Мэгги Стивотер Превращение - Мэгги Стивотер

От стука незапертая дверь слегка приоткрылась.

— Ты там что, утонул? — послышался голос Изабел.

— Ага, — отозвался я.

— Можно войти?

Впрочем, дожидаться моего разрешения она не стала, а просто вошла в ванную и уселась на крышку унитаза. Пухлый капюшон пальто с меховой опушкой делал ее похожей на горбунью. Пряди подстриженных лесенкой волос ниспадали на щеки. Ее можно было хоть сейчас снимать в рекламе. Унитазов. Пальто. Антидепрессантов. Все равно чего — я бы тут же купил. Она взглянула на меня.

— Я голый, — предупредил я.

— И я тоже, — пожала плечами Изабел. — Под одеждой.

Я ухмыльнулся. В чувстве юмора ей не откажешь.

— Как ноги? Еще не отвалились? — поинтересовалась она.

Из-за размеров ванны мне пришлось сначала приподнять ногу, а потом распрямить ее, чтобы взглянуть на пальцы. Они все еще были красноватыми, но я мог пошевелить ими и чувствовал их, за исключением мизинца — к нему чувствительность еще не вернулась.

— Да нет вроде. В другой раз.

— Ты собираешься торчать здесь до скончания века?

— Наверное. — Я погрузился поглубже в воду, чтобы продемонстрировать твердость своих намерений, и вскинул на нее глаза. — Не хочешь ко мне присоединиться?

Она многозначительно вздернула бровь.

— Размерчик маловат.

Я снова улыбнулся и прикрыл глаза.

— Очень остроумно.

С закрытыми глазами я чувствовал себя невидимым; в теплой воде собственное тело казалось невесомым. Вот бы изобрели наркотики, вызывающие такие ощущения.

— Я скучаю по моему «мустангу», — сказал я. Главным образом потому, что это было высказывание того рода, на которое она должна была отреагировать.

— Ты лежишь голышом в ванне и думаешь о своей машине?

— Там убойная печка. Если ее включить, можно зажариться, — пояснил я. С закрытыми глазами разговаривать с ней тоже было проще. Не так похоже на бесконечную пикировку. — Сегодня ночью он бы мне очень пригодился.

— И где он сейчас?

— Дома.

Она сняла пальто: я услышал, как оно с шорохом опустилось на кафельный пол.

— И где это?

— В Нью-Йорке.

— В городе?

— В штате Нью-Йорк.

Я подумал о моем «мустанге». Черный, блестящий, навороченный, он стоял в гараже у моих родителей, потому что меня вечно не было дома и водить его было некому. Я купил его с первого же крупного гонорара, но, по иронии нашего времени, слишком много разъезжал по гастролям, чтобы садиться за руль.

— Я думала, ты из Канады.

— Я там был на… — Я едва не произнес «на гастролях», но вовремя прикусил язык, слишком уж дорога была мне моя анонимность. — На каникулах.

Я открыл глаза и по ее напряженному выражению понял, что она уловила ложь. Похоже, она вообще мало что упускала.

— Ничего себе каникулы, — протянула она. — Хорошо же тебе отдыхалось, если ты согласился стать волком.

Ее взгляд был прикован к застарелым следам от уколов на внутреннем сгибе моего локтя, но выражение у нее было совершенно не такое, какого я ожидал. Она смотрела не осуждающе, а скорее жадно. Учитывая, что под пальто на ней оказалась лишь маечка на тонких бретельках, сосредоточиться я мог с большим трудом.

— Угу, — согласился я. — А ты? Откуда ты узнала про волков?

В глазах Изабел что-то промелькнуло, так быстро, что я не понял, что именно. Это выражение и ее ненакрашенное лицо, юное и беззащитное, заставили меня пожалеть о своем вопросе.

Интересно, с чего это вдруг меня так взволновали чувства этой девушки, которую я едва знал?

— Я дружу с девушкой Сэма, — сказала Изабел.

В своей жизни я достаточно врал или, по крайней мере, говорил полуправду, чтобы различать ее на слух. Но коль скоро она не стала ловить меня на моей собственной полуправде, я решил отплатить ей тем же.

— Ясно. Сэм, — отозвался я. — Расскажи мне о нем.

— Я уже говорила тебе, что Бек воспитал его как своего сына и теперь он вместо Бека. Что еще ты хочешь узнать? Я же все-таки не его девушка.

Однако в ее голосе слышалось восхищение; он явно ей нравился. Я пока что не решил, какие чувства он у меня вызывает.

Вслух я сказал то, что не давало мне покоя с тех самых пор, как я впервые столкнулся с ним.

— Сейчас холодно. А он в человеческом обличье.

— Ну и что?

— Вообще-то из слов Бека я сделал вывод, что этого очень трудно добиться. Практически невозможно.

Изабел явно что-то обдумывала, — я видел в ее глазах отголоски безмолвной внутренней борьбы, — потом пожала плечами и сказала:

— Он вылечился. Заразился менингитом, и высокая температура его вылечила.

Это был ключ. К Изабел. Что-то в ее голосе, когда она произнесла эти слова, было не так, но я не очень понимал, какое место это занимает в общей картине.

— Я думал, мы — новички — были нужны Беку, чтобы заботиться о стае, потому что в ней практически не осталось тех, кто еще превращается в людей, — сказал я. По правде говоря, я вздохнул с облегчением. Мне не нужна была ответственность, я хотел спрятаться в волчьей шкуре и пребывать там как можно дольше. — Почему тогда он просто не вылечил всех остальных?

— Он не знал, что Сэм излечился. Если бы он знал, то никогда не стал бы делать новых волков. К тому же это средство действует не на всех.

Голос Изабел стал резким, и у меня возникло такое чувство, что она разговаривает не со мной, а с кем-то другим.

— Вот и славненько тогда, что я не хочу исцеляться, — произнес я легкомысленным тоном.

Она взглянула на меня и с презрением повторила:

— Вот и славненько.

Внезапно я почувствовал какую-то обреченность. Как будто в конце концов она все равно узнает обо мне всю правду, что бы я ей ни говорил, потому что так уж она устроена. Она узнает, что без «Наркотики» я всего лишь Коул Сен-Клер, пустое место.

Я ощутил знакомый сосущий голод внутри, как будто у меня медленно истлевала душа.

Мне нужна была доза. Я представил, как вонзается под кожу игла и растворяется под языком таблетка.

Нет. Нужно поскорее снова стать волком.

— Неужели ты не боишься? — неожиданно спросила Изабел, и я открыл глаза.

Я и не подозревал, что закрыл их. Ее взгляд был прикован ко мне.

— Чего?

— Потерять себя.

На этот раз я сказал ей правду.

— На это я и надеюсь.

На это мне было нечего сказать. Я не ожидала от него откровенности и не знала, куда это все приведет, потому что не готова была ответить ему тем же.

Он вытащил из воды руку; подушечки пальцев у него слегка сморщились.

— Хочешь посмотреть, как поживают мои пальцы? — спросил он.