Врозь или вместе? - Несси Остин

— О чем же ты хочешь попросить меня? — спросила Кэтрин. — Я ни на чем не умею играть, разве что на чьих-нибудь нервах.

Робин ослепительно улыбнулся.

— Поговорите, пожалуйста, с моим папой. Расскажите ему о нашей беседе.

Кэтрин покачала головой.

— Что ты! Я не имею ни малейшего влияния на твоего папу. И потом, почему бы тебе ни признаться ему во всем самому?

— Он слишком старомоден. Меня и слушать не станет. А еще, чего доброго, поднимет переполох. Кинется звонить родственникам, те начнут убеждать меня в том, что я заблуждаюсь… Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Может, тебе самому связаться с кем-нибудь из близких, с человеком, который знает и тебя, и твоего папу? Посоветоваться с ним?

Робин махнул рукой.

— Нет-нет! Этого делать не стоит. Вся родня смотрит на меня, как на маленького ребенка. Я обращаюсь к вам именно поэтому. — Он говорил очень эмоционально и оживленно жестикулировал. — Если с папой поговорит посторонний человек, он не станет сразу воспринимать все в штыки и поднимать шум. Сначала все обдумает.

Сердце Кэтрин больно сжалось.

Посторонний человек!.. — подумала она с тоской. Вообще-то, этот мальчик прав. Я для Бернарда — посторонняя…

— Я знаю, что у меня получится добиться успеха! — с чувством произнес Робин, и Кэтрин едва удержалась, чтобы не улыбнуться его юношеской горячности. — Я должен по крайней мере попробовать!

Она напряженно молчала.

— Я очень вас прошу! — с мольбой в голосе произнес он.

Устоять перед его настойчивостью и очарованием было поистине невозможно. А еще — не признать, что он действительно серьезно все продумал.

— Я ничего не буду обещать тебе, — сказала Кэтрин. — Сомневаюсь, что твой папа прислушается к моему мнению…

— Пообещайте лишь одно, — протараторил Робин, чувствуя, что почти добился, чего хотел. — Что расскажете ему об этом нашем разговоре, ладно?

— Ладно, Робин, — неохотно ответила Кэтрин. — Обещаю.

9

Кэтрин задумчиво расчесывала волосы у зеркала. Они красиво блестели в свете холодного зимнего солнца, струившегося сквозь окно.

Бернард посмотрел на ее отражение.

— О чем-то размышляешь?

Естественно! Безрадостные мысли роились в ее голове, как овны над лошадиным крупом в жаркий летний день.

Завтра ей предстояло проститься с Бернардом. Он возвращался в Лос-Анджелес. Кэтрин давно поняла, что все хорошее когда-то заканчивается, а удержать счастье навеки никогда не получается.

— Ты мне не ответила, — напомнил Бернард.

Кэтрин очнулась и повернула к нему голову.

— Я думаю о своем.

— О завтрашнем дне?

— Нет! — отрезала она. — О чудном костюмчике с оборкой, в котором мне предстоит сегодня фотографироваться!

Бернард усмехнулся.

— Все было замечательно, Кэтрин, — начал было он, но замолчал, когда она резко вскинула голову.

— Бернард, только давай не будем оставшееся у нас время тратить на разговоры о том, что было и прошло. На то, чего уже никогда не вернешь.

Бернард надел на себя рубашку.

Если она намерилась перехитрить меня и решила действовать методом от противного, то скоро убедится, что все равно ничего не добьется, — подумал он.

— Хорошо, будь по-твоему.

Ему и в голову не могло прийти, что мысли Кэтрин заняты не только их предстоящим расставанием, но и просьбой Робина, которую она так до сих пор и не выполнила.

— Бернард, не знаю, как заговорить с тобой об этом…

Ну, вот! Начинается! — с легким раздражением подумал Бернард.

— В чем дело? — спросил он и очень многозначительно взглянул ей прямо в глаза.

Полагает, что сейчас я брошусь ему на шею и скажу, что до безумия его люблю! — подумала Кэтрин. Что без него не смогу жить. Что в тот момент, когда его самолет оторвется завтра от земли, мое сердце разлетится от страдания на куски.

Вообще-то она чувствовала, что нечто подобное ей предстоит пережить. Но сейчас ее занимало совсем не это.

— Я хочу поговорить с тобой о Робине.

Бернард напрягся. Его лицо приняло отчужденное, даже несколько враждебное выражение. Всем своим видом он давал Кэтрин понять, что Робин — его драгоценность, и у нее нет ни малейшего права о нем разглагольствовать.

— Я не понимаю, — настороженно ответил он.

— Бернард, Робину кажется, что ты до сих пор видишь в нем маленького ребенка, — спокойно сказала Кэтрин. — И, боюсь, я не могу не согласиться с ним.

— Кэтрин, — угрожающе пробасил Бернард.

Она не обратила внимания на угрозу. А также на гневный огонь, вспыхнувший в его глазах.

— Понимаешь, однажды наступает такой момент, когда родители должны понять, что их дети выросли…

— Я не намерен разговаривать с тобой на подобные темы, — перебил ее Бернард…

— А я настаиваю! — в свою очередь прервала его Кэтрин. — Робин считает, что ему не хватает свободы. Свободы принятия каких-то важных для него решений, которые могут коренным образом…

— Свободы? — переспросил Бернард.

— Именно! Свободы! — Кэтрин воодушевленно кивнула. — Подросткам она просто необходима. Именно в этом возрасте люди решают, с чем связать свою дальнейшую судьбу, какой путь в жизни выбрать.

— Именно в этом возрасте люди становятся наркоманами, привыкают к спиртному. Мальчики в пятнадцать лет дымят как паровозы, девочки — вступают с кем попало в половые отношения!

Кэтрин замерла.

— Только не принимай это на свой счет, — поспешно добавил Бернард.

— Не принимать это на свой счет? — выкрикнула Кэтрин. — Но ведь ты умышленно завел разговор о девочках! Захотел доставить мне боль? У тебя ничего не получится! Когда я впервые вступила в половую связь, мне было восемнадцать! Я имела на это полное право! — К тому она же любила своего первого мужчину, но сейчас не хотела об этом упоминать.

— Давай перейдем к главному! — нетерпеливо попросил Бернард. — Говори, что ты задумала. Намереваешься объявить мне, что Робин начал курить?

— Нет! Конечно нет. Ему всего четырнадцать лет!

— Я прекрасно об этом знаю! — заявил Бернард.

На протяжении нескольких мгновений они сражали друг друга взглядами.

Если мы будем продолжать в таком же духе, подумала Кэтрин, то я ничем не помогу Робину. Пожалуй, мне следует успокоиться.

— Бернард, — ровным голосом произнесла она. — Времена меняются. Нынешняя молодежь живет уже по своим, отличным от прежних, законам.

— Я знаю, — ответил Бернард. — Может, я и старомоден, но сыну желаю лишь лучшего.

— В этом трудно усомниться, — сказала Кэтрин. — Но не следует подобно наседке простирать над ним крылья. Твоя задача — помочь ему, направить, поддержать. А принимать важные решения, касающиеся его дальнейшей жизни, может только он сам.