Миссия"Крест Иоанна Грозного" - Андрей Онищенко

Андрей Онищенко

Миссия"Крест Иоанна Грозного"

(Академия Времени. Временной патруль-1)

Предисловие

Зимой 1584 года над Москвою прошла комета, грозный властелин Земли русской и многих царств вышел на красное крыльцо своего дворца и долго смотрел в ночное небо. Комета зависла между церквями Иоанна Великого и Благовещенья. Ее яркий крестообразный хвост казался Иоанну небесным знамением. В этот час вспомнил ли Иоанн о невинных загубленных душах или о муках стыда за сыноубийство, а может быть вспомнились ему гнусные оргии при его правлении. Так или иначе, угрызения его совести остались без раскаяния.

Он был еще не стар, природа наградила его крепким телосложением и железным здоровьем, добрым духом и пылким сердцем. Но ни какая природа, ни какая телесная крепость не могла устоять против свирепого волнения страстей, кипящих в его груди и обуревавшей мрачную жизнь Тирана.

– Вот знамение моей смерти – молвил Грозный царь, обращаясь к своему любимцу Бельскому. Бельский начал возражать, но царь велел ему замолчать и направился во внутренние покои.

В последующие дни царь был мрачен, немногословен, но двор надеялся на выздоровление Государя от меланхолии. Никто не смел, ему мешать, погруженный в свои думы, Иоанн еще занимался делами государственными. Но к началу марта он занемог: внутренности его начали гнить, а тело пухнуть. Еще надеясь на выздоровление, Иоанн созвал бояр и велел писать завещание, объявив царевича Феодора наследником престола, избрав, в наставники ему князей Ивана Петровича Шуйского, Ивана Федоровича Мстиславского, Никиту Романовича Юрьева и Бориса Годунова. Младшему сыну Дмитрию с матерью назначал в удел город Углич и вверил воспитание сына Бельскому.

Казалось, что он, готовясь оставить трон и свет, хотел примериться со своею совестью, очистится душою, казалось, что луч святой истины в преддверии его конца осветил его душу, что раскаяние подействовало на него, когда ангел смерти невидимо предстал ему с вестью о смерти. Подданные, граждане столицы и других городов великой державы повсеместно молились в храмах о здравии государя, молились о нем и опальные бояре, вдовы и дети людей, невинно загубленных, прощая Государю все обиды и вспоминая только хорошие его дела, позабыв его свирепость.

15 марта Государь велел позвать царицу с малолетним Дмитрием. Их привели в палату, где хранилась царская казна. Блеск несметных сокровищ, собранных за годы его правления все еще радовал взор умирающего Иоанна. Государь молвил, обращаясь к Дмитрию, сидящему на коленях у матери:- Богата моя казна, но дороже всего этот крест целовальный, доставшийся мне от отца, а отцу от деда. Возьми его Дмитрий и храни.

Иоанн запустил руку в чашу, засыпанную доверху крупными алмазами, и вынул крест, усыпанный драгоценными камнями на толстой золотой цепи, и одел ребенку на шею. Царевич сидел молча, обхватив ручонками игрушку, и изредка поглядывал то на мать, то на отца. Ни кто из них не мог предположить, какую шутку сыграет злой рок в образе этой драгоценной игрушки, сколько бед, горя и невзгод принесет она всем народам и государству Российскому в недалеком будущем.

17 марта жизненные силы покинули царя, мысли его путались, лежа на смертном одре в беспамятстве, он громко звал убитого сына и разговаривал с ним. К вечеру Иоанн почувствовал себя лучше, пришел в сознание и велел посадить себя на постели, вдруг из носа хлынула кровь, Государь упал и закрыл глаза навсегда. Лекари пытались привести его в чувство, а митрополит, исполняя волю Монарха, читал молитвы пострижения над умирающим, названным в монашестве Ионною.

Россия славила благие намерения нового правителя. Как следствие за сильным правлением идет более слабое. Новый Государь, желая снискать любовь подданных, готовил вредные послабления для России. Феодор отличался глубокой набожностью, доходящей до безрассудства, необыкновенной кротостью характера и был равнодушен к мирскому величию. Маленький рост, необычайная бледность, хилое телосложение, полное отсутствие царской осанки и статности ставили двадцатисемилетнего Государя, лишенного от природы живости ума в полную зависимость от вельмож, указанных в завещании отца. Уже народ и дума боярская знали о дарованиях Годунова, который снискал любовь и уважение Иоанна и принял власть государственную из рук его сына.

Тридцатидвухлетний Борис Годунов находился в полном расцвете сил, отличался крепким здоровьем, величественной мужской красотой, гибким умом, повелительным видом и обольстительным красноречием, которое действовало как на мужчин, так и на женщин и превосходил в этом всех вельмож. Необузданная страсть Бориса к господству, несомненно, дала бы право заслужить ему имя одного из лучших венценосцев в мире, если бы он родился на престоле, но рожденный подданным он не мог преодолеть искушений там, где зло казалось ему выгодой. Усмирив Казанское царство, Годунов довершил завоевание Сибирского. Производя в дворянство людей служивых и особо отличившихся, он населил пустынные земли Сибири земледельцами, основал многие города и без особых усилий навеки утвердил Сибирь за Россией, обогащая казну новыми доходами и расширяя границы государства. В делах внешней политики страны Борис следовал, изъявляя благоразумную осторожность и решительность в соблюдении целостности достоинства и величия России. Годунов стремился своим мудрым правлением заслужить любовь и ласку народа и бояр, снискав в слабохарактерном Феодоре дружбу, благодарность и поддержку презирал своих недоброжелателей.

Ум и деятельность такого правления благоприятно сказывалась для величия России. Годунов был предметом злой зависти, несмотря на его искусство в обольщении людей. Переписываясь от своего имени с монархами Европы и Азии, посылая им подарки, принимая у себя иностранных послов, он хотел казаться скромным, однако одним взором или движением пальца мог заставить трепетать боярские сердца.

Духовенство российское никогда сильно не лезло в дела государственные более угождая, чем противясь воле государей, занималась более устройством богослужением и спасением душ христианских, однако присутствовало в Думе при приеме важных государственных решений, одобряя или утверждая законы гражданские, советовала царю и боярам и толковала им каноны Царя Небесного для земного блага людей. Феодор превосходил иерархов церкви в набожности, занимаясь делами церкви охотнее, чем государственными, беседовал с монахами чаще, чем с боярами. Годунов не для того хотел власти, чтобы делиться ею с иерархами, слушал представителей духовенства, выражал знаки внимания, но поступал по своему.

Россия наслаждалась миром, которого ни когда не было в душе Годунова. Не видя никого вокруг себя, кроме льстецов, громко славящих его достоинство, при чем не только в кремлевском дворце, но и на окраинах России, Годунов имел все, кроме короны Феодоровой. Надменный своими достоинствами и заслугами, упоенный счастьем и славою, поднявшись на высоту, на которую не поднимался ни один подданный до него, Борис хотел большего, хотел властвовать своим именем. Ожидая смерти хилого, болезненного, бездетного царя, располагая думой, наполненной друзьями и родственниками, надеясь на блеск своего правления, он не сомневался в преданности народа и иерархов церкви. Приступая к выполнению своей давней мечты – выбора новой династии для России – он видел перед собою и троном только одну помеху, которая заключалась в юном царевиче Дмитрии.

Приступая к исполнению своего страшного намерения, Годунов решил отравить Дмитрия. Выбор его пал на боярыню Василису Волхову – воспитательницу царевича, однако по иронии судьбы яд на него не подействовал. По совету своего родственника – окольничего Андрея Клишина – Борис призвал к себе дьяка Михаила Битяговского. Один взгляд на этого человека вызывал омерзение. Годунов осыпал его золотом, пообещав абсолютную безопасность и милость в будущем, отправил его в Углич. Дьяк пообещал хранить тайну и отбыл к месту, взяв с собой сына Данилу и племянника Никиту Качалова. При помощи Василисы Волоховой они быстро вошли в доверие к вдовствующей царице и занимались ее домашним обиходом. Прошло немало времени, а они не видя возможности совершить убийство в тайне, решили сделать это, открыто, надеясь на Годунова. 15 мая 1591 года царица возвратилась с Дмитрием из церкви к обеду. Боярыня Волхова позвала царевича гулять во дворе, вывела его из горницы на крыльцо, где его поджидали убийцы. Сын Волоховой – Осип, взяв одной рукой царевича за руку, другой потянулся к висящему у него на груди к драгоценному кресту, и сказал:

– Государь, какой красивый у тебя крест, – юный царевич с улыбкой поднял голову и ответил:

– Это подарок отца моего, – в это мгновение его настиг удар клинка. Закричала от ужаса кормилица Дмитрия, вышедшая в тот момент на крыльцо, спугнув убийц. Они кинулись вниз по лестнице и побежали со двора. На крик стала сбегаться дворня и стража. Кормилица, указывая одной рукой в сторону скрывающихся убийц, другой – прижимала к себе умирающего царевича. Юный царевич лежал в ее объятиях весь окровавленный, удар убийцы пришелся ему по гортани, по телу его прошла судорога и, испуская дух, он уже не слышал вопля отчаяния своей матери. Однако креста Иоанна Грозного на нем уже не было.