбы. Двухколесные кебы уныло катили по улицам. Стук лошадиных подков эхом отдавался в мутной дымке и звучал то обманчиво далеко, то угрожающе близко.

Квинлан задул горевший в экипаже бронзовый фонарь, дабы его не узнали ночные пешеходы. По той же причине он взял наемный экипаж, хотя путешествовать в собственной карете было бы значительно удобнее и приятнее. Герб на дверце, одетые в ливреи лакеи и кучер, лошади с плюмажем, блеск начищенной меди, перезвон серебряных колокольчиков — эти атрибуты экипажа знатного лица оповестили бы всю улицу о том, кто проезжает мимо. А ему меньше всего хотелось, чтобы весть о его появлении в свете достигла ушей Лонгстрита.