Миссия"Крест Иоанна Грозного" - Андрей Онищенко

К концу апреля, Осип Волохов благополучно достиг Путевиля, где Самозванец, оставленный в покое, в течение трех месяцев укреплял свои города и вооружал людей. В его стане еще не знали о смерти Годунова, и Осип первым принес Дмитрию радостную весть. Самозванец встретил Осипа ласково, как старого доброго товарища. Узнав о смерти Годунова, Дмитрий затрясся от радости, обнимал и благодарил Осипа. Немного успокоившись, он велел накрывать на стол, предварительно предупредив лакеев, чтобы в его покои ни кого не пускали. За сытным обедом, обильно сдобренным хорошим заморским вином, время пролетело не заметно. Волохов успел рассказать Дмитрию все эпизоды своего путешествия и теперь они обсуждали дальнейшее положение вещей, впрочем, с каждым выпитым бокалом, Осип становился все более нахальным и настойчивым в своих желаниях и это не очень нравилось его собеседнику, но надо отдать должное Дмитрию, он умел скрывать свои эмоции.

Точка накала в их диалоге дошла до своего апогея, Дмитрий встал из-за стола и подошел к окну. День близился к концу, по двору крепости сновали вооруженные люди, занимающиеся своими делами. Дмитрий намеренно взял паузу в разговоре, чтобы собраться с мыслями. В конце концов, он оторвался от созерцания красот каменной крепости Путевиля и обратился к Волохову:

– Ты просишь слишком много, Осип.

– А мне так не кажется. Кто бы ты был без меня, вспомни, кто тебе помогал, разве не я? Кем ты был, я могу напомнить тебе Гришка. Разве не я дал тебе крест Иоаннов, который ты показываешь всем в доказательство своего рождения. Ты проиграл последнюю битву, Шуйский с Мстиславским стоят под Кромнами и не сегодня, так завтра будут здесь. Поляки бросили тебя, со своим сбродом тебе не одержать победы над войском Московским, ты Гришка, расстрига, вор и негодяй, тебя ждет виселица, а сейчас, когда я со смертью Годунова принес тебе на блюдечке последний шанс, ты отказываешь мне в моем законном праве на раздел московского пирога.

– Ты просишь для себя всю Сибирь в наследственное пользование, ты хочешь занять место в Думе не по чину и знатности, подумай, чего ты просишь от меня Осип?

– Я успел подумать, пока добирался сюда из Троице-Сергиевой Лавры. Хоть мой род и боярский, ты говоришь не по мне такая честь, а ты, Гришка Отрепьев, по чину или знатности, а может быть по праву своего рождения, собираешься сесть на Московский Престол.

Осип Волохов громко рассмеялся, последними словами он загнал Самозванца в угол, тот молчал, не зная, что ответить. В дверь постучали, и дворецкий известил о приходе князя Мосальского.

– Пусть немного подождет, – ответил Дмитрий.

Он усиленно пытался найти выход из создавшегося положения, но Волохов постоянно давил на него и не давал собраться с мыслями.

– Нужно как-то успокоить Осипа, – подумал он, – нужно потянуть время, наобещать ему с три короба, а потом что-нибудь придумаю, как от него избавиться, главное чтобы он сейчас не болтал лишнего.

Закончив ход мысли, удачно, как ему показалось, пришедшей в голову, он снова обратился к Осипу.

– Итак, на чем мы остановились?

Осип улыбнулся, налил себе еще вина из серебряного графина и залпом выпил.

– Мы, Гриша, остановились на том, что ты должен предоставить мне гарантии относительно моего статуса после твоего воцарения, и чем раньше я их получу, тем лучше будет для тебя.

– Хорошо Осип, я согласен, – ответил Дмитрий после непродолжительной паузы, – завтра ты поутру отправишься в Самбор. Я дам тебе письмо к Юрию Мнишеку, он там у себя набрал польских волонтеров. Поляки под мои знамена сейчас идут не охотно, но после того как ты привезешь им известие о смерти Годунова, я думаю, наши дела пойдут в гору. Ты должен будешь привести этот отряд сюда, да побыстрее. После этого, я назначу тебя под твоим настоящим именем Главным Воеводой своего войска, и мы тронемся на Москву, а там видно будет. Не стоит делить шкуру не убитого медведя, Осип. И запомни, для всех я Великий Князь Дмитрий Иоаннович, а ты боярин Волохов, а то двое расстриг во главе армии это уже слишком, а сейчас иди, отдыхай.

Осип рассмеялся, предложение Гришки Отрепьева пришлось ему по вкусу. Он встал из-за стола, протянул руку собеседнику, но тот подошел к нему в плотную, и обнял как старого друга, чем рассеял последние сомнения Волохова. Попрощавшись, Осип вышел.

Оставшийся в одиночестве Дмитрий размышлял над тем, каким образом он может избавиться от Волохова. Просчитывая наперед ходы, словно в шахматной игре, он ни как не мог придумать, как разменять эту фигуру с выгодой для себя, казалось, что тот шах, который поставил ему Осип, ведет партию к патовой ситуации, однако Дмитрий упорно не хотел сдаваться и искал хоть малейшие пути решения этой задачи. Мысли вертелись у него в голове одна за другой. В этом сложном водовороте, он пытался найти единственно правильную нить, потянув за которую можно было бы решить всю головоломку. Лучик надежды промелькнул где-то глубоко в подсознании, Дмитрий ухватился за него и начал разматывать клубок. Решение вопроса было простым и логичным. Усмехнувшись про себя, он поразился его простоте.

– Боже, как же я сразу не сообразил, – подумал он.

Дмитрий сел за письменный стол, взял бумагу, обмакнул перо в чернильницу и собрался писать, однако его опять потревожил дворецкий.

– Ваше Высочество, князь Мосальский говорит, что не может больше ждать, у него срочное дело к Вашей Милости особой государственной важности.

– Хорошо, проси его, – Дмитрий с досады, что его оторвали от работы, бросил перо на стол, упав, оно оставило на белоснежном листе заморской бумаги большую жирную кляксу.

– Присаживайся князь и давай без церемоний, что у тебя там, – Дмитрий жестом указал на место напротив себя.

– Ваше Высочество, мои родственники и наши друзья в Москве прислали мне с гонцом наиприятнейшие известие.

– Интересно, чем же вас так обрадовали, хотелось бы узнать, что эта за новость, от которой вы весь светитесь князь.

– Ваше Высочество, в Москве скончался Борис!

– Ну и что, я уже знаю об этом.

– Однако вы хорошо осведомлены, но суть не в этом, путь на Москву теперь свободен!

– Вы забываете князь, что пред нами стоит неприятельское войско и довольно многочисленное.

– Да, но его предводители, Шуйский с Мстиславским, покинули его и устремились в столицу, войско возглавил Басманов.

– Опять не понимаю, чему вы радуетесь князь, Басманов грозный противник.

– Грозный, но не родовитый. Со смертью Годунова, его роль в управлении государством и влияние на юного Федора уходит даже не на второй, а на третий план. Бояре и народ в Москве целовали крест Федору, но делали это неохотно. В смерти Бориса все видят Божий Перст, число наших сторонников растет с каждым днем. Митрополит Исидор привел войско к присяге, но брожение идет и в нем. Наши люди во вражеском стане, снабжают осажденные Кромны продовольствием и боеприпасами и делают все возможное, чтобы затянуть осаду. Воевода Шереметьев колеблется, ему нужен небольшой толчок. Я думаю, что и Басманов все это понимает, пообещайте ему свою милость, не пожалейте злата и даров и…

Дмитрий до этого момента внимательно слушал Мосальского, но сейчас решил перебить его.

– Я не понимаю, куда вы клоните, князь? Вы забыли итоги осады Новогорода-Северского? Басманов непоколебим, народ и войско уважают и любят своего героя.

– Да, но только непоколебим он был вчера, Басманов является для нас единственной преградой на пути к Москве, а сегодня, немного дипломатии, лести, обещаний и эта твердыня не устоит, он будет наш, а с ним и все московское войско. Я прошу Вас, Государь, напишите самолично грамоту, а я позабочусь о том, чтобы ее передали в самое наиближайшее время непосредственно в руки Басманову.

– Хорошо князь, завтра утром вы получите требуемое, а сейчас, я прошу вас оставить меня одного, мне нужно немного подумать.

Оставшись один, Дмитрий размышлял. Перспективы, так сладко расписанные князем Мосальским, показались ему весьма радужными. Не откладывая дел в долгий ящик, он принялся писать. Будущий Государь Московский и всея Руси, написал две грамоты. В одной, обращаясь к боярину Басманову, он не скупился на посулы и склонял его на свою сторону, другую он адресовал пану Мнишеку, где делился новостями и описывал последние произошедшие события, просил военной и финансовой помощи. Небольшой припиской в конце, Дмитрий просил, подателя сей грамоты заключить в каменный каземат, держать его в строжайшей изоляции и секретности до особого его, Дмитрия, распоряжения. Дав чернилам просохнуть, он запечатал оба свитка своей личной печатью, оставил их на столе и довольный самим собою отправился спать. Поутру, вызвав к себе Волохова и Мосальского, пожелав удачи, Дмитрий вручил им грамоты.

Начиная с февраля 1605 года, через Москву ежедневно проходило множество ратников, спешивших на помощь войску Мстиславского. Многочисленные отряды снарядили города Тотьма, Великий Устюг, Вычегда и другие. Монастыри набирали отряды "даточных людей" из крестьян и служек. Лагерь армии под Кромнами был наводнен "посошными людьми" занятыми главным образом доставкой артиллерийского парка, подвозом пороха, ядер и прочих боеприпасов. При военном лагере стихийно возникло торжище, на которое каждый день окрестные и дальние крестьяне везли на продажу продукты питания, хмельные напитки и прочие товары. Вместе с ними на торг проникали лазутчики из Путевиля с "воровскими" грамотами. Чем больше ратников в сермягах стекалось в лагерь правительственных войск, тем успешнее шла агитация в пользу "истинного царя" Дмитрия.