Таллинские палачи - 2 - Андрей Шахов

— Удалось ли связаться с террористами? — спросил Пыльтс, сменивший улыбку на деловые морщинки.

— Нет, — Радченко устало покачал головой. — Думаю, и не удастся…

— Я слышал, имеются серьезные подозрения по поводу подлинности перехваченных у террористов денег, — нетерпеливо перебил полковник.

— Совершенно верно, — кивнул Киндель. — Но проверку на тестере купюры проходят успешно, и окончательный ответ даст лишь тщательная банковская экспертиза.

Пыльтс заложил руки за спину, задумчиво уставился на линию горизонта, где еще виднелись точки «Екатерины» и сопровождающих ее судов. Наконец, тихо произнес:

— Если деньги фальшивые, то для чего нужен был многочасовой кровавый цирк?

Радченко прерывисто вздохнул, сунул руки в карманы.

— Мы изрядно поломали над этим головы и пришли к выводу, что задуманное осуществить им не удалось. Смерть Хана это подтверждает…

Олег немного знал эстонский и прекрасно понял смысл последней фразы. Но на всякий случай переспросил:

— Хан мертв?

— Вы и этого не знали? — удивилась Инга.

— Нет, — Стасис был в недоумении.

— Под конец боя он пытался вырваться с Садама на своем бронированном лимузине, — сказал Радченко. — Но кто-то из своих пустил в машину ракету.

Стасис вспомнил, что на «Кадиллаке» были сильно тонированные стекла, через которые почти невозможно было разглядеть сидящих в кабине, и резко спросил:

— Принадлежность трупа не вызывает сомнений?

— Трупа… — хмыкнул Киндель. — Горелого мяса там на троих хватит…

— Почему же вы решили, что в машине был Хан? — поразился Стасис.

— Больше не на кого думать, — пожал плечами Радченко.

— И еще, — добавил Райсмик. — Мы пришли к выводу, что погоня за деньгами была устроена для отвода глаз. Возможно, главную задачу выполнить не удалось, потому Хан и его компаньоны — если таковые были — оказались под угрозой мести со стороны взбесившихся своих же головорезов…

— Чушь! — хмыкнул Стасис. — По любому Хан — голова. И еще какая! Чего стоит без него эта шарага? И почему вы решили, что главное сделать им не удалось?

— Потому что никто ничего не заметил, — Киндель пожал плечами и глянул на упорно молчащего Йыги.

Стасис вскипел:

— Так они же этого и добивались! Иначе для чего им понадобился спектакль с липовыми «баксами»?

Полицейские призадумались.

— А ведь он прав, — сказал полковник.

— Похоже, — кивнул Радченко. — Однако мы уже бессильны что-либо предпринять. Судя по всему, они протащили на «Екатерину» какой-то крупногабаритный и, учитывая небывалые затраты, баснословно дорогой груз. Но судно под прикрытием заложников благополучно уходит в нейтральные воды. Мы их никак не достанем.

— Зато достанут другие, — пробормотал Стасис.

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился Радченко.

— Не понимаю, как они собираются доставить свой груз по назначению, если всему миру будет известно не позже завтрашнего утра о наших подозрениях? И что это за невероятный груз, который побоялись протащить через таможню, традиционно «максанув» кому следует…

— Я бы воздержался от голословных обвинений в адрес работников таможни, — Пыльтс укоризненно покачал головой.

Все посмотрели на него, как на больного редкой австралийской болезнью, а Райсмик напомнил, что кейс с какими бы то ни было, но долларами именно сегодня благополучно прошел таможенный контроль. Полковник, приподняв фуражку, почесал лысеющую макушку и задумался.

И тут вдруг жирная точка «Екатерины» на горизонте ярко вспыхнула, а чуть погодя до компании донесся слабый отзвук взрыва. Радченко, Йыги и Пыльтс обернулись и вместе со всеми потрясенно пронаблюдали, как горящее судно быстро ушло под воду.

— Теперь мы точно ничего не узнаем, — сказал Радченко.

— Кое-что и так прояснилось, — Йыги кисло улыбнулся. — Скорее всего, на судне было оружие…

— Или взрывчатка! — подхватил Олег.

— Неосторожное обращение с огнем у бочки с порохом? — мрачно усмехнулся Райсмик.

— Вроде того, — закивал Радченко.

Некоторое время они молчали, затем Киндель с заметным облегчением спросил:

— Значит, конец истории?

— Выходит, — Радченко пожал плечами, хотел что-то добавить, но не успел.

К компании подлетел вдруг разъяренный Хансен и, прожигая Пыльтса гневным взглядом, едва сдерживаясь, процедил:

— Предупреждаю, полковник: завтра же я подам на вас в суд!

— За что? — от изумления Пыльтс забыл возмутиться несоответствующей уставу формой обращения лейтенанта.

— Только что взорвалась «Екатерина» и унесла с собой на дно последних людей, от которых мы могли получить хоть какую-то информацию о предводителях террористов и их целях…

— Вы обвиняете меня во взрыве?

— Я обвиняю вас в отдании преступного приказа уничтожать всех отступающих террористов во время ликвидации их групп в торговом порту!

— В самом деле, полковник, — сдержанно поддержал лейтенанта Радченко. Там, наверху, мы были несколько удивлены вашей позицией…

— А я все понял! — гордо заявил Стасис, и взгляды окружающих сошлись на его сияющей физиономии. — Неужели вам не показалось странным, как легко и гладко закончилась история?

— Вы о чем? — озвучил Йыги обозначенный на всех лицах вопрос.

Стасис досадливо поморщился:

— Да о том, что взрыв «Екатерины» — хорошо поставленный обманный ход. Организаторы этого цирка одним махом избавились от лишних людей и, сохранив тайну «вклада», запудрили нам мозги! Успокоившись, мы разойдемся по домам, довольные собой военные примутся ковырять дырочки под медальки, — полковник пропустил эту часть мимо ушей, — а главари потопленных болванов, под шумок погрузившие что-то небывалое на одно из торговых судов, посмеются над нами и на днях тихо-спокойно без ненужного им сопровождения береговой охраны уйдут в море.

— А ведь верно? — воскликнул Райсмик. — Теперь действительно все ясно!

— Мне становится не по себе, — встревожился Радченко. — Что же это за груз, ради которого уничтожается столько людей и денег?

Олег пожал плечами, ткнул пальцем в горизонт:

— Ну, на гонорарах своим головорезам они изрядно сэкономили.

Радченко досадливо закусил губу:

— И ведь у них почти получилось… — он повертел головой по сторонам, увидел, что у всех причалов по правую руку стоят суда. — Угадать желательно с первого тыка. Иначе может быть очень плохо…

— Хуже пережитого? — усомнился Райсмик, потом кивнул на ближайший корабль. — Может, они постоянно наблюдают за нами?

— А если нет?

Полковник, тем временем, решил действовать и глянул на немного подрастерявшегося Хансена.

— Господин лейтенант.

— Я! — Хансен вытянулся в струну.

— Немедленно верните суда береговой охраны — пусть перекроют выход из гавани. И соберите весь имеющийся в нашем распоряжении личный состав. Выполняйте!

— Слушаюсь! — Хансен умчался к бронетранспортеру.

Стасис вдруг вспомнил, как работал днем на контейнерном терминале и каким-то шестым чувством понял, где находится груз.

— Что? — встревожилась Инга, заметив, как напрягся Стасис.

— Первым делом надо проверить контейнеровоз «Нэйшнл глори».

Выждав краткую паузу, Радченко спросил:

— Почему?

— Какая разница? Да я и не могу дать вразумительный ответ.

Райсмик внимательно посмотрел на Стасиса, затем повернулся к полковнику:

— Вам ведь все равно с какого судна начинать?

Пыльтс немного растерялся, когда поднявшуюся на борт контейнеровоза группу полицейских и военных атаковали автоматчики. Такой резкости никто не ожидал. Успевшие сбежать по трапу двое солдат сообщили, что видели с десяток боевиков, которые вели себя очень уверенно и профессионально. От ранее виденных их отличало то, что ни один из них не был одет в привычные серый костюм и черную рубашку.

Стрельба прекратилась довольно быстро. К полковнику подбежал лейтенант Киви, доложил, что террористы, воспользовавшись рацией лейтенанта Хансена, вышли на связь, и протянул ему свой аппарат.

— Слушаю, — с хрипотцой произнес полковник.

— Вы там старший? — спросил неизвестный зычным командирским голосом, и Пыльтс понял, что общается с коллегой.

— Я.

— Кто я? — раздраженно рявкнул неизвестный.

Краем глаза полковник заметил на лицах стоящих в сторонке офицеров грустную усмешку и чуть покраснел. Уравновешенный ответ дался с трудом.

— А с кем имею честь?..

— С большим русским медведем!

— Значит, с Мишей?

Динамик задребезжал кратким, сухим смехом:

— Вас неплохо учили русскому языку.

— Я всегда считал своим долгом знать язык потенциального противника.