Сокровище трёх атаманов - Сергей Алексеевич Чуйков

— А тот щенок очкастый с белкой денег не принёс!

— Ага! Ниче я вчера так его уделал! Н-на по роже! Очочки вдребезги! — Хомут засмеялся визгливым, гаденьким смехом.

— Ты его раньше не видел?

— Не-а!

— И я тоже. Непорядок, я ему приказал, а он не сделал. Надо наказать. Вот ты — все мои приказы выполняешь! Молодец! Хвалю пока! — Штырь потрепал по щеке Хомута и подлил ему самогона. Хомут сразу залпом выпил:

— А-а! Да я за тебя… Ты же знаешь…

— Где щенка теперь искать? Он со своей белкой реально больших денег нам поднял бы!

— Ну… я…, — Хомут уже захмелел, — ты хозяин, Штырь! Я за тебя…

Рыжик выяснил, что хотел. Перед походом он обещал не рисковать и никуда не лезть. Но так хотелось… Сомневался он недолго: соскочил с яблони и пролез через приоткрытую дверь в прихожую. Уже смеркалось, в комнате, где сидели злодеи, горел свет. Под электрощитком в прихожей висело старое пальто. Рыжик по нему взобрался и нажал на кнопку, потом спрыгнул и свалил ведро. Свет погас, раздался грохот. Оба негодяя вскочили и пошли выяснять, что случилось. Рыжик прошмыгнул в комнату, вскочил на стол, залез на литровую банку с самогоном, присел, поднял хвост трубой, и, что было беличьих сил, по-быстрому туда наделал. Справившись, он выскочил в форточку и снова занял своё место на яблоне. Злодеи включили пробки, загорелся свет.

— Че такое-то? Раньше не выбивало, — Штырь опьянел ещё не сильно, а Хомут уже еле ворочал языком:

— Да-а, че там… Наливай, Штырь!

— Че-то пойло пожелтело, на дне дрянь какая-то плавает! Ты чтоль уронил туда чё?

— Нормалёк, Штырь, не тормози! Наливай!

Пиршество продолжилось, скоро уже оба негодяя набрались до беспамятства и отвалились спать. Рыжик хотел бежать к Боцману, и домой, но тут его внимание привлекло нечто необычное. В жилище злодеев заползла гадюка, и направилась прямо на кровать Штыря. «Ну что же, приступим», — явно расслышал Рыжик. Змея обвилась вокруг шеи и начала душить. Спящий Штырь открыл рот, и гадюка залезла ему прямо туда. «Фу, жуть какая! Никогда ещё такой мерзости не видел!» — подумал Рыжик, и продолжил наблюдать. Подонка начало трясти, ломать, корёжить, но он не просыпался. Через какое-то время гадюка вылезла так же, изо рта. Змеиный глаз зыркнул в окно, Рыжику показалось, что она его заметила. Он слез потихоньку с яблони и хотел уже было бежать, как внезапно его уцепил и обвил вокруг чёрный гадючий жгут.

— Стой, белка! Что ты тут шпионишь? Говори! — прямо около мордочки Рыжика возникла змеиная пасть.

— Ну, так, бегаю, прыгаю, мы, белки, любопытные, везде лазим… Ну ты же тоже, некоторым образом, фауна, знать должна…

— Должен! Я змей! И всё знаю!

— Извини, не разобрал впотьмах! Вот теперь ясно вижу — змей! А ты тоже, я смотрю, разговариваешь… Как так?

— Работа такая! Не завидуешь ли ты кому?

— Кому — этим? Да нет, вообще никому.

— Может, алчешь ты денег, пышешь злобой, хочешь быть выше и главнее всех?

Рыжик посмотрел на змея, как на больного. Тот уныло прошипел:

— Да, согласен, глупо было надеятся. Ты не мой клиент. Пошёл вон!

Чёрная удавка отпустила Рыжика. Он прыгнул, отряхнулся:

— А-а, я понял! Ты — Змей из Туманного леса! А чё такой маленький? Болел в детстве?

— На себя посмотри, наглец рыжий! Я выхожу из Туманного леса и распадаюсь на множество таких вот, обычных змей. Одержимых пороками людей много! Видел бы ты меня, собранного воедино, там, в тумане, в лесу! Но ты же не человек, тебе туда вход закрыт.

— Значит, как здесь душить и допрашивать, так можно, а как в Лес, так хода нет?

— Кабы было мне в твоей глупой беличьей душонке за что зацепиться, я бы тебя и здесь придушил! Но увы…

— А чего ты с этим делал? — Рыжик кивнул в сторону дома, где спали злодеи, — смотрелось — жуть просто! Как это ты… бр-р, залазишь-то?

— Я — змей! Моя работа искушать людей, одержимых пороками! А у этого их — полный набор. Приходится забираться и жечь изнутри, думаешь, чего он такой? Спесь, алчность, зависть, злоба — всё искушения требует!

— И чего, каждую ночь так? Вот трудная у тебя работа, не позавидуешь.

— Я делаю всё, чтобы подогревать в людях их пороки, чтобы они поскорее оказались там, у меня, в Туманном лесу! Оттуда им нет пути назад, все мне на корм идут!

— Ужас! Ты прямо само зло!

— Обычная работа, кто-то должен её делать. Я не виноват, что душа вот этого негодяя полна пороков. Человек сам выбирает свой путь.

— А говорили, что у тебя три головы. Сказки, да?

Теперь уже змей посмотрел на Рыжика, как на дурачка:

— И как бы я с тремя головами лазить-то стал?

— Да, вообще неудобно. Ну ладно, мне пора. Как говорится, успехов тебе в твоём нелёгком труде.

Змей прошипел что-то вроде: «Пошёл к чёрту», — и уполз. Рыжик побежал к Боцману и поскакал домой, в Отрадное. Новости у него были хорошие — злодеи не знали ничего о наших друзьях.

На следующий день, как только рассвело, выдвинулись Тобик и Рыжик на тележке с Боцманом на дальний пруд, в поиски металлолома. Баба Нюра наварила с собой яиц вкрутую, отрезала краюху хлеба, заправила термос чаем и долго объясняла дорогу, чтобы Тобик не заблудился. Ехать надо было полями, потом поворачивать в нужном месте к оврагу, а потом вдоль оврага до плотины и пруда. Всё вроде было понятно, только Тобик всё равно заблудился. Часа два искали пруд, даже поспорили: Рыжик говорил, что надо ехать по дороге дальше, а Тобик — что поворачивать. В итоге Рыжик оказался прав. Солнце стояло уже высоко, когда увидели друзья наконец за прорванной плотиной старый прудик, больше похожий на болото на дне оврага. Рыжик соскочил с тележки и стал бегать по густой траве:

— Здесь! Вот тут что-то железное! Копай!

Тобик воткнул лопату, раздался скрежет по металлу. Он подковырнул и вытянул сломанный лемех от плуга:

— Есть первая железка! Отлично, наконец-то мы на месте!

Рыжик подпрыгнул от радости:

— Получается! Теперь мы настоящие пионеры. Погнал я дальше. Вот! Здесь ещё!

И точно, Тобик извлёк из дёрна вторую железку. Работа пошла. Боцмана распрягли, и он принялся жевать свежую луговую травку. Третья железка, а за ней четвёртая…

— Ай, — подскочил Рыжик, — хомяк! Напугал, гад!

Бурый толстый хомяк пробежал в траве мимо Тобика, недовольно фырча.

— Он сам тебя испугался!