Миссия"Крест Иоанна Грозного" - Андрей Онищенко

– А с пленным что делать? – спросил один из крестьян у него.

– Отведите его подальше и зарежьте.

Пленный разбойник, начал извиваться на земле плача и прося милости. Алексей пихнул его ногой,- сколько тебе лет, – тринадцать дяденька, – сквозь слезы произнес он.

– Боярин, пощади его, ведь совсем мальчишка, и в качестве военного трофея отдай его нам, обратился к Никите Илья.

– Ну что же, берите, коль такая нужда есть, но он же беглый?

– Чьих будешь, холоп? – обратился к пацану Илья.

– Не знаю дяденька, барина я никогда не видел, мал еще, деревеньку нашу ночью сожгли худые люди. Отца убили, а мы с мамкой сбежали, потом и мать умерла с голоду, а меня подобрали эти, – он указал рукой на убитого Ильей главаря.

– Как тебя зовут?

– Маменька назвала Гришкой, а эти прозвали Волчонком.

– Ну что же, Волчонок, благодари своих новых хозяев и служи им верно, сказал боярин.

– Если найдется хозяин, мы его вернем, – поддержал друга Алексей.

– Привяжи его Иван к телеге, пусть связанный пока побудет, чтобы не сбежал, – обратился боярин к подошедшему крестьянину, который подвел пойманных лошадей. – Хороший воин не должен ходить пешим, возьмите в дар от меня этих коней, тем более что их бывшим хозяевам они уже не нужны, а подушную грамоту на пацана я вам дам в городе, это самое малое, чем я вас могу отблагодарить, надеюсь, вы будете моими гостями?

– Благодарим тебя боярин, с радостью принимаем твое предложение, а сейчас с твоего разрешения я бы хотел осмотреть раненых, – Алексей, поклонившись, направился к телеге, на которой лежал раненный дружинник.

Осмотрев рану, Алексей сделал небольшой надрез ножом и аккуратно, стараясь не причинить сильной боли, извлек стрелу и перевязал ногу. С раненными злодеями не церемонились, оставшиеся дружинники перерезали им горло, а крестьяне оттащили их к обочине. Своих убитых положили на телегу, предварительно перегрузив мешки и бочки на другие. После короткой молитвы прочитанной боярином все тронулись в путь.

За разговорами время пролетело не заметно. Густой лес поредел, местами сменяясь полями с пасущимся на них скотом. Лай собак возвещал о близко расположенном жилье, и действительно за поворотом показалась небольшая деревенька, одиноко стоявшая на краю леса. Дорога, изгибаясь и петляя, тянулась вверх. Наконец преодолев подъем, их взору предстал древнерусский город. По словам фон Отто этот город был некогда столицей небольшого самостоятельного княжества. Однако в XVI веке город потерял свой статус, став уделом Москвы, но продолжал развиваться как ее ремесленный придаток. Город расположился на берегу Волги, несомненным градостроительным ядром его был каменный кремль. К его укреплениям примыкал обширный дворцовый комплекс, палаты угличских удельных князей, нарядный декор которых несколько потускнел после смерти царевича Дмитрия. Город был огорожен деревянной крепостной стеной, засыпанной землей из нутрии. Он состоял из различных слоев населения, ближе к кремлю располагались дворы дворян и знатных горожан, постепенно уступая место у крепостной стены народу попроще. Поражало внимание большое количество церквей, их в тридцати тысячном городе, насчитывалось более сотни. На берегу Волги располагалась пристань, у причалов которой стояли большие и малые челны, а рядом с ней ютились дома и лавки ремесленников, купеческие амбары и халупы, которые в вперемешку с лавками доходили до крепостных стен. Процесс имущественного расслоения на посаде приводил к появлению городской бедноты, которая была необходима и перебивалась случайным заработком.

Окинув город взором, и дождавшись отставших подвод, боярин Нагой отдал распоряжение своей челяди, а сам с оставшимися войнами и новыми друзьями устремился в город, пустив коней во весь опор. Преодолев посад, они прямиком направились к подворью боярина. Бревенчатый терем Никиты впечатлял своими размерами, всюду чувствовалась рука хозяина. Встречать гостей кроме боярыни с младенцем на руках, выбежала вся челядь. Обняв жену и ребенка, Никита распорядился подавать ужин. Слуги засуетились, сам же боярин в ожидании, показывал гостям свое хозяйство. На осмотр подсобных помещений и конюшни ушло около получаса, Илья и Алексей начали испытывать уже острый голод. Когда из кухни во дворе начали доноситься аппетитные запахи, Никита прервал осмотр и повел гостей в дом.

Убранство внутренних комнат не отличалось богатством, всюду ощущалась скромность во вкусах присущая в то время. Дом делился на несколько частей. Особые комнаты предназначались для боярыни с младенцем и нянькам, другие отводились для хозяина. Для многочисленных гостей существовали специальные – гостевые. Остальные слуги жили вне стен барского дома, для них отводилось жилое специальное помещение во дворе называемое людской.

Центральным украшением зала, куда привел гостей боярин, был огромный дубовый стол, покрытый богато расшитой золотыми нитками скатертью и расставленной на нем серебряной посудой. Поражало воображение количество блюд и холодных закусок, а также печеных изделий. Центр стола занимал верченый на вертеле молодой поросенок, украшенный печеными яблоками, луком и зеленью. Блюда с мясом чередовались с блюдами с жареным и вареным мясом домашней птицы и дичи. Обилие рыбных деликатесов радовало глаз, соленая жирная белорыбица и осетрина была нарезана крупными ломтями. На столе стояли серебряные чаши с черной, белужьей и севрюжьей икрой. Соленые грибы, капуста, огурцы, моченые яблоки чередовались со всевозможными пирогами как с мясной, рыбной и овощной, так и со сладкими начинками. Нужно отдать должное и хмельным напиткам, представленным в огромном количестве. В высоких кувшинах на столе стояли медовые и заморские вина, пиво, хлебная вино, квас и различные морсы.

После короткой молитвы, все преступили к трапезе. У Ильи и Алексея от такого изобилия разбежались глаза и потекли слюнки. Они с жадностью взялись за еду. Боярин успел поделиться впечатлениями путешествия с женой и теперь за столом рассказывал эпизоды своего счастливого избавления. Он первым поднял кубок и выпил за своих гостей. Илья не остался в долгу, наполнив доверху серебряную чарку, он, глядя на боярыню, поднял ее за здравие хозяев дома и их наследника, пожелав им многих лет жизни и благоденствия. Боярыня Ксения, опустив взор, уважила гостей. Она была молода и красива. Из-под красной тафтяной шапочки, украшенной шелковым белым повойником и расшитой крупным жемчугом, свисала до пояса толстая русая коса. Ее миловидное лицо слегка излишне набеленное, украшали массивные золотые серьги с изумрудами и яхонтами, жемчужное ожерелье свисало с шеи, подчеркивая изящность ее груди. Она была одета в длинную и широкую одежду из тонкого нежно- голубого цвета сукна с висящими рукавами, застегнутыми дюжиной золотых пуговиц, и с отложным до половины спины воротником из соболя. Желтые, сафьяновые сапожки на высоком каблуке, расшитые жемчугом подчеркивали стройность ее ног и делали ее чуть выше. Боярыня, слегка пригубив чарку, грациозным движением вернула ее обратно на стол. Илья обратил внимание на ее руки. Длинные пальцы, нежная бархатистая кожа, аккуратно состриженные ногти, запястья украшенные широкими драгоценными браслетами, добавляли их владелице аристократического шарма.

Во дворе послышался шум. Боярыня встала, поклонилась и пошла, встречать вновь прибывших гостей. Тосты сменялись один за другим, дворовые девки едва успевали приносить новые блюда и наполнять пустые кувшины. Каждый из гостей считал своим долгом поздравить Никиту с удачным возвращением и послушать его рассказ, который он несколько раз повторял с явным удовольствием. Алексей и Илья потихоньку вживались в роль, которая так неожиданно выпала на их долю. Слушая рассказы новых приятелей, они почерпнули много нового для себя из политической и социально-экономической жизни людей в России начала XVII века.

Застолье закончилось под самое утро. Некоторые из гостей боярина уже лежали под столом, другие более стойкие благодарили хозяина за хлеб-соль, просили непременно навестить их и, забирая не рассчитавших свои силы друзей, откланивались. Илья с Алексеем, выпив по настоянию хозяина, еще по одной чарке, за будущею дружбу, отправились спать в специально отведенную для них горницу, на рассвете с первыми петухами.

Пробуждение было тяжелым, с перепою ужасно болела голова, слегка тошнило. Илья открыл глаза, не сразу сообразил, где находится. Солнце стояло высоко, очень хотелось пить. На полу рядом с постелью стоял глиняной кувшин, он взял его в руки, понюхал содержимое и с жадностью выпил половину. Холодный квас приятно обжог желудок, Леха спал рядом на соседней постели, тихонько похрапывая. В доме было тихо, Илья потер виски, поудобнее лег, поджав под себя подушку и не заметил, как заснул.