Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тристан уже знал англосаксонский, а я пичкала его латынью почти с начала знакомства (как можно интересоваться западными языками и не знать латыни? я фигею). Так что подготовился он очень быстро, и Эржебет его перенесла. Тира заранее приготовила одежду (Тристана отправили в то время, когда там уже наступила весна).
Тира также сообщила любопытным селянам, священникам и так далее, что ждет в гости Тристана (якобы своего родственника), и кто захочет, могут узнать у него новости. Она сказала, что он — англосаксонско-датского происхождения, из далекой части Англии (из Тинтагеля, или, как он тогда назывался, Динтагеля), едет в Нормандию попытать счастья на турнирном поле. Это должно было объяснить его непривычный акцент и мешанину бриттских, корнуольских и англосаксонских слов в речи. Поскольку никто из селян в той части Англии не бывал, все поверили Тире.
Я знаю, что где-то в недрах ДОДО хранится официальный отчет Тристана (я сама его писала) и что там же должно быть «донесение об инциденте», которое Мейси Столл (как всегда, из лучших побуждений, но с вечной своей невыносимой официозностью) заставила его составить. Однако мне только что досталась лишняя бутыль ворвани, чернил хватает, а заснуть из-за тревоги не получается, так что приятно будет вспомнить рассказ Тристана и одно происшествие в частности.
Вся деревня приветствовала его дарами и увеселениями. Сдружившись с местными, он начал осваивать их приемы обращения с оружием. Селяне охотно вели с ним потешные бои, главным образом на палках, ибо народ тут жил простой и бедный. Такие поединки позволяли быстрее осваивать язык, перенимать не только слова, но, что не менее важно, интонации мужской речи. Если бы он постоянно был с Тирой, то «говорил бы как девчонка».
Он вернулся к нам через две недели (да, ужасно приятно было снова увидеть Тристана, и — да, я попыталась его разглядеть, когда он бежал к душу) и через десять дней отправился еще на две недели. Следующий десятидневный промежуток, следующие две недели в деревне Коллинет. За время отдыха Тристан составлял полные отчеты (обычно их записывала я) и вносил все полученные уроки в лингвистические базы данных ЗАДРОТЦа, чтобы будущие «варяжские стражи» учили нормандский до визита к Тире, а у нее только совершенствовались.
И вот наступило последнее четвертое повторение. Этот его рассказ мне вспоминать особенно приятно.
Как-то утром, незадолго до рассвета, Тристана и Тиру разбудил подозрительный шум. Тристан встал, вышел из дома и увидел ладью с шестью гребцами, идущую по речке к центру деревни. Тристан схватил очищенную от коры палку, толщиной не меньше дюйма и высотой в его рост, из которой намеревался соорудить Тире сушку для белья. Он побежал в деревню, вошел в церковь через притвор и начал трезвонить в колокол, будя селян. Тут до него дошло, что грабители наверняка собираются украсть единственную ценную вещь в округе: мощевик в форме серебряного креста размером примерно с растопыренную ладонь. Золотая розетка в центре заключала кусочек чего-то белого — по уверению местных клириков, фрагмент зуба святого Септимия Поншардонского, раннехристианского проповедника, замученного галлами; очевидно, грабителей интересовали золото и серебро, не реликвия. Тристан решил остаться в церкви, и его догадка вскоре подтвердилась: в дверях показались грабители. И без того опешившие от колокольного трезвона, они еще больше растерялись при виде крепкого детины с палкой.
Трое, вооруженные топором, копьем со стальным наконечником и саксом (ножом), удерживали Тристана в притворе; остальные трое подбежали к алтарю, где лежал мощевик. Заодно они прихватили и все остальное, что попалось им на глаза — подсвечник, потир и так далее. Грабители с добычей выбежали из церкви первыми и обнаружили, что у входа их ждут сбежавшиеся на трезвон селяне с кирками, вилами и ножами.
Этим троим пришлось побросать добычу и обороняться. Их товарищи, сдерживавшие Тристана, бросились на подмогу, копейщик — последним. Он отступал, держа копье направленным на Тристана… затем развернулся в открытой двери, чтобы выбежать наружу.
Однако копье застряло в узком дверном проеме — что-то из кинофарса начала двадцатого века (по крайней мере всегда так выглядит, когда Тристан разыгрывает эту сцену для новобранцев). Тристан, увидев свой шанс, подбежал и палкой, как кием, двинул грабителя в голову, попав по уху. Тот осел на пол и выронил оружие. Тристан схватил копье, но тотчас сам стал жертвой узкой двери, потому что запнулся о порожек и растянулся на мостовой снаружи (ну и потеха смотреть, как он разыгрывает этот момент). Копье отлетело (солнце еще не взошло, и было темно), но, нашаривая его, Тристан ухватился за весло — видимо, кто-то из грабителей прихватил его в качестве оружия.
Грабители отступали в сторону реки, которая протекала на расстоянии броска камня от церкви, а селяне — человек десять — наугад лупили их сельскохозяйственными орудиями, видимо, не очень понимая, чего хотят: не впустить разбойников обратно в церковь или не дать им сбежать.
Тристан очухался от неумышленной фарсовой интермедии и догнал грабителей, когда те уже грузились в ладью с намерением отплыть. Всю добычу они уже давно бросили, но из-за темноты никто этого не знал. Один из селян ухватился за борт ладьи, чтобы враги не скрылись (как он думал, с мощевиком). Разбойник с топором размахнулся, намереваясь отрубить селянину пальцы.
Подбежавший Тристан с размаху двинул грабителя веслом под дых, так что тот рухнул в ладью, а селянин, державший борт, с фонтаном брызг плюхнулся мордой в воду. (Я и сейчас трясусь от сдерживаемого смеха, вспоминая, как Тристан, приняв на грудь, в лицах разыгрывал эту сцену на корпоративах.)
Грабители скрылись на ладье. Пятеро селян получили царапины (Тира вылечила их за час), а Тристан потянул плечо, когда замахивался веслом. Совершенный пустяк, но, как я упоминала, Мейси Столл велела ему написать донесение об инциденте. (А ведь это произошло до того, как бюрократический аппарат ДОДО разросся до неуправляемых размеров. Интересно, что было бы, случись это сейчас… Что ж, я никогда не узнаю. Привыкай, Стоукс.)
Как только взошло солнце, церковную утварь нашли, отмыли и вернули на место, а селяне устроили общий завтрак, во время которого дети разыгрывали наиболее комичные эпизоды короткого набега. То, что могло стать трагедией, обернулось общим весельем.
Но если я расскажу, во что вылилась эта мелкая стычка, ты, читатель, мне не поверишь.
Обмен сообщениями между Мейси Столл и подполковником Тристаном Лионсом в личном чате ОДИНа
ДЕНЬ 872
