Ради любви к жизни. Может ли человек преобладать? - Эрих Фромм

Теперь мы подходим к очень интересному следствию угнетения и ко второму ключевому фрейдовскому понятию. Если мы позволим людям осознать подлинные мотивы их поведения, то они отреагируют тем, что Фрейд называл сопротивлением (resistance). Они отвергнут эту информацию. Даже информацию, предложенную им ради их собственного блага и из лучших побуждений, будут с силой отвергать. Они откажутся самостоятельно увидеть эту реальность. Они не отреагируют на эту информацию так, как реагирует шофер на замечания типа «ваша дверь плохо закрыта» или «ваши передние фары не зажжены». Шофер благодарен за такую информацию. Но люди, которых мы заставили осознать их угнетенные инстинкты, реагируют не так. Их реакция — сопротивление. Во всех только что мною упомянутых случаях угнетения мы ожидаем, что рассматриваемые индивиды смирятся с сопротивлением, если мы объясним им, что на самом деле внутри них происходит, если мы им покажем, что их внутренняя реальность противопоставлена созданному ими же самими вымыслу.

Как люди демонстрируют сопротивленческое поведение? Типичная реакция — злость, ярость, агрессия. Когда люди слышат то, что они не хотят слышать, они становятся сердитыми. Они хотят «избавиться от свидетеля своих преступлений». Убить его они не могут — это чересчур рискованно — так что они избавляются от него чисто символически. Они могут выйти из себя и сказать: «Ты говоришь это из ревности или по какой-то другой причине. Ты меня ненавидишь и получаешь удовольствие, говоря мне гадости». И так далее. Иногда они настолько сердятся, что становятся просто опасны. Причем степень, в которой они проявят свою ярость, зависит от обстоятельств. Если выказывать ярость — не политика (как в случае с подчиненным и его начальником), то индивид, вероятно, предпочтет ничего не говорить и подождет, пока, придя домой, не изольет свою ярость на жену. Но когда таких ограничений нет, например, когда обиженный индивид сам является боссом, тогда он ответит на критику подчиненного (мы здесь всегда говорим о критицизме, который справедлив и попадает в цель) настолько резко, насколько он пожелает. Босс поставит его на место, подчеркнув, что тот — подчиненный, или просто его уволит, причем уволит, не осознавая полученной раны — не может же такая мелкая сошка причинить шефу вред! А рационально он объясняет его увольнение тем, что этот ничтожный человек — злобный клеветник.

Другой, более простой метод сопротивления, который может использовать персона, это — игнорировать то, что она не хочет слышать. Нежелательная информация зачастую или неправильно понимается или полностью игнорируется, в частности, если она поступает в виде короткого замечания, которое может быть не замечено, или если доставляющий ее собеседник не настаивает на том, чтобы быть услышанным. Пропускать мимо ушей удается не всегда, но это все еще остается самой простой и наиболее распространенной формой сопротивления.

Еще одна форма реакции — истощение или депрессия. Это путь, которым следуют многие женатые пары. Когда один из партнеров говорит нечто, что вскрывает подлинные мотивы поведения другого, обвиненный партнер впадает в уныние и замыкается в себе, хотя косвенно или явно может ответить оскорблением на оскорбление: «Вот видишь, до чего ты меня довел! Теперь из-за твоих замечаний у меня депрессия». Причем не имеет значения, справедливо замечание или нет. Но кто бы из партнеров ни сделал замечания, он вновь столкнется с вырывающимися наружу бессознательными мотивами партнера, то есть он знает, что он дорого заплатит, если так поступит.

Следующая форма, которую может принимать сопротивление, — это избежание. Оно часто встречается в браке, когда мы чувствуем, что наш партнер обнаруживает что-то такое, что мы хотели бы скрыть. Мы даже можем не осознавать, что продолжаем играть в прятки, но затем мы начинаем ощущать, что нас уже раскусили. Мы не можем с этим смириться, не хотим усиливать позиции партнера, потому что менять мы ничего не желаем. Мы хотим остаться такими же, поэтому единственное решение — избежание. То же самое часто бывает и в психоанализе. Пациенты часто отвергают лечение, если психоаналитик говорит что-то такое, чего они не желают слышать. После этого пациент вероятнее всего скажет: «Я прекращаю лечение, потому что психоаналитик сам ненормальный. Он говорил обо мне такие вещи, из которых видно, что он сам псих. Как нормальный человек может такое сказать?» Каждому станет ясно, что аналитик был совершенно прав, но человек, на которого непосредственно повлияли и который боится сделать какие-нибудь изменения в себе самом, может ответить принуждением (а все виды сопротивления, которые мы здесь обсуждали, являются видами принуждения): «Убирайся с глаз моих долой! Я не хочу больше никогда этого слышать!».

Картина полностью меняется, когда человек готов к изменению. Когда он готов понять самого себя, когда готов узнать чистую правду о себе, чтобы начать меняться, тогда он будет склонен отреагировать без ярости или избежания. Он будет благодарен, если кто-нибудь скажет ему то, что ему нужно знать ради его же личностного роста. Он будет вам так же благодарен, как терапевту, который ставит ему диагноз. Но большинство людей не стремятся к изменениям. Все, в чем они хотят убедиться, это то, что это не они, а кто-то другой должен измениться.

Без преувеличения можно сказать, что большинство людей вкладывают большую часть своей энергии в угнетение, а затем в сопротивление, если то, что вытеснено в подсознание, требует внимания. Это, конечно, колоссальная трата энергии, и это мешает многим людям плодотворно использовать их способности.

Теперь мы подошли к третьему из фрейдовских понятий, переносу (transference). В своем узком определении переноса Фрейд подразумевал тенденцию пациента воспринимать аналитика как персонаж из своего раннего детства, как своего отца или мать. Реакция пациента на аналитика, следовательно, не относится к человеку, который сидит напротив или рядом с ним. Пациент видит аналитика в качестве кого-то еще (отца, матери или, может быть, дедушки) и приписывает аналитику роль, которую этот самый персонаж играл в его детстве. Позвольте мне привести пример, который живо проиллюстрирует эту точку зрения. Аналитик однажды рассказал мне об одной женщине-пациентке, которая ходила к нему в течение трех недель. В тот момент, как она однажды уже собиралась покинуть его офис, она пристально посмотрела на него и сказала: «Как? У вас нет бороды?» Аналитик никогда не носил бороды. В течение трех недель она думала, что у него есть борода, потому что у ее отца она была. Сам аналитик не имел для нее никакого значения. Даже визуально она не воспринимала его как реальное живое существо. В той мере, в какой это его касалось, он был ее отцом и, следовательно, носил бороду.

Но понятие переноса имеет гораздо большее значение в своем применении в психоаналитической терапии. Перенос, вероятно, одна из самых общих причин человеческих ошибок и конфликтов при оценке реальности. Это заставляет нас видеть мир через очки наших собственных желаний и страхов и, следовательно, заставляет нас путать иллюзию с реальностью. Мы видим людей не такими, какие они есть в действительности, а такими, какими мы хотим, чтобы они были, или боимся, что они такие. Эти иллюзии о других людях заполняют место реальности. Мы не воспринимаем людей такими, какие они есть, а такими, какими они нам кажутся, и когда мы реагируем на них, мы реагируем не на реальных людей, которыми они являются на самом деле, а на продукты нашего воображения.

Теперь рассмотрим несколько примеров. Возьмем двух людей, которые влюбились друг в друга. Это случается менее часто, чем раньше, потому что в наши дни есть более простые средства для достижения тех же самых целей, но сейчас я не хочу затрагивать эту тему. Итак, давайте допустим, что эти двое людей действительно влюбились. Их полностью переполняют красота, достоинство, благородство и другие подобные качества партнера, они испытывают друг к другу сильное притяжение. Все это может привести к браку, но затем, шесть месяцев спустя, оба партнера обнаружат, что женаты не на том человеке, в которого влюбились. Этот человек обладает другими качествами, о которых они даже не подозревали. Оба они влюбились в фантомы, в объекты переноса. Они видели в другом только то, что хотели видеть: доброту, ум, честность или, возможно, качества, которыми обладали их матери или отцы. И они не заметили, что имели дело с иллюзией. Далее, что часто и происходит, оба влюбленных партнера воспылали ненавистью друг к другу, потому что они почувствовали, что партнер их разочаровал. Но в действительности они обманули самих себя; они видели не реальность, а лишь иллюзию. Но так быть не должно. И, фактически, такого бы и не было, если бы люди научились понимать перенос.