Все проклятые королевы - Паула Гальего

Она не получает ранений. На этот раз лезвие луны не пробивает её.

Она издаёт низкий, гортанный смех, и её пальцы превращаются в острые когти, которые мнут металл. С невероятной лёгкостью она отбрасывает Кириана в сторону и, когда тот оказывается на земле, поднимает ногу, чтобы ударить его в лицо, поворачивая голову.

Кириан издаёт стон, сдавленный кашель, и из его губ капает кровь.

Вторая тварь улыбается и, прежде чем начать изменять форму, шепчет:

— Да, правда, твоя кровь пахнет Гаэуко.

Холодная дрожь скользит по моему телу, но у меня нет времени испугаться. Она приближается, приняв форму, которая потеряла всякое подобие человека: тёмное пятно, скользящее вокруг длинных, непропорциональных конечностей, шеи, что вертится под странным углом, и двух огромных, голодных глаз без век.

Гаэуко, — думаю я.

Неважно. Нет времени думать об этом.

Я направляю меч в его сторону, проверяя свою силу. Я не выдержу многих ударов, не в моём состоянии.

— Что ты ждёшь? — вырывается у меня.

Монстр останавливается, его лицо искажается в недоумении.

— Ты не побежишь? — он делает осторожный шаг ко мне, его когти впиваются в землю.

Дикий вопль боли заставляет меня повернуться. Кириан кричит на земле, пытаясь добраться до меча, который они отбросили далеко от него.

— Смотри на меня! — голос, не принадлежащий этому миру, разрывает воздух, нарушая его тишину, и я вынуждена повернуться к существу. — Смотри на меня!

Каждый волосок на теле встаёт дыбом.

— Я не побегу, — говорю я.

Я знаю, что произошло раньше, я понимаю, что они пытаются сделать, и я не собираюсь ничего им отдавать. Я очищаю разум, снова думаю о пламени, сильном, гипнотическом… и пустею, пока не остаётся ни одной мысли, кроме одной:

Я должна убить этих существ.

Тварь шипит.

— Дай мне увидеть, что у тебя внутри. Скажи мне, что заставит тебя стать на колени…

Я замечаю, что существо, сражающееся с Кирианом, уже изменило свою форму: ужасную, жуткую, юольшую. Теперь оно ходит на четырёх лапах. Оно подкрадывается к Кириану, который стоит на коленях, пытаясь встать, как зверь, готовый прыгнуть на него. Это монстр, вырвавшийся из самых страшных легенд, с гигантской головой и пастью, полной зубов, таких больших, как мой кулак.

Другая тварь кричит. Это пронзительный, неприятный звук, от которого я хочу бросить меч и закрыть уши, но не делаю этого.

— Хорошо. Если тебя беспокоит смертный, я убью его первым, а потом мы займёмся тобой. Можешь остаться и посмотреть, — улыбается она.

— Ты не тронешь его, — отвечаю я, позволяя ярости охватить меня.

Чем сильнее я злюсь, чем ярче пламя внутри меня, тем меньше пространства остаётся для ужаса, что они жаждут, и боли, что их питает.

— Как ты сказала? — произносит она, явно не ожидая такого ответа.

Это существо останавливается. Кажется, оно развлеклось.

— Говорю, что убью тебя.

Моё сердце учащённо бьётся, когда я понимаю, что у меня будет лишь один шанс, и, возможно, этого будет недостаточно. Кириан смог ранить одно из этих существ, но только потому, что оно было отвлечено мной.

Может быть, если я поспешу…

Тварь смеётся, и её смех заполняет всё, пока я осознаю ситуацию: тёмный лес, каменные лестницы, покрытые мхом, существо, что подкрадывается ко мне, другое, что подкрадывается к Кириану, и он… ползёт по земле, ослабленный и тяжело раненный, но решительный выиграть для меня время.

Мои пальцы скользят по рукояти.

Монстр делает ещё шаг ко мне.

Я вонзаю каблуки в землю.

Он вытягивает руки.

— Попробуй, дочь Гаэуко… — провоцирует он меня. — Попробуй пронзить меня с…

Я не думаю. Не позволяю себе колебаться. Поднимаю меч изо всех сил и вонзаю его в это чудовищное тело, пронзаю плоть и кости. Засаживаю его до самой рукояти и смотрю в глаза этому существу снизу, готовая к удару когтей, которые пробьют меня, бросят на землю и обрекут… но удара нет.

Он расширяет глаза и смотрит не на меня, а на свой живот.

Я отскакиваю, вытаскиваю меч и в ужасе наблюдаю, как он со страхом смотрит на рану.

Из неё вытекает густая жидкость. Это не кровь, как раньше, а нечто гораздо более плотное, издающее отвратительный запах гнили. И это существо шокированно.

Я не думаю.

С криком я направляю меч прямо в его шею и перерезаю её, разрезая от края до края. У меня нет силы, чтобы отсечь голову, но рана огромная, и из неё снова брызжет та же жидкость, которая вдруг… вдруг загорается.

Деабру

Когда некоторые из малых богов были ещё молоды, они пробуждают существа, чуждые всему, что нам знакомо. Эти твари спали веками, но голод и жажда воскрешают их, и мы вскоре осознаём, что они древнее и примитивнее нас. Даже не скажешь, что у них есть магия, ведь их сила исходит из чего-то иного; чего-то гниющего и порочного, что не имеет ничего общего ни с жизнью, ни смертью. В самой сущности тех, кого люди называют деабру, «демонами», живёт насилие и ужас — чистый ужас, твёрдый, первобытный.

Деабру пожирают землю, её животных и людей, что обитают на ней. Но мы не обращаем на это внимания, пока однажды демоны не обнаруживают, что могут питаться и богами. И тогда они съедают некоторых из нас. Только после этого мы начинаем действовать. Большинство богов вступают в бой, хотя Мари нет, а Эренсуге продолжает спать. Многих мы можем уничтожить, и уничтожаем их навсегда. Другие же обладают магией, слишком схожей с нашей, потому что они поглотили богов, и их мы не в силах убить.

Именно Азери, что на языке магии означает «лисица», понимает, что мы должны заточить их там, где они не смогут вырваться, и для надежности решает заключить их в место, где будет страж. Мы отвозим их в горы, на Суґебиде, в Галерею Змеи, и именно моя тёмная магия запечатывает гору, которую с тех пор люди начнут называть Проклятой.

Глава 8

Кириан

Демон, этот монстр, не атакует меня, и я вскоре понимаю, почему.

Одетт… Одетт… она…

Уже на земле, я успеваю повернуться и вижу, как она отрывает меч от своей груди и вновь взмахивает им в воздухе. Клянусь, что он излучает особое сияние, алый всполох, который описывает дугу в воздухе перед тем, как перерезать монстру горло.

Из ран вырывается густая жидкость. Это не кровь, не та красная жидкость, что я всегда считал знаком ранений. Эта кровь гораздо более вязкая, и её запах, отвратительный